Уильям Мак-Нил - В погоне за мощью

Вторым могущественным ограничителем европейских армий было обеспечение. Совершенство выучки придавало армиям Европы уникальную мощь и гибкость-при условии, что расстояния были короткими, а бой продолжался несколько часов. Однако на большие расстояния войска могли передвигаться медленно и в несколько приемов: наличествующие транспортные средства просто не могли обеспечить тысячи людей и лошадей провиантом и фуражом при условии, если переход длился дольше нескольких дней. Самая мобильная и мощная для своего времени армия Фридриха Великого могла идти маршем не более десяти дней – затем требовался перерыв, необходимый для подвоза полевых пекарен и восстановления линий снабжения из тыла. Самым трудным ввиду объемности являлось обеспечение конским кормом, и иногда солдатам Фридриха, вполне обеспеченным собственным провиантом, приходилось останавливаться, чтобы накосить сена для своих лошадей(14*). В соответствующее время года существовала также возможность обеспечения войск за счет местного населения, однако подобное ослабление дисциплины могло привести к потере контроля над солдатами, которые предпочли бы грабеж безоружного населения бою с противником. Это соображение, а также осознание факта, что разоренные области не смогут платить налоги, заставляли правителей того времени подчиниться ограничениям стратегической мобильности и налаживать тыловое снабжение своих войск.

Ввиду сравнительной дешевизны снабжение оружием, порохом, униформой и другим снаряжением обычно не представляло особых проблем при осуществлении военных предприятий(15*). Прежде всего недостаток ощущался в провианте, фураже, лошадях и транспортных средствах. Подобным же образом производство мушкетов, формы, обуви и тому подобного на мануфактурах не могло быть немедленно увеличено по приказу свыше, так что войны велись в основном за счет заранее накопленных запасов. В случае непредвиденных масштабных затрат или потерь (как это произошло с пруссака ми во время Семилетней войны) необходимо было организовывать закупки за рубежом, что требовало немалых денег. Основным международным рынком вооружений того времени по-прежнему оставались Нидерланды, а именно Льеж и Амстердам(16*).

Третий ограничитель имел организационный и тактический характер. Постоянные армии европейских стран в XVIII в. по-прежнему несли на себе отпечаток времен своего зарождения-эпохи отрядов наемных солдат. В результате частные права вступали в противоречие с бюрократическим рационализмом в отношении к вопросам назначения и карьерного роста. На пути к повышению профессиональные навыки и умения стали соперниками покровительства и подкупа, несмотря на то, что оба подхода определялись, с одной стороны, приказами вышестоящего командования и мужеством и успехами на поле боя-с другой. Назначения и повышения зачастую определялись также личными предпочтениями короля или военного министра.

Следствием этого становились неустойчивые и изменчивые модели кадровой политики, что, в свою очередь, нашло отражение в уровне накала дебатов вокруг вопроса о тактике французской армии. Соперничающие группировки офицеров собирались под знамена соперничающих доктрин, используя последние в качестве орудия в борьбе за место на вершине военной иерархии. Однако доводы могли быть подтверждены или опровергнуты лишь в ходе опробования на полевых маневрах, либо испытательных стрельб. Таким образом, постоянно подогреваемые соперничеством стремившихся вверх по карьерной лестнице групп офицеров дебаты открыли во Франции возможность постоянному опробованию новой техники (в особенности, полевой артиллерии) и тактики. Под подобным напором заскорузлость военного уклада Старого Режима стала постепенно трескаться-даже до Французской Революции, придавшей невиданные темп и размах начинаниям, которые зародились благодаря соперничеству между военными специалистами.

Все ограничения техники управления, снабжения и организации были связаны с четвертым ограничением (и поддерживались им же): социологическими и психологическими ограничителями, сопровождавшими профессионализацию ведения военных действий. Поскольку горстка монархов окончательно монополизировала область организованного применения насилия и бюрократизировала управление последним в Европе, то война, как никогда прежде, стала спортом королей. Поскольку спорт должен был оплачиваться за счет налоговых поступлений, то королям казалось разумным не тревожить без надобности классы производителей-налогоплательщиков. Крестьяне были необходимы для снабжения провиантом, тогда как жители городов обеспечивали поступление денежных средств для содержания государств и их военных учреждений. Позволить солдатам нарушить их деятельность означало бы потерю несущей золотые яйца курицы. Таким образом, подавляющему большинству населения отводилась пассивная роль налогоплательщиков – ограничение, упраздненное Французской революцией как не соответствующее размаху и интенсивности вызванных ею войн.

