Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том I. Преступление и наказание

Принцип справедливости лишь в последнее время стал называться в числе принципов уголовного права. Представляется, что с большим основанием его следует отнести к принципам уголовно-правовой политики.

Идея справедливости, будучи морально-этической категорией, гносеологически вначале была воспринята политическими учениями и затем уже перешла в правовые теории. По Сократу и Платону, – а они были одними из первых интерпретаторов данной категории, – справедливость есть воздаяние каждому по заслугам и вместе с тем умерение силы мудростью. Неразрывна связь понятия справедливости с правом, правопорядком, юридической ответственностью.

Безусловно, и уголовное право в современном обществе как неотъемлемая часть правопорядка несет на себе печать справедливости. В соответствии с идеей справедливости устанавливаются в законе уголовно-правовые запреты, которые в негативной форме определяют обязательные для всех правила поведения и допустимые его границы. Отсюда, например, синонимом слова «справедливый» является «правый», а понятию «справедливость» эквивалентен термин «правосудие». Справедливость, следовательно, служит тем звеном, которое соединяет право с моралью.

Однако отнесение справедливости к принципам уголовно-правовой политики позволяет вывести ее за узкие правовые рамки, наполнить эту категорию политико-правовым содержанием, подчеркнуть то важное политическое значение, которое придается идее справедливости в борьбе с преступностью на современном этапе развития общества.

Справедливость как принцип уголовно-правовой политики имеет многогранное проявление. В. Н. Кудрявцев и С. Г. Келина считают, что существуют по крайней мере три уровня такого проявления: справедливость назначения наказания, справедливость определения санкции, справедливость формирования круга преступных деяний[84]. На наш взгляд, точнее было бы говорить о двух сферах проявления принципа справедливости – правотворческой и правоприменительной деятельности. В этом случае становится очевидным, что в сфере деятельности по применению норм права реализуется не только принцип справедливости назначения наказания, но и некоторые другие его разновидности.

Уже при определении круга преступного, т. е. в процессе криминализации, законодатель должен учесть, помимо прочих моментов, исторически сложившиеся представления о добре и зле, справедливости и несправедливости, иные ценностно-ориентационные моральные и этические категории. Невиновное причинение вреда не подверглось криминализации не потому, что принцип виновной ответственности выведен экспериментально (принцип эффективности), а потому, что идея объективного вменения, наказания без вины глубоко чужда современным этическим, идеологическим, моральным ценностям (принцип справедливости)[85].

В процессе криминализации тех или иных деяний законодатель вынужден учитывать, насколько справедливым будет выглядеть уголовно-правовой запрет в глазах общественного мнения, будет ли он воспринят в качестве такового обыденным правосознанием. Например, при всем резко отрицательном отношении в обществе к суициду установление уголовной ответственности за самоубийство для лиц, чья попытка к нему оказалась неудачной, было бы явным нарушением принципа справедливости.

Из истории отечественной уголовно-правовой политики известно, что в уголовном законодательстве существовали отдельные нормы (например, ст. 1406 УК РСФСР 1926 г., предусматривавшая ответственность за самоаборт), которые еще при их «жизни» субъективно воспринимались населением как несправедливые. «Критерий справедливости, – подчеркивал В. Н. Кудрявцев, – представляет собой достаточно точный и, можно сказать, чуткий эталон для оценки степени соответствия той или иной социальной нормы общественным интересам»[86]. Уголовно-правовая норма, не отвечающая по каким-то причинам принципу справедливости, – в результате ли дефектов криминализации или вследствие изменившейся обстановки, подлежит безусловной отмене. Это тем более важно отметить, поскольку, как показывают проведенные исследования, самым действенным мотивом среди всех, удерживающих людей от совершения преступления, является их согласие с законами, а наименее действенным – боязнь подвергнуться наказанию. Следовательно, приходят к обоснованному выводу многие криминалисты, стимулятором правомерного поведения по общему правилу выступает внутренняя убежденность в справедливость и целесообразность уголовно-правового запрета. Исследования других авторов также показывают, что от 80 до 95 % опрошенных ими граждан убеждены в том, что законы соблюдаются, прежде всего, потому, что они справедливы.

