Ярослав Голованов - Дорога на космодром
Так РЭП заходил в тупик. Единственный выход из тупика, который он видел, – использование внутреатомной энергии. Довольно трудно еще и предвидеть, как пользоваться атомной энергией, – грустно говорил он. – Будет ли в некотором резервуаре заключен почти бесконечный запас этой энергии, которой мы сможем пользоваться без конца? Или она будет, наоборот, столь стойкой, что мы не сможем влиять на нее прямо, а должны будем освобождать ее, затрачивая известную работу. Итак, я не знаю этих способов и тем не менее надеюсь, что когда-нибудь мы овладеем этими источниками кинетической энергии мельчайших частиц, обладающих колоссальными скоростями, близкими к скорости света». Легко понять увлечение РЭПа ядерной энергией. Ведь именно в начале XX века происходит подлинная революция в физике: Макс Планк создает теорию квантов, Альберт Эйнштейн – теорию относительности, Нильс Бор объясняет строение атома, а Эрнест Резерфорд расщепляет его. Силы, скрытые в атоме, завораживают воображение. Они существуют! Весь вопрос в том, как извлечь их. Не один РЭП испытал на себе «чары» атомной энергии. Даже значительно позднее – в середине 30-х годов – выдающиеся советские ученые профессор А. Б. Вериго и академик А. Н. Крылов утверждали, что космические полеты возможны только при использовании внутриатомной энергии. О ней пишут и другие пионеры космонавтики. Немецкий инженер Ейген Зенгер в 1929 году тоже говорит о «радиевых» ракетных двигателях. Юрий Кондратюк в 1918-1919 годах тоже считает, что атомный ракетный двигатель обещает «проверить теорию относительности».
Сегодня мы знаем, что ядерный ракетный двигатель – это реальность: опытный ядерный двигатель «Нерва-ХЕ» с расчетной тягой в 20 тонн впервые испытывался в бесплодной пустыне Невада весной 1969 года. Многие специалисты и в нашей стране, и за рубежом считают, что полет человека к далеким планетам состоится только после создания и отработки таких двигателей. И получается, что мы должны быть благодарны РЭПу за то, что он одним из первых обратил внимание на возможность использования энергии атома в космической технике. Но, с другой стороны, послушайся мы его, дорога на космодром и сегодня не была бы построена.
В принципе РЭП проповедовал ожидание. «Необходимо, чтобы все было готово к тому времени, когда физики дадут в распоряжение человечества могущественный источник энергии (внутриатомную), – убеждал он. – Тогда и состоятся межпланетные сообщения».
Позиция ожидания, пока физики обуздают силы атома, оказалась непопулярной. Никто не отрицал космических перспектив атомной энергии, но зачем же сидеть сложа руки, пока ее нет?! «Пока нам недоступна междуатомная энергия, – писал Годдард, – мы должны пользоваться энергией вырывающихся газов».
Не согласен с РЭПом был и Циолковский. В 1914 году Константин Эдуардович писал: «Успешное построение реактивного прибора и в моих глазах представляет громадные трудности и требует многолетней предварительной работы и теоретических и практических исследований, но все-таки эти трудности не так велики, чтобы ограничиться мечтами о радии и о не существующих пока явлениях и телах».
В 1930 году РЭП опубликовал в Париже первый том капитального труда «Астронавтика». [17] (Кстати, сам этот термин изобрел человек, никакого отношения к космосу не имеющий. – французский писатель Рони-младший.)
В этом двухтомнике Эсно-Пельтри суммирует все, что имеет отношение к космическим полетам, подводит своеобразный итог исследований в области астрофизики, небесной механики, баллистики, физической химии и физиологии. Это был наиболее полный свод «космических» знаний того времени. Отдельные главы этой работы посвящены процессам горения и истечения продуктов сгорания из сопла жидкостного ракетного двигателя, – успехи ракетчиков-экспериментаторов уже тогда доказали, что такой двигатель весьма перспективен. Но признав ЖРД, РЭП все-таки остался верен мечте молодости: в 1947 году 66-летний изобретатель в докладе, прочитанном в аэроклубе Франции, вновь говорит о ракетных двигателях, работающих на уране-235 и плутонии.
