Коллектив авторов - Психотерапия. Учебное пособие
Теоретические взгляды М. Эриксона не поддаются четкому структурированию. Он считал, что «гипноз – это поэзия» и избегал теоретизирования. Его опыт обобщен и описан учениками и последователями (М. Спаркс, Э. Росси, Дж. Хейли и др.). Эриксон полагал, что у человека имеется два разума – сознательный и подсознательный, придавая этим словам совершенно иное значение по сравнению с З. Фрейдом. В 1976 г. М. Эриксон отметил, что предлагаемое им деление созвучно функциональной асимметрии больших полушарий: сознательный разум соответствует левому полушарию (оговоримся – у правшей), подсознательный – правому. Сознательный разум обладает своим набором психических явлений и побуждений. Он консервативен, сопротивляется изменениям, медлителен, работает по причинно-следственной логической схеме. Подсознательный разум имеет иной набор психических явлений и побуждений, схватывает ситуацию интуитивно и в целом, реагирует быстро. В повседневной жизни сознательный разум доминирует в управлении поведением человека, однако при этом зачастую не может успешно справляться с тревогой и неприятными телесными ощущениями. В отличие от сознательного, подсознательный разум обладает более надежным запасом психического здоровья, что проявляется в его большей чувствительности, готовности к позитивным изменениям, объективности и даже мудрости. Мудрость эта состоит в том, что он будто бы заранее знает правильные пути решения любой психологической проблемы. Однако делиться столь ценной информацией с сознательным разумом он почему-то не считает нужным. Приходится эту информацию из него вытягивать искусственно.
Нет необходимости детально оспаривать столь произвольные умозрительные построения. В отличие от традиционной фрейдистской точки зрения, согласно которой бессознательное является источником инфантильных импульсов агрессии и сексуальности, зачастую деструктивных, Эриксон предлагал рассматривать бессознательное в качестве источника мудрости.
Исходя из своих теоретических позиций, М. Эриксон искал возможность временно выключить критический сознательный самоконтроль и тем самым облегчить прямой доступ к подсознанию пациента. Такую возможность он находил в формировании гипнотического состояния, или «наведении транса». По всей видимости, термины «транс» и «гипноз» Эриксон понимал как равнозначные. Оговоримся, что словом «транс» будем обозначать эриксоновский гипноз, а словом «гипноз» – классический гипноз. Слово «транс» происходит от французского глагола transir – «коченеть», «цепенеть». Напомним, что в классической традиции (А. Форель, В. М. Бехтерев) гипнотические состояния подразделяются, как минимум, на три степени глубины: сомноленция, гипотаксия, сомнамбулизм. Отказавшись от различения этих степеней, Эриксон постулировал, что все люди подвержены трансу в равной степени. Согласно автору, состояние транса является разновидностью психической нормы. В этом состоянии повышается открытость новому опыту, готовность принять изменения. Таким образом, транс усиливает способность мозга к обучению.
Эта мысль Эриксона представляется и очень интересной, и спорной. Возможно, что усиление перцептивных и мнемических способностей и определяет адаптивный биологический смысл транса. Очевидно, что концентрация внимания является необходимым условием любой целенаправленной деятельности. Но, чтобы сфокусировать сознание, его приходится сузить. Вспоминается гипотеза В. М. Бехтерева относительно того, что детство является гипнотической фазой развития сознания человека. Согласно Эриксону, навести транс означает временно заблокировать сознание и тем самым открыть доступ к подсознательному разуму, «разрешить» ему функционировать самостоятельно, отдельно от сознания, дать ему свободу. Итак, необходимо достичь двоякой цели: подавить сознание и диссоциировать, разобщить сознание и подсознание. Момент диссоциации автор считал принципиально важным. По образному выражению М. Эриксона, техники наведения транса должны «смутить» логическое сознание и временно отстранить его от управления.
Таким образом, наведение транса существенно отличается от традиционного погружения в гипноз. Классическое погружение в гипноз – это результат договорного терапевтического альянса на основе информированного согласия пациента. Можно сказать, что это – «логичный» и «правильный» процесс. Наведение транса – принципиально алогичный непредсказуемый процесс, о котором пациенту (а возможно, и терапевту) заранее ничего не известно. Взаимодействие терапевта и пациента напоминает игру в «кошки-мышки».