Учет принципа справедливости столь же необходим и в процессе пенализации общественно опасных деяний (причем не только в законе, но и на практике), ибо наказания за преступления должны адекватно отражать нравственные воззрения народа на преступления, лиц, их совершающих, на меры борьбы с ними. Вся система уголовных наказаний, их виды, основания и порядок применения покоятся на принципе справедливости. «Возложение ответственности за нарушение правовой нормы, – пишет Н. С. Малеин, – как масштаба нравственного справедливого поведения справедливо, поскольку само правонарушение есть несправедливость, ее отрицание правонарушением». И далее автор продолжает: «Ответственность, справедливое наказание (в меру содеянного) являются реакцией общества, государства на нарушение справедливости и направлены на защиту справедливости»[87]. В приведенном высказывании точно отражена диалектическая связь между правонарушением, ответственностью за него и наказанием как средством восстановления нарушенного принципа справедливости. Уголовная репрессия служит в данном случае гарантом соблюдения принципа социальной справедливости, ибо она призвана применяться всякий раз, как только обнаруживается посягательство на его незыблемость, на неприкосновенность охраняемых государством общественных отношений. Но и сама репрессия при этом должна быть воплощением справедливости.

Отсюда особые требования должны предъявляться к конструированию санкций уголовно-правовых норм: именно в них в концентрированном виде заключена идея справедливости наказания как средства восстановления нарушенного принципа справедливости[88]. В действовавшем в недавнем прошлом уголовном законодательстве санкции не всех норм отвечали данным требованиям. Наиболее очевиден был изъян в ситуациях, когда в одном и том же преступлении усматривалась вина двух субъектов, относящихся к разным категориям. Так, в практике Трибунала Тихоокеанского флота зафиксирован случай, когда виновниками кораблекрушения (причем в одинаковой степени) были признаны судоводители двух столкнувшихся судов. Оба были приговорены к максимальным срокам наказания, предусмотренным санкциями соответствующих норм, при этом старший помощник капитана гражданского судна Н. осужден по ч. 1 ст. 85 УК РСФСР к 15 годам, а командир под водной лодки Л. по ст. 254 УК РСФСР – к 10 годам лишения свободы. «Нравственная сила закона в подобных случаях подвергается явно ненужному испытанию, – писал И. И. Карпец, – ибо при таком наказании нарушается принцип справедливости»[89].

Исходя из принципиального положения ст. 6 УК РФ, в которой сказано, что наказание, применяемое к лицу, совершившему преступление, должно быть справедливым, осуществляется реализация уголовно-правовой политики в процессе практической пенализации, т. е. в ходе применения наказания в судебной практике. Именно здесь чаще всего оперируют термином «справедливость» (справедливый приговор, справедливое наказание, справедливое возмездие и т. д.). Именно в этой сфере принцип справедливости проявляет себя с наибольшей наглядностью и убедительностью, что, очевидно, дало основание А. М. Яковлеву заключить: «Без принуждения уголовное правосудие было бы бессильным, без воспитания – бесчеловечным. Однако без справедливости правосудие вообще перестало бы существовать»[90].

Выражением принципа справедливости в вышеуказанном смысле является и широкое применение на практике различных видов освобождения от уголовной ответственности и наказания. Депенализацию нельзя рассматривать как изъятие из принципа справедливости, она не колеблет, не ущемляет его. Напротив, воплощением справедливости будет как раз неприменение наказания там, где в этом не испытывается никакой потребности. В подобных ситуациях происходит взаимная трансформация принципов справедливости, дифференциации и индивидуализации ответственности и наказания. Первый из них реализуется через второй, а тот, в свою очередь, служит показателем первого. Так происходит взаимообогащение принципов уголовно-правовой политики. Значение принципа справедливости особенно возрастает в связи с усилением внимания к выяснению роли «человеческого фактора» во всех сферах жизни общества, в том числе и к таким своеобразным разновидностям этого «фактора», как правонарушитель и потерпевший.