Кеннет Максей - Танк против танка

Совершенно очевидно приведенное тут высказывание отражает разочарование, постигнувшее его на последнем этапе войны в Северной Африке. Но как показала практика и как она покажет еще не раз, неподвижная оборона не гарантирует успеха перед лицом массированного применения артиллерии, танков и пехоты. Подвижность. выступающая в тандеме с огневой мощью, дает наивысший экономический эффект, когда маневренность танков используется против брешей в фронте, которые всегда найдутся или будут проделаны неприятелем. Более того, Роммель упускал из вида то обстоятельство, каких расходов материалов и труда строителей потребует возведение сплошных комплексов – бесконечных оборонительных систем. Однако он был, несомненно, не единственным, кто придерживался подобного мнения. Те же самые возгласы будут еще и еще звучать – и звучать громко- в послевоенные годы.

Возможно, причину в перемене убеждений – или же отклонений от прежнего курса – даже со стороны таких мастеров подвижной войны, как Роммель, стоит искать в опыте немцев против статичной обороны в России, где в июле 1943 г. они вновь перешли к наступательным действиям против неприятеля, закрепившегося на хорошо подготовленных позициях под Курском.

С того самого момента, когда мартовская оттепель положила конец маневренным действиям, фон Манштейн после короткой паузы собирался продолжить развивать успех и захватить Курск где-то не позднее конца апреля, когда земля уже достаточно затвердеет, а русские еще не успеют возвести сильные рубежи обороны. События и Гитлер вынудили его не спешить. Бесценное время растрачивалось на совещаниях на высшем уровне, где обсуждались вопросы, что лучше предпринять для того, чтобы оттянуть новое широкомасштабное наступление русских. Генерал Курт Цейтцлер, начальник Генерального штаба, считал, что десяти или двенадцати танковых дивизий, пользующихся адекватной поддержкой, будет достаточно, чтобы срезать курский выступ – стесать единым ударом. Гитлер все откладывал решение. Ему мешали спать опасения в отношении грядущего коллапса в Северной Африке, после чего он ожидал вторжения союзников в южные районы Европы и высадки на западе. В любом случае, отдавая себе отчет в том, как пагубен продолжающийся упадок панцерваффе, он назначил генерала Гейнца Гудериана генеральным инспектором танковых войск. Кроме того, Гитлер убедил себя в том, что успех в будущих наступлениях будет зависеть от количества задействованных в них «Тигров» плюс от совершенно новых САУ «Элефант» и танков PzKpfw V «Пантера», несмотря даже и на то, что испытания последних не закончились. Ожидание прибытия новой бронетехники означало перенесение наступления на июнь, что влекло за собой рост количества соединений, необходимых на то, чтобы преодолеть неизбежным образом усиливавшуюся с каждым днем оборону русских. Фюрер требовал увеличить количество танковых дивизий с 10 разом до 20.

«ЭЛЕФАНТ»

ИЗНАЧАЛЬНО ИЗВЕСТНЫЙ КАК «ФЕРДИНАНД», «Элефант» представлял собой не вполне удачную затею немцев, поддержанную Гитлером, создать неуязвимую самоходную артиллерийскую установку. Вооруженная 88-мм пушкой со стволом в 71 калибр, САУ, несомненно, могла пробить броню любого русского танка, однако она совершенно не отличалась подвижностью на пересеченной местности и страдала от нехватки вооружения для ведения ближнего боя против живой силы. Таким образом, машине требовался постоянный эскорт пехоты, в противном случае она рисковала пасть жертвой отважных вражеских пехотинцев, что в действительности и случилось со многими «Элефантами» под Курском. Обьем выпуска составил всего 90 единиц.

Вес: 68 тонн Скорость: 35 км/ч Лобовое бронирование: 185 мм Вооружение: 1 пушка 88-мм 71 калибр, 1 пулемет на более поздних машинах

В то же самое время русские, имевшие источники получения довольно верной информации, пришли к убеждению, что Курская дуга есть не только наиболее вероятная, но и – более того – самая вероятная цель немцев. 8 апреля, прислушавшись к мнению Жукова, который считал предпочтительным сначала измотать наступающих немцев в обороне, а потом уже самим переходить к контратакам, Сталин выбрал оборону. На протяжении апреля, мая и июня силами 300 тысяч рабочих они вели сооружение полевых рубежей, равных по глубине и плотности тем, которые знал только Западный фронт в 1917 и 1918 гг. Огромные силы пехоты, артиллерии и самоходных орудий концентрировались на опорных пунктах, защищавших шесть отдельных поясов полевых укреплений, заграждений и минных полей. Не менее 1500 противотанковых и 1700 противопехотных мин было установлено на каждом километре фронта, а 6000 противотанковых пушек прикрывали минные заграждения. В тылу и на флангах этих гигантских позиций сосредотачивались массы КВ и Т-34 (в основном последние), готовых преградить путь прорвавшимся вражеским частям, но также и – принять участие в генеральном наступлении русских в тот момент, когда немецкий натиск захлебнется. Война в воздухе тоже претерпевала процесс эскалации, поскольку каждая сторона пыталась сделать максимум для того, чтобы сорвать или затруднить работу служб тылового обеспечения, а также чтобы собрать побольше полезной для себя информации, одновременно затруднив задачу разведки своих позиций противнику.

