Михаил Свирин - САМОХОДКИ СТАЛИНА
Ответ на сей вопрос и сложен, и прост. Сложен потому, что рассуждающие таким образом отличаются, как правило, абсолютизацией своего собственного я. Они чаще всего лучше других знают, как надо было поступить когда-то тому или иному ответственному лицу, но при этом совершенно незнакомы с положением дел, что сложилось в рассматриваемое время, и совершенные профаны в конкретике.
Дело в том, что такие планы имелись, но по целому ряду обстоятельств не были реализованы. Так, в течение 1940-1941 гг. КБ завода № 174 не менее пяти раз рассматривало вопросы использования устаревших шасси в ходе капитальной модернизации танков Т-26. Предлагалось применять их для создания «спецтранспортеров», бронированных заправочных машин, санитарных машин, ремонтных летучек и всевозможных самоходно-артиллерийских систем. Некоторые из них были доведены до уровня рабочих чертежей и предполагались к реализации во втором полугодии 1941 г. или же в 1942 г. Другие же остались в эскизах и расчетах, чаще всего так и не опробованных на практике. Просто не успели. В 1940-1941 гг. нужны были танки для укомплектования 30 мехкорпусов. Можно и нужно было переделывать устаревшие танки, но лишь после того, когда в мехкор-пуса на их место начали бы приходить новые, а ждать этого можно было только со второго полугодия 1942 г.
Одним из интересных проектов таких САУ, рассмотренных весной 1941 г. и получивших удовлетворительную оценку, была «легкая самоходная полковая пушка», которая, по замыслу проектировщиков, должна была служить для огневой поддержки подразделений моторизованной пехоты при ведении боев по ликвидации очагов сопротивления. К сожалению, изображений проекта не сохранилось, но, судя по описанию, САУ должна была быть подобной немецким «Мардерам» на шасси PzKpfw II, иметь вооружение из 76,2-мм горной пушки обр. 1938 или танковой пушки КТ обр. 1927/32 гг., нести частичное противопульное бронирование толщиной 10-12 мм и экипаж 3 человека. Сегодня нет ясности, какова была судьба этого проекта, так как в числе одобренных к реализации в ходе обсуждения 1 апреля 1941 г. он не значится. Тем не менее подобная машина все-таки увидела свет в 1941 г. И мало того - тогда же пошла в бой.
Начало ее рождения приходится на июль 1941 г., когда в Ленинграде началось формирование Ленинградской армии народного ополчения (ЛАНО). Для вооружения армии изыскивались все возможные резервы. Так, стрелковое и артиллерийское вооружение выбиралось из всех возможных закромов, к которым в первую голову относились имеющиеся заводы боевой и транспортной техники. Точнее - то, что осталось на их территориях после эвакуации в глубь страны. Военный совет обороны Ленинграда постановил, чтобы все оружие, что подлежало восстановлению, в кратчайший срок было отремонтировано и передано для оснащения ЛАНО.
Изготовление СУ-26 на заводе подъемно-транспортного оборудования. 1941 г.
В этих условиях конструкторская группа завода Подъемно-транспортных сооружений имени Кирова (в которую вошли инженеры пяти ленинградских оборонных предприятий, по каким-то причинам не успевшие эвакуироваться из города) пыталась вернуть фронту восемь неисправных химических танков ХТ-26, XT-130 и XT-133, что остались в Ленинграде еще со времен советско-финской войны и были привезены на завод. Вполне понятно, что сначала проводились лишь ремонтные работы, призванные восстановить функционирование МТО, но вскоре их ремонт был отставлен в*пользу модернизации.
Почему? Скорее всего, это было связано с недостатком компрессорных станций для заправки баллонов с воздухом, что сводило на нет боевые возможности танка в качестве подвижного средства усиления пехоты.
Монтаж вооружения в СУ-26. 1941 г.
Вопрос перевооружения бывших «химических» танков в ходе их ремонта оказался не таким простым, как то может показаться на первый взгляд. Конечно, установка в башнях XT-130 45-мм танковых пушек обр. 1932 г. не вызвала бы особых проблем. Пушки имелись, в частности, на «Большевике», но в тот момент Ленинградский фронт испытывал острый дефицит 45-мм осколочных фанат и взрывателей к ним. Запасенного количества с трудом хватало на две-три недели боев для вооружения всего арсенала 45-мм батальонных орудий, а также уже имеющихся танков Т-26 и БТ Распоряжением начальника Управления Артснабжения (УАС) Ленфронта начались работы по изучению вопроса переточки старых морских фанат калибра 47 мм для применения их в составе 45-мм высфела, а также организации выпуска на заводе им. Лепсе 45-мм гранат из ковкого и серого чугуна. Правда, с бронебойными снарядами положение было немного лучше, но чего стоит танк, не имеющий осколочных боеприпасов, и где были гарантии, что изыскания в направлении собственного выпуска суррогатных осколочных боеприпасов увенчаются успехом?
