Мир книги. С древнейших времен до начала XX века - Евгений Львович Немировский

Обложки не было, но существовал переплет. Читатель, однако, никогда не искал на нем заглавия. Переплет - одежда книги. И сегодня его основное назначение - предохранять издание от механических повреждений, от сырости, изменений температуры.

Из старых типографий книги выходили в виде комплекта сфальцованных, часто не скрепленных друг с другом тетрадей. Так книги попадали в книжную лавку, а отсюда - к читателю.

Если читателю книга нравилась и он хотел сохранить ее, то отдавал книгу «в переплет».

Переплетали еще рукописные книги. Уже тогда «одежда книги» стала произведением искусства. Но искусства совершенно особенного, не связанного с содержанием - доски, покрытые кожей, были призваны охранять книгу от превратностей судьбы.

Переплет рассказывал не о книге, а о ее владельце. Если это был человек богатый, он одевал сокровища своей библиотеки в роскошную «одежду», украшенную золотом и драгоценными камнями.

В годы Французской буржуазной революции переплеты старых книг уничтожали. Дорогой сафьян или марокен, вытисненные на них гербы дворянских родов ассоциировались с ненавистной аристократией.

Французский писатель Луи Себастьен Мерсье, друг и последователь Жана Жака Руссо, покупая книгу, тотчас же с ожесточением сдирал переплет. Один из современников по этому поводу написал эпиграмму:

Мерсье, на переплет глядя с ожесточеньем,

Не за свою ли кожу так боится?

Но пусть вздохнет бедняк с успокоеньем:

На барабан она лишь пригодится.

На барабаны, как известно, натягивали ослиную кожу.

Итак, переплет в стародавние времена никакой информации о книге читателю не сообщал.

Тогда, скажет читатель, нужно обратиться к титульному листу. Но и этого необходимого ныне элемента книги ранее не существовало.

Рукопись обычно открывалась словами «Incipit liber», то есть «Начинается книга». Отсюда термин «инципит» - первые слова произведения. Древние библиографы каталогизировали книги по инципитам. Имя автора при этом чаще всего не указывалось.

Английский художник книги Стенли Морисон утверждал, что «история книгопечатания - это главным образом история титульного листа». Морисон, конечно, преувеличивал. Но кое в чем он прав. Изобретение типографского станка, сделав книгораспространение массовым, покончило с анонимностью литературного труда. А эпоха Возрождения, поднