Коллектив авторов - Психотерапия. Учебное пособие

Одним из довольно простых и освоенных методов исследования внешней речи является определение частотной характеристики образующих ее слов. Тематические частотные словари, довольно популярные в конце прошлого века, не утратили своей значимости при условии их совершенствования. В частности, весьма интересна статистика не только слов, но и словосочетаний, фразовых единств и прочих показателей спонтанной речи при большой выборке с точки зрения возможностей психодиагностики. Привлекательной представляется идея снятия в текущем порядке лингвограмм (ЛГ), наподобие ЭКГ и ЭЭГ у пациентов с соматическими и душевными расстройствами.

А пока в рамках краткого курса психолингвистики приходится довольствоваться определением экспресс-методом коэффициента лексического разнообразия (token ratio) текста по формуле:

C = V / N,

где С – искомый коэффициент; V – число слов; N – число словоупотреблений.

Задается текст (ответов на определенные вопросы) 1300 знаков (150 словоупотреблений), в котором, согласно допущениям некоторых информационных служб, уже может содержаться минимальный объем релевантной информации. Словоупотребления трансформируются в слова в канонизированной форме (существительные и местоимения в единственном числе, именительном падеже; прилагательные в мужском роде, единственном числе, именительном падеже; глаголы в инфинитиве). Все это ранжируется в таблице, и производится нехитрое вычисление коэффициента, который при предполагаемой символической выборке обычно составляет приблизительно 0,60. Этот коэффициент при достаточно большой выборке подсчитан у многих литераторов. Например у М. Ю. Лермонтова он составляет 0,263, а у Ф. И. Тютчева – 0,338, т. е. у первого каждое слово в среднем употребляется 3,80 раз, у второго – 2,96.

Величина искомого коэффициента не должна вводить нас в заблуждение. По крайней мере, она никоим образом не свидетельствует об уровне мастерства литератора. Это же относится к объему словаря. У А. С. Пушкина он включает 22 тыс. слов, у У. Шекспира – 25 тыс., а у Д. Мильтона и В. Гюго – всего лишь по 8 тыс. Для сравнения: 12 томов Большого Оксфордского словаря содержат около 42 млн слов.

Приведенные примеры полезны, для того, чтобы слушатели поняли, что «язык можно и нужно считать», полнее почувствовали саму канву языка и сравнили свои логико-интуитивные ожидания частотности элементов языка со статистической картиной. Кроме того, добросовестно составленные частотные словари могут быть хорошим подспорьем при выделении их «ядерной» зоны для подготовки впоследствии тематических тезаурусов и словарей терминологических соответствий для изучения иностранных языков.

Если лингвистика (языкознание) как наука об общих законах строения и функционирования человеческого языка, как считают, возникла в V в. до н. э. в Древней Индии, то психолингвистика – совсем недавнее приобретение человечества. Термин вошел в обиход в 1954 г. после опубликования книги «Психолингвистика» под редакцией американского ученого Ч. Осгуда. Судя по названию науки, это «гибрид» психологии и лингвистики, служащий интересам той и другой. Первые контакты этих двух составляющих наук относятся к XIX в., к работам В. Гумбольдта. Предметом психолингвистики, по определению А. А. Леонтьева, является «соотношение личности с ее ролевой деятельностью, с одной стороны, и языком как главной образующей человеческого мира, с другой». Причина такого рода междисциплинарного проникновения видится в изменении и усложнении картины мира, вызванной появлением когнитивных схем, эталонных образцов, типовых когнитивных ситуаций (например, фреймов М. Минского), развитием теории информации и коммуникаций и компьютерных технологий.

Молодая психолингвистика стремительно развивается. Появилось много учебников с описанием ее основ, истории, перспектив. В Государственном университете Санкт-Петербурга на филологическом факультете уже давно под руководством Т. В. Черниговской читается соответствующий курс объемом 550 ч, который включает разделы нейролингвистики, когнитивной лингвистики, онтолингвистики, лингвостатистики, этнолингвистики, усвоения иностранных языков и др.

