Манфред Лэеккерт - Железо
Хладнокровие и бессердечность, с которыми действовал хозяин, поразили Ганса. Неприязнь и даже ненависть к нему постепенно росли. Удвоив рвение, Ганс ждал-своего часа.
И вот теперь он был весь внимание и следил за рассуждениями хозяина. Тот излагал простой и в то же время гениальный план создания… «торговой империи». По мнению Блау, влияние толстосумов, а ими были титулованные особы, государи, папы, связано главным образом с тем, что они занимались торговлей рудой и металлами — медью и серебром — и что, торгуя оловом и железом, можно достичь не меньших успехов. Необходимо лишь с умом взяться за дело. Начинать надо по возможности незаметно и осторожно, чтобы не раскрыть свои планы и не переполошить влиятельных горожан.
Блау решил предложить пяти бюргерам Шнееберга взяться за строительство листоделательных и кузнечных фабрик, а после окончания его стать их владельцами. Со своей стороны Блау обязывался скупать всю готовую продукцию, то есть черный лист, по твердой цене. Чтобы поднять заинтересованность бюргеров в таком предложении, он готов участвовать в затратах на строительство. Будущие владельцы фабрик со своей стороны должны вести дела только с ним и лишь с его разрешения продавать продукцию третьим лицам.
Все это было вполне логично и приемлемо. Более того, обязательство скупать у владельцев листокузнечных фабрик всю продукцию было им выгодно, так как избавляло от необходимости самим заниматься торговлей. Наиболее уязвимым местом плана были твердые цены, по которым владельцы фабрик должны были продавать продукцию. Это позволило бы Андреасу Блау определять размеры их доходов и тем самым господствовать. Понятно, что при переговорах с бюргерами необязательно вдаваться в эти детали.
Посредническая система не нова и есть немало примеров, когда все участвующие в ней стороны довольны. Посредниками нередко бывали князья. Правда, вначале надо набраться терпения и вкладывать деньги. Но со временем, если все хорошо организовано, затраты обернутся прибылью. Главное в подобной системе — исключительное право посредника на оптовую скупку и последующую продажу изготавливаемого товара, а также его обязательство обеспечивать владельцев фабрик кредитом, то есть фактически финансировать их. В дальнейшем ссуды будут постепенно возвращаться в виде неоплачиваемого товара. В Саксонии в Пирна для таких целей уже давно основано курфюрст, ское ведомство по железу. С его созданием курфюрсты не только взяли под контроль всю торговлю железом, но и смогли провести в жизнь свои законоположения, касающиеся производства и обработки железа, а также разработки леса и связанных с металлургией производств.
Разрешение на основание листокузнечного и лудильного производства обошлось Блау в солидную сумму и умение. Применяли при этом молоты двух видов. Так называемый Urwellhamer, то есть плющильный молот с выпуклой рабочей поверхностью, служил для получения Urwellsturze, то есть листовой заготовки, или первичного листа. Такие заготовки отжигали и затем пакетами по 50 штук (такой пакет называли «клещами») правильным молотом проковывали до требуемого размера, многократно переворачивая. Обычно полученные таким способом листы черной жести имели размер 0,5 Х 0,6 метра при толщине около 0,5 миллиметра.
Осмотрев производство, Андреас Блау остался недоволен — качество листов оставляло желать лучшего. Поэтому он потребовал, чтобы владельцы из Шнееберга усилили контроль за производством или наняли кузнецов, лучше знающих ремесло. Владельцы обсудили предъявленные к ним претензии и направили к Блау своих представителей с возражениями. Он вынужден был согласиться, что основной причиной плохого качества продукции было не отсутствие усердия с их стороны, а нехватка мастеров.
Блау и его помощник Ротман долго обсуждали сложившуюся ситуацию и пытались наметить необходимые мероприятия. Несколько месяцев назад в Амберге, Вунзиделе и Нюрнберге была начата вербовка мастеров для работы на лудильной фабрике, которую здесь предполагалось построить. Эту работу надо было усилить. Ротман представил хозяину длинный список лудильщиков, кузнецов и плавильщиков. Это были люди из Верхнего Пфальца. Одни из них имели долги, другие враждовали с кем-либо, третьи были просто недовольны своим положением. Во всяком случае для вербовки это были подходящие кандидатуры. Некоторые фамилии были помечены крестиками. Это означало, что в руках вербовщиков находятся долговые обязательства. Подобная вербовка была делом небезопасным, так как князь Пфальца не оставался бесстрастным наблюдателем и выслеживал вербовщиков. При поимке они в лучшем случае отделывались крупным денежным штрафом. И тем не менее все новые и новые люди шли на такую работу ради хорошего заработка.