Примерно 5 августа 1941 г. Военный совет Ленинградского фронта рассмотрел предложение инженеров завода № 174 и подъемно-транспортных сооружений о создании танка Т-26 с вооружением в виде 76-мм полковой пушки. Это предложение пришлось по душе, так как на Кировском заводе уже велся ремонт и планировалось возобновление выпуска 76-мм полковых пушек обр. 1927 г., запасы боеприпасов (главным образом - шрапнели) к которым имелись еще с Первой мировой войны. Эффективность же орудия калибра 76,2-мм по живой силе была не в пример больше, чем у 45-мм пушки. Очевидно, что решение было принято положительное, так как 11 августа 1941 г. эскизный проект танка был рассмотрен на заседании Военного совета фронта, а 24 августа состоялись испытания двух образцов этой боевой машины.
Строго говоря, «танк», поданный на испытания, фактически являлся САУ поддержки, в котором орудие за щитом открыто установлено на боевой платформе. Тем не менее в отчетности фронта машина шла, как «танк Т-26-76».
Во время его сборки серийный «химический» или «линейный» Т-26 (а всего было модернизировано 8 танков ХТ-130/ХТ-133, по крайней мере, четыре «двухбашенных» Т-26 и несколько машин с разрушенной башней) сначала подвергался разбронировке. При этом с него демонтировались башня, подбашенная коробка и практически все внутреннее оборудование боевого отделения. На отремонтированном и препарированном подобным образом облегченном шасси устанавливалась «палуба» из рифленой «щитовой стали» высокой твердости, подкрепленная по оси танка коробчатой балкой. Почти по центру «палубы» ставилась автомобильная артиллерийская тумба, выполненная по типу артиллерийской установки СУ-1-12 на шасси «Мореланд». В 1999 г. озвучивалась версия, что эта САУ была изготовлена только благодаря найденным на складах Завода подъемно-транспортных сооружений нескольким полуразобранным. СУ-1-12, что поступили на утилизацию, тумбовые установки которых использовались не то в качестве прототипа для серии, не то для изготовления всей серии.
СУ-26 в бою. 1943 г.
Согласно описанию машины внутри боевого отделения танка располагался снарядный погреб на 50 выстрелов, для доступа к которому в «палубе» прорезались два люка, закрываемых откидными крышками на петлях. Также известно, что для 8 машин было подготовлено «глубокое щитовое закрытие», а для пяти - легкое. Но чем отличались данные варианты закрытия, автор сведений не имеет.
Автор не имеет сведений об итогах испытаний прототипа, однако уже через два дня после пробега, 26 августа, директору Завода подъемно-транспортных сооружений Мойкину поступило постановление Совета Обороны об изготовлении 12 машин, названных теперь «самоходными установками», со сроком сдачи их 10 сентября. Однако, поскольку ходовая часть и механизмы поступивших Т-26 требовали подчас большого ремонта в условиях недостатка сырья, материалов, оборудования и кадров, завод не уложился в отведенные сроки и лишь 21 сентября смог сдать шесть машин, а еще за восемь отчитался лишь в 1942 г.
Машины производились под индексом Т-26-76 или Т-26-СУ, в 1942 г. были переименованы в СУ-26, или СУ-76, а к лету - в СУ-76П. Они поступали на оснащение танковых бригад Ленинградского фронта, в частности в 124-ю, 125-ю и 220-ю, где находились в эксплуатации до начала 1944 г.
И здесь, уже «под занавес» нашей истории, всплывает одна нестыковка, проясняющая еще один забытый момент. От глаз внимательного читателя, несомненно, не ускользнул тот факт, что согласно постановлению Совета Обороны предполагалось изготовить 12 самоходных установок Т-26-СУ (СУ-76П) и именно дюжина указанных САУ отбыла на фронт. Но в «Отчете отдела оборонной промышленности ГК ВКП(б) «О производстве боевой техники и боеприпасов в Ленинграде за 1942 г.» значится 14 машин СУ-26, отгруженных фронту до конца 1942 г. Где ошибка?
Анализ документов позволяет открыть и это белое пятно и ликвидировать нестыковки в документах. 15 октября 1941 г. в распоряжении 124-й тбр. Ленфронта имелось «2 37-мм пушки на шасси Т-26», а 12 января туда же прибыли «J 76-мм орудия на самоходных установках Т-26». Во время атаки 20 февраля 1942 г. немецких позиций под Виняголо-во было «подбито и сгорело 2 самоходных установки на шасси Т-26 с 76-мм и 37-мм пушками». И наконец, в письме нач. УАС Ленфронта встречаем следующее: «Изгот. 76-мм полк, на шасси Т-26 заканчивается. Образованный задел шасси обратить на выпуск 37-мм зен. авт. Бригинт. Волков. 1/Х-41 г.» Все это позволяет утверждать, что вместе с 12-ю 76-мм самоходными полковыми пушками под маркой СУ-26 скрываются также две 37-мм самоходные зенитные пушки, изготовленные на Заводе подъемно-транспортных сооружений имени Кирова.