Любая наука, психолингвистика в том числе, быстро образует множество ответвлений, наполняется балластом и неизбежно размывается. Поэтому из каждой науки заинтересованные специалисты должны умело «выклевывать» то, что отвечает их практическим задачам. Наша миссия упрощается тем, что под термином «психолингвистика» мы можем понимать «психиатрическую лингвистику» (разделив точку зрения В. Э. Пашковского, высказанную около четверти века назад). Такая позиция дает возможность, опираясь на существующие в психолингвистике теории и методы, искать свои пути их осмысления и применения лингвистики в практической деятельности психиатра и психотерапевта. Заслуживающими особого внимания представляются разделы психолингвистики, связанные с мозговым представительством речевых функций, нарушениями речевой деятельности (патопсихолингвистика) и речевым воздействием на психику.

Несмотря на серьезную критику локализационизма и упование на то, что нашей речью управляют только умозрительные нейронные сети, ученые не могут отказаться от поиска конкретных мозговых структур, связанных с речемыслительной деятельностью. Вспомним, что в 1861 г. французский нейрохирург Поль Брока в задней трети первой лобной извилины левого полушария открыл моторный центр речи, ответственный за артикуляционные функции, а в 1874 г. Карл Вернике в задней трети первой височной извилины того же левого полушария открыл сенсорный центр, ответственный за понимание устной и письменной речи. В указанном полушарии находятся три центра, связанных с речевой деятельностью. В зоне Вернике слова отбираются из речевой памяти. При устной речи в действие вступает центр Брока. Когда требуется деятельность, связанная со зрением, в качестве связующего звена между зоной Вернике и зрительной корой в теменной области выступает ангулярная извилина.

По данным А. Р. Лурия, при поражениях глубинных стволовых структур мозга отмечается первичная речевая инактивность. При двусторонних поражениях лобных долей – эхолалические нарушения и бесконтрольные ассоциации. Передние отделы речевых зон коры левого полушария ответственны за синтагматическое (линейное, горизонтальное) построение высказывания (возможна речевая адинамия), внутреннюю речь, носящую предикативный характер. Теменно-затылочные зоны ответственны за нахождение нужных слов и парадигматическое (иерархическое, вертикальное) построение языковой системы. Здесь наблюдается семантическая афазия. При поражении левой височной области: распад декодирования лексических компонентов и сохранность просодических (интонационно-мелодических) компонентов; невозможность охватывания целого высказывания. При лобно-височном поражении страдает понимание синтагматического строя, предикативная группа замещается номинативным телеграфным стилем; дефект улавливания просодической окраски. При поражениях лобных долей становится недоступным контакт, метафоры воспринимаются слишком конкретно.

Много копий продолжают ломать исследователи по поводу гемицефальной латерализации мозговых функций. Установлено, что на правое полушарие возлагается гештальтная обработка информации, актуальное членение речи, временн ое видение, синтагматические ассоциации. На левое полушарие – аналитическая обработка информации, лексико-грамматическое развертывание высказывания, пространственное видение, парадигматические ассоциации. Считают, что полушария при уставании работают попеременно, обеспечивая непрерывное пространственно-временное видение. Японские ученые установили различающуюся латерализацию функций (по западному и восточному типу) согласно родному языку, который формирует уникальную культуру и психический склад каждой этнической группы.

Верхом локализациолизма можно считать проецирование речевых функций на структуры генетического уровня. Согласно сенсационному заявлению известного исследователя Т. Кроу, способность к созданию языка, этого инструмента, позволяющего непосредственно забраться в психику человека, является результатом мутации гена, общего (или смежного?) с геном шизофрении. Итак, если за прямохождение человечество расплачивается патологией позвоночника, то за речь – самым серьезным психическим заболеванием. Животные, как известно, ни тем, ни другим не страдают. Указанное заявление имеет много противников, но поражает своей оригинальностью.

В рамках психолингвистики образовалась патопсихолингвистика. Она выступает как некоторое обобщение речевой симптоматики тех или иных психических заболеваний. Вот блестящая характеристика речевой симптоматики ряда основных психических заболеваний, данная в свое время Э. Крепелиным: «Громкая, торопливая, ни на минуту не умолкающая, часто отрывочная, с явлениями „скачков мыслей” речь маниаков, представляющая неиссякаемый фонтан слов… При раннем слабоумии (для цитируемого автора это синоним шизофрении) негативизм ведет к упорному молчанию, манерность – к жеманным оборотам речи, преднамеренным искажениям слов и к их новообразованию, стереотипия – к бессмысленным повторениям (вербигерации)…»