В середине июня Гитлер вновь решил отложить начало наступления, чтобы получить выигрыш за счет выпуска дополнительных танков, позволивших бы преодолеть русскую оборону, гигантские масштабы которой не подлежали сокрытию, что вызывало все большее волнение и озабоченность со стороны большинства немецких командиров, желавших отмены операции «Цитадель». В преддверии штурма, который начался наконец на рассвете 5 июля, численность немецких танков (и штурмовых орудий) составляла около 2500 единиц, значительно меньше в сравнении с более чем 3300 танками и САУ у русских, об истинных резервах бронетехники которых немцы и понятия не имели. И в то время как русские машины у же успели показать себя в боях (пусть и уступая по многим характеристикам последним немецким), немцы значительно проигрывали в том, что касается механической надежности машин. Кроме того, «Элефант» оказался практически беззащитным в обороне перед лицом храбрых пехотинцев противника, так как совершенно не имел пулеметного вооружения. «Пантера» же. только что сошедшая с производственных линий, страдала от множества технических недостатков, требовавших серьезного и неизбежного вмешательства конструкторов, и при этом – самое главное – оптика и система управления огнем нуждались в немедленной доработке. Результат – машина часто оказывалась негодной к боевому применению и просто ломалась.

«ТИГР-1»

В 1941 г. НЕМЦЫ НАЧАЛИ СТРОИТЬ ТАНК «ТИГР-1» как средство, способное противостоять неприятельским КВ-1, и осенью 1942 г. машина, что называется, «попробовала пороха». Получился надежный и капитально сработанный танк с 700-сильным двигателем, коробкой передач на восемь передних и четыре задних скорости, однако с радиусом действия всего в 100 км, что серьезно ограничивало его боевые возможности. Несмотря на призванные повысить подвижность опорные катки, установленные в «шахматном порядке», и торсионную подвеску, машина не подходила для участия в стремительных операциях прорыва, искони являвшихся своего рода «визитной карточкой» для германских танковых дивизий.

«Тигр-1», однако, обладал способностью поражать воображение противника и становился господином ситуации всюду, где бы ни появлялся. Танк мог легко позволить себе начать обмен выстрелами с любой вражеской бронетехникой уже на дальних дистанциях (см. таблицу характеристик). Между тем в большинстве случаев немецкие танковые командиры недолюбливали эту машину, предпочитая меньшие, но более подвижные танки, способные к качественному маневру. Единственный в своем роде среди немецких танков, «Тигр-1» отличался наличием оборудования, позволявшего преодолевать глубокие броды.

Вес: 55 тонн Скорость: 37 км/ч Лобовое бронирование: 100 мм Вооружение: 1 пушка 88-мм 56 калибров, 2 пулемета

Немецкий план – что не представлялось возможным утаить от внимания неприятеля – строился на наступлении против северного и южного фасов выступа с целью сомкнуть щупальца в его основании. Атаку 9-й армии (силами трех танковых корпусов) на северном участке русские предвосхитили ураганным артобстрелом, что вызвало замешательство у противника и отсрочило вступление в боевые действия его войск. Когда же они наконец обрели способность наступать, то быстро увязли уже в первом поясе обороны. Только «Тигры» и «Элефанты», действовавшие группами в 10 или 15 машин действительно являлись серьезным подспорьем против врага с его огненной бурей. Пехота несла тяжелейшие потерн. Более того, лишенный пехотного эскорта, «Элефант» превращался в беззащитного мышонка перед отрядами русских истребителей танков, которые смело подбирались поближе, чтобы подложить подрывные заряды под пушку или прикрепить их к броне: дебют машины провалился практически сразу, поскольку на данном этапе русские применяли танки скупо, не поставляя, таким образом, никакой дичи длинным и смертоносным 88-мм пушкам «Элефантов». Темпы продвижения 9-й армии в штурме северного фаса отличались такой медлительностью, что русские успевали установить еще большее количество мин на двух очевидных направлениях ее продвижения. Немцы стали тонуть в минных морях и изнемогать под беспрестанными ударами артиллерии, б июля, когда на передний план вышли танковые дивизии и как только наметился какой-то прогресс в продвижении, наступающие наткнулись на еще более прочную русскую оборону со значительным танковым резервом в тылу. После последних конвульсивных потуг прорваться силами трех танковых дивизий 8 июля атака захлебнулась под градом огня и постоянными контратаками русских танков.