У него была печальная старость. Непризнанный, непонятый и отвергнутый на родине, он уезжает в Швейцарию. Он никогда не думал о деньгах, не считал их, и вдруг выяснилось, что никаких денег у него нет, одни долги, описывают даже его домашнее имущество…
Судьбе было угодно, чтобы Робер Эсно-Пельтри дожил до эры космоса. Он умер 6 декабря 1957 года. В этот день на мысе Канаверал стартовала ракета «Авангард», под обтекателем которой находился первый американский искусственный спутник Земли весом 1360 граммов. Поднявшись на метр, «Авангард» потерял устойчивость, накренился и рухнул со страшным взрывом. Таким печальным салютом проводила космонавтика в последний путь Робера Эсно-Пельтри, одного из тех, кто стоял у ее колыбели.
Поскольку РЭП заставил нас вспомнить о ядерных двигателях, надо упомянуть и о других интересных поисках источников энергии для космического полета. Прежде всего приходила мысль о солнце. Ведь если его лучи погубили Икара, это еще не значит, что в будущем их нельзя будет приручить. Мысли Циолковского об использовании солнечной энергии получили свое развитие в трудах ученых разных стран.
Я уже рассказывал о зеркалах, которые предлагал установить на орбитальных станциях Герман Оберт. Независимо от него зеркала в космосе проектирует и Юрий Кондратюк. Собранные в компактной упаковке, зеркала из металлической фольги разворачиваются в невесомости в гигантские поверхности, измеряемые сотнями квадратных метров. Как и Оберт, Кондратюк предлагает направлять собранную ими солнечную энергию на Землю для удовлетворения ее энергетических нужд и изменения климата. Надо сказать, что идея изменить климат планеты, «утеплить» земной шар довольно навязчивая. В 1959 году с очередным вариантом этой идеи выступил молодой советский инженер Валентин Черенков. Я тогда встречался с Валентином и писал о его работе. Он предлагал создать космическое зеркало из мельчайших пылеобразных непрозрачных частиц. Один килограмм таких частиц диаметром 0,3 микрона имеет поверхность 5 тысяч квадратных метров и рассеивает лучистую энергию, эквивалентную мощности в 2400 киловатт. По расчетам Черенкова, Земля сможет использовать дополнительно 10-20 процентов солнечной энергии, если создать вокруг нее кольцо из таких частиц. При ширине такого кольца около 500 километров планета получит дополнительно до 1350 миллиардов киловатт энергии. Столько могут дать примерно 600 тысяч самых крупных электростанций мира. Черенков пришел к выводу, что современной ракетной технике вполне по силам осуществить этот проект. [18]
В последние годы, когда вопросы охраны окружающей среды встали перед человечеством особенно остро, мы еще раз почувствовали, насколько тонким и продуманным должно быть каждое наше вмешательство в сложный механизм жизни родной планеты. Вряд ли поддаются анализу все последствия изменения температуры даже в одном локальном районе земного шара, не говоря уже об изменениях климата всей планеты. Поэтому к подобным предложениям, от кого бы они ни исходили – от Жюля Верна или Валентина Черенкова, надо относиться с великой осторожностью.
Другое дело, использовать полученное в космосе тепло для своих, так сказать, внутренних космических нужд. Юрий Кондратюк предложил не только отапливать с помощью Солнца космические жилища, но и заставить Солнце изготовлять ракетное горючее. «…Концентрированный солнечный свет можно было бы направлять на воду для ее разложения на водород и кислород. В этом случае топливо, т. е. гремучий газ, можно было бы брать с Земли в самой компактной форме – в форме воды. Соответственно конструкция баков для топлива упростилась бы, и их вес значительно уменьшился».
В 20-х годах австрийский инженер Франц Улинский получил патент на межпланетный корабль, который приводится в движение солнечной энергией. Как это ему удалось – ума не приложу.
Опять вспоминается случай из собственной журналистской практики. Однажды я получил по почте от одного изобретателя проект «пыжеоборачимого двигателя». Специальный механизм затыкал реактивное сопло пыжом (отсюда и название). Давление в камере росло, и в конце концов пыж вылетал, как пробка из бутылки перебродившего кваса. В этот момент, действительно, создавался реактивный импульс, тем больший, чем больше масса пыжа и его скорость. Но тут еще один механизм, похожий на перчатку хоккейного вратаря, на лету ловил вылетевший пыж и передавал его для повторного употребления. Не надо быть большим специалистом, чтобы понять, что «пыжеоборачимый двигатель» работать не мог. Вернее, сделать такую штуку можно, но никого никуда сдвинуть она не сумела бы: толчок в одну сторону, когда пыж вылетает, гасился бы толчком в другую сторону, когда «ловушка» его хватает на лету.