Эриксон предложил множество новых приемов наведения транса. Все они базируются на принципе утилизации, то есть подстройки к пациенту без существенных изменений его текущего психического состояния. Это обусловливает необходимость в самой ранней фазе контакта распознать, принять и использовать текущую психическую активность пациента в терапевтических целях. Эриксон высказывался так: «Необходимо встретить пациента на его территории». Напрашивается и продолжение этой фразы: «Чтобы затем привести его в свой кабинет». Стоит отметить сходство принципа утилизации с основными положениями гуманистической психотерапии. Техники наведения транса, которые разбросаны по страницам трудов Эриксона и стенографическим записям его «семинаров», весьма разнообразны и не поддаются рациональной классификации. Их сближает лишь то, что Эриксон проводил погружение, непрерывно разговаривая со своими пациентами. Во многих случаях сама рассказанная им история и становилась техникой погружения, вполне достаточной по своей эффективности. Приведем пример. Прибывший на семинар доктор психологии Джеффри Зейг (З) был вовлечен Эриксоном (Э) в следующий диалог. Не отрывая глаз от пола, маэстро начал медленно говорить размеренным тоном:
Э.: Весь этот пурпур (в интерьере комнаты), верно, вызвал у вас шок?
З.: Угу…
Э.: Я плохо различаю цвета.
З.: Я так и понял.
Э.: А красный телефон … подарили мне четыре студента выпускного курса.
З.: Угу…
Э.: Двое из них были уверены, что завалят экзамены по основным предметам… а двое других боялись, что не сдадут… второстепенных предметов. Те двое, что боялись за основные дисциплины, но не беспокоились о второстепенных, сдали все экзамены. А те, что знали, что сдадут основные предметы, но провалят второстепенные… провалились по основным предметам, но сдали второстепенные. Другими словами, они выборочно отнеслись к предложенной мною помощи…
Здесь Эриксон впервые поднял глаза на Зейга и задержал взгляд. Описывая этот эпизод, Зейг сообщает, что рассказ сбил его с толку и тем самым вызвал гипнотическую фиксацию внимания. Нам кажется, что Эриксон сымпровизировал этот мнимо глубокомысленный и наукообразный рассказ как развернутую свободную ассоциацию на фигуру Зейга и на все, что ему было известно о Зейге. Такую спонтанную манеру работы невозможно заимствовать, каждый терапевт должен вырабатывать ее самостоятельно, с учетом своих индивидуальных возможностей и личного опыта. Рискнем предположить, что бессмысленная, абсурдная речь обладает не меньшим, а возможно и большим, суггестивным потенциалом, чем связная и моносюжетная. В качестве доступных примеров упомянем рассказ Даниила Хармса «Старуха» и рассказ Владимира Сорокина «Соловьиная роща».
Личность Эриксона, любившего шутки и розыгрыши, ярко проявляется в такой технике погружения, как «метод путаницы». По мнению автора, прибегать к нему лучше всего, когда имеешь дело с высокообразованными людьми, проявляющими интерес к гипнозу, или с теми, кто выказывает нежелание подвергнуться гипнозу, а на самом деле подсознательно этого очень хочет. Суть метода заключается в том, что делается ряд противоречивых взаимоисключающих разнонаправленных, отличающихся по форме внушений, требующих от пациента постоянного переключения внимания. Например, если данный пациент соглашается, что он может перепутать день недели или даже текущий год, ему предлагается следующее «глубокомысленное рассуждение»:
«Сегодня, скажем, вторник, а можно думать, что четверг, но поскольку сегодня среда, и поскольку в данной ситуации вообще не имеет значения, среда сегодня или понедельник, то ничто не мешает нам живо вспомнить одно приключение, которое мы пережили неделю назад в понедельник, точь-в-точь такое, какое мы пережили в прошлую среду…».
Мало кто сможет устоять и не впасть от такой речи в состояние охранительного торможения.
Еще одна весьма оригинальная техника наведения транса состоит в том, что терапевт начинает самопогружение, сообщая о своих ощущениях и впечатлениях пациенту. Тем самым он мягко «уводит» пациента за собой, а затем использует установившийся между ними «трансовый контакт». Всего описывают свыше трех десятков приемов наведения транса, некоторые из которых Эриксон применял многократно, а некоторые – лишь в единичных случаях. Большинство этих приемов (синхронизация вегетативных реакций, символические движения конечностей, сенсорное «якорение» с помощью точно рассчитанных прикосновений, перегрузка слухового сенсорного канала и пр.) ничем существенным не отличаются от классических техник. Эриксон говорил: «Каждый погружается в транс по-своему». Эту очевидную истину он претворял в жизнь, помогая своим пациентам погрузиться в транс легким, оригинальным и неожиданным способом.