Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том V. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право

Третьим обязательным признаком объективной стороны рассматриваемого преступления выступает наличие причинной связи между деянием и последствием.

По конструкции объективной стороны состав злоупотребления должностными полномочиями – материальный. Преступление окончено с момента наступления последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан и организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.

Субъективная сторона преступления характеризуется умышленной формой вины. Умысел может быть как прямым, так и косвенным. Виновное должностное лицо сознает, что оно действует или бездействует вопреки интересам службы с использованием своих служебных полномочий, результатом чего может быть наступление последствий, существенно вредных для охраняемых законом прав и интересов граждан или организаций либо интересов общества или государства, и желает либо сознательно допускает наступление этих последствий.

Обязательным признаком субъективной стороны должностного злоупотребления является мотив, определенный в законе как корыстная или иная личная заинтересованность[125].

Прямо указывая в диспозиции ст. 285 УК на корыстную или иную личную заинтересованность как мотив должностного злоупотребления, законодатель не раскрывает содержания этих понятий. Между тем правильная трактовка указанных дефиниций имеет большое значение при квалификации преступления, предусмотренного ст. 285 УК.

Раскрывая содержание корыстной заинтересованности как мотива должностного злоупотребления, следует заметить, что корыстный мотив приобретает различное содержание в зависимости от того, какие именно потребности и интересы лежат в основе мотивации преступного поведения. Однако какую бы окраску они ни имели (насущные потребности в питании или антисоциальные потребности в спиртном), во всех ситуациях суть мотивации одна – стремление субъекта присвоить не принадлежащие ему материальные блага, получить имущественную выгоду противоправным способом.

С позиций «социалистической нравственности» стремление к обеспечению наилучшего материального положения являлось формой проявления корысти. В настоящее время произошел пересмотр некоторых нравственных оценок явлений такого рода. Вместе с тем представляется, что антисоциальная сущность корысти как признака субъективной стороны рассматриваемых преступлений будет составлять определяющий момент в их исследовании, поскольку, как справедливо отмечает С. А. Елисеев, «корыстный мотив преступления, выражая собой личностный смысл, является субъективным отражением объективных причин общественно опасного поведения»[126]. Преступник, избравший преступление средством удовлетворения своих личных материальных и имущественных потребностей, ориентирован в своем противоправном поведении на паразитическую связь с обществом, т. е. на такую связь, при которой субъект удовлетворяет свои потребности и интересы за счет общества и его членов.

Корыстная заинтересованность как мотив злоупотребления должностными полномочиями состоит в том, что использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы происходит ради получения каких-либо выгод материального (имущественного) характера. Однако требование о наличии у субъекта корыстного мотива нельзя понимать в том смысле, что для оконченного состава должностного злоупотребления обязательно фактическое извлечение материальной (имущественной) выгоды.

Единообразному в целом пониманию содержания корыстного мотива применительно к должностным преступлениям в теории и судебно-следственной практике послужило введение законодателем в действующий УК такого субъективного признака, как иные личные побуждения.

Каков же объем содержания понятия «иные личные побуждения»?

Прежде всего подчеркнем, что этот признак носит недостаточно определенный характер, а потому имеются трудности в уяснении его уголовно-правового смысла. Личные побуждения – это любые побуждения, поскольку каждый акт субъекта, опосредованный сознанием и волей, всегда носит личностный характер.

Уясняя логику и цель введения данного признака в состав должностного преступления, М. Д. Лысов делает, на наш взгляд, верный вывод: «…закон имел в виду не всякие личные побуждения, а только те, которые наряду с корыстными также направлены на извлечение какой-либо нематериальной выгоды для себя»[127]. При такой формулировке под мотивами злоупотребления должностными полномочиями надо понимать всякие, кроме корыстных (они названы отдельно), стремления, направленные на получение выгоды неимущественного характера: стремление получить награду, стремление скрыть свои упущения в работе, желание помочь родственникам, знакомым, получить взаимную услугу и т. п. Именно так раскрывается это понятие в п. 17 упомянутого выше постановления Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г.

Данным разъяснением руководствуется суд при оценке мотива «иная личная заинтересованность» по делам о должностных преступлениях. Так, квалифицируя действия К. по ст. 292 УК РФ, суд делает следующий акцент: «Наличие личной заинтересованности при внесении в протокол обыска заведомо ложных сведений суд усматривает в желании К. придать своим действиям, равно как и остальных подсудимых, участвовавших в проведении обыска в с. Нагорном, законный характер по изъятию имущества у Д.»[128].

Перечисленный круг мотивов, характеризующих личную заинтересованность, свидетельствует об антисоциальных, антиобщественных интересах лица, допускающего злоупотребление должностными полномочиями, о его стремлении извлечь выгоду для себя, своих родных или близких. В связи с этим обоснованно высказывается мнение, что ложно понятые интересы службы, исходя из которых действует виновный, не могут быть отнесены к иной личной заинтересованности. В подобном случае у лица нет того антисоциального интереса, который придает должностному злоупотреблению характер преступления. Следовательно, мотив личной заинтересованности не включает в себя побуждения, связанные с ложно понятыми интересами службы.

При предъявлении обвинения должен быть конкретно указан соответствующий мотив личного характера, которым руководствовалось должностное лицо, совершая злоупотребление. Ссылка на узковедомственные или ложно понимаемые интересы органа или учреждения не может считаться достаточной для обвинения в должностном злоупотреблении.

Конкретное указание в уголовно-правовой норме на мотив преступления способствует четкому отграничению преступного должностного злоупотребления от служебного проступка. В п. 14 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. прямо указывается: «Если законодательством… в качестве обязательного признака состава уголовно наказуемого злоупотребления служебным положением, а также должностного подлога предусмотрена корыстная или иная личная заинтересованность, суды обязаны всесторонне исследовать обстоятельства, от которых зависит вывод о наличии или отсутствии в действиях виновного указанных мотивов, и обосновать свой вывод в приговоре с приведением конкретных доказательств».

На практике встречаются неточности в оценке судами содержания мотива должностного злоупотребления. Так, М., будучи контр-адмиралом Тихоокеанского флота, был признан виновным в использовании своих служебных полномочий вопреки интересам службы из личной заинтересованности, повлекшем тяжкие последствия, и осужден по ч. 3 ст. 285 УК. Как следует из приговора, М., являясь должностным лицом, при строительстве своего коттеджа использовал бульдозер, принадлежащий войсковой части, без возмещения стоимости работ и использования техники[129]. Полагаем, что суд неточно оценил содержание мотива в данном преступлении. Указанные в приговоре обстоятельства свидетельствуют о том, что в действиях виновного имел место корыстный мотив, а не иная личная заинтересованность. М. стремился извлечь выгоду имущественного характера за счет использования без оплаты техники, принадлежащей войсковой части.

Нами проведено обобщение дел о злоупотреблении должностными полномочиями, которое показало, что по корыстным мотивам указанное преступление совершено в 84,1 %, по иным личным побуждениям – в 15,9 % случаев. Лица, совершившие злоупотребление должностными полномочиями из интересов ложно понимаемой служебной необходимости, по изученным делам к ответственности не привлекались. Как видно из приведенных данных, преобладающим мотивом должностного злоупотребления выступают побуждения корыстного характера[130].