Андреас Блау предлагал выгодные условия тем, кто принимал его приглашение. Таким мастерам не только хорошо платили, но и давали своего рода подъемные для обзаведения необходимым хозяйством на новом месте. Блау понимал, что переселенцы должны осесть проч— 87 но и навсегда, иначе от них не будет той отдачи, на которую он рассчитывал. Он прекрасно понимал также, что только при высоком качестве товара можно осуществить свои далеко идущие планы. Вербовку следует ускорить и, пожалуй, лучше всего, если Ротман сам поедет в Верхний Пфальц и займется этим делом. Ротман не посмел отказаться от этой небезопасной поездки, но твердо решил не ехать. В конце концов, думал он, есть много решительных людей, которые за деньги готовы на многое.
Вскоре начали прибывать первые переселенцы и Блау забыл о своем предложении, а Ротман не напоминал о нем. Он предпринимал все для того, чтобы его хозяин усердно занимался строительством своего дома в Coca, где было выбрано место для усадьбы, пожалованное курфюрстом. Связи Блау благодаря этому стали более широкими и многосторонними, ибо привилегии курфюрста придали вес и солидность всему предприятию. Андреас Блау воспользовался расположением к нему влиятельных людей и энергично занялся проблемами размещения прибывающих специалистов, что было делом очень нелегким. По сравнению с их родиной — Верхним Пфальцем — Рудные горы представляли собой необжитый, дикий и суровый край. Вблизи Coca начали строить также лудильную фабрику, и тихая до того времени долина наполнилась шумом. Рядом с лудильной фабрикой возник небольшой поселок с удобными жилыми домами для лудильщиков и их семей. Вскоре это место назовут Блауенталем.
Спустя три года на Андреаса Блау уже работало более 30 плавильных и кузнечных предприятий. Первоначальные технические трудности постепенно удалось преодолеть, но того большого дела, о котором мечтал нюрнбергский торговец и которое должно было возвысить его до хозяина Рудных гор, пока не получалось. Затраты достигли десяти тысяч гульденов, но, несмотря на хороший сбыт первых партий белой жести, нужно было еще очень много времени, чтобы их покрыть. Денги еще были у Андреаса Блау, но надолго ли их хватит? Не все шло так гладко и быстро, как хотелось, и Блау охватывало все большее беспокойство, причем связанное не только с делами. В семье тоже не было полного благополучия. В доме в Coca хозяйничала молодая жена Блау, но она сильно страдала из-за отсутствия друзей и знакомых и часто вспоминала свою беззаботную и хорошо налаженную жизнь в Нюрнберге. Горячее желание иметь сына не осуществлялось, а тут еще пришло известие о смерти дочери. Ганс Ротман по-прежнему усердно занимался делами, но в последнее время его слишком часто видели в обществе владельцев кузниц, не все из которых были друзьями Андреаса Блау. Ходили слухи, что Ротман пытается войти в одну из богатых семей Шварценберга, используя такой традиционный метод, как женитьбу.
Тем временем Блау с головой ушел в работу. Затевались новые дела, и в его доме в Coca, превратившемся в своего рода штаб-квартиру, казалось, что все это происходит в крупном городе, а не в уединенной местности в Рудных горах. Дни такого делового оживления сменялись неделями необычной тишины, особенно когда Блау бывал в отъезде. А ездил он много. Во всех горных поселках были люди, которые заботились о соблюдении его интересов. Надо было получить у них информацию и завязать новые знакомства.
Однажды Блау несколько недель прожил при дворе курфюрста. Фридрих Великодушный не отказывал ему в приеме, но новых привилегий не выдавал.
Ежедневно во время своего пребывания в Виттенберге Блау проходил мимо собора, с любопытством разглядывая высокие ажурные двери, к которым несколькими десятилетиями ранее бывший монах и профессор университета Мартин Лютер прикрепил свои знаменитые тезисы, вызвавшие бурное общественное движение. Саксонские курфюрсты всегда были на стороне Лютера, а Фридрих Великодушный и граф Филипп Гессенский стояли во главе Шмалькальденского союза. Двоюродный брат Фридриха, герцог Мориц Саксонский, хотя и был настроен пролютерански, но действовал против него и Союза евангелических фюрстов и городов вместе с императором Карлом V, но в основном против него. В конце своей жизни после битвы с императором при Мюльберге в 1547 году Фридрих лишился привилегий курфюрста. Можно поражаться обилию противоречивых интересов и политических течений, прикрывающихся религией.