Задолго до этого прорыва, нововведения многочисленных изобретателей и конструкторов заложили основы для революционного расширения рамок военных действий. Обычно подобные усилия предпринимались после внезапного военного краха великой державы. Так, например, неудачи в войне против турок (1736- 1739 гг.), а затем против пруссаков и французов в Войне за австрийское наследство (1740 – 1748 гг.) заставили венский двор разработать более мобильную и точную полевую артиллерию(17*). В Семилетней войне обновленная артиллерия Габсбургов преподнесла пруссакам неприятный сюрприз, однако наиболее пострадавшей стороной оказалась Франция, чье прежнее превосходство на полях сражений оказалось под вопросом после поражений от пруссаков (Россбах, 1757 г.) и англо-германской армии (Минден, 1759 г.). Неудивительно, что в период между заключением Парижского мира в 1763 г. и началом Французской революции в 1789 г. именно Франция стала форпостом экспериментирования в военном деле и технической области.

Процесс нововведений, будь то в Австрии, Франции или Британии (особенно после поражения последней в войне против североамериканских колоний) оказывал серьезное давление на каждое из вышеприведенных ограничений. Так, например, ограничения управления были постепенно преодолены благодаря переходу от личного обзора местности и высылаемой конной разведки к новым точным картам, изменениям в организации структур командования, а также письменным приказам, заранее разработанным и подготовленным особо обученными штабными офицерами. К 175 0 г. французы первыми начали составлять детальные и достоверные карты, однако потребовались долгие годы для того, чтобы вся Европа оказалась нанесенной на карты масштаба, позволяющего командующим планировать каждодневное передвижение по карте(18*). Тем не менее уже в 1763 г. французский генерал Пьер Бурсе использовал имеющиеся возможности и за несколько последующих лет разработал детальные планы действий за пределами Франции и вторжения в Англию. В 1775 г. он выпустил в ограниченное обращение наставление, которое во французской армии озаглавили «Принципы ведения боевых действий в горах». В нем объяснялось, как командиру следует на основе изучения карт планировать многодневное передвижение и снабжение войск-и утверждают, что в 1797 г. при вторжении в Италию Наполеон использовал план Бурсе, чтобы перейти через Альпы и застать австрийскую армию врасплох(19*).

Управление передвижением войск по карте требовало наличия штаба, включающего специалистов по чтению карт и тыловому обеспечению. Поэтому еще в 1765 г. Бурсе основал школу для подготовки адъютантов по этим новым специальностям. Школа была закрыта в 1771 г., повторно учреждена в 1783 г. и, наконец, закрыта в 1790 г. Все эти метания как нельзя лучше демонстрируют личностные и доктринальные противоречия, не дававшие французской армии покоя целых двадцать шесть лет – после окончания Семилетней войны и до начала Французской революции.

Подобная обстановка доказала свою плодотворность и в других областях. На основе карт и заранее заготовленных штабами письменных приказов командование почти наверняка могло управлять армиями, даже четырехкратно превосходившими указанный Мори- цем Саксонским предел численности. Однако в любом случае, командующий был вынужден делить свою армию на несколько частей, поскольку тогдашние дороги и транспортные средства попросту не позволяли снабжать столь многочисленное войско, сосредоточенное в одном месте. Обстановка того времени требовала передвижения несколькими параллельными друг другу колоннами, способными отбить возможное нападение противника.

Эта задача была решена учреждением дивизии – т. е. подчинявшейся единому командиру части, состоящей из пехотных, кавалерийских, артиллерийских и вспомогательных (инженерных, медицинских, связных и др.) подразделений, действия которых координировались штабом. Насчитывавшая до 12 тыс. личного состава дивизия могла действовать в качестве отдельной, самодостаточной войсковой части, а при необходимости входить в состав войскового соединения для выполнения задач, поставленных вышестоящим командованием. Эксперименты французской армии в этой области относятся к периоду Войны за австрийское наследство (1740 – 1748 гг.), однако переход на дивизионную структуру окончательно состоялся лишь в 1787-1788 гг., тогда как в войсках он завершился лишь в 1796 г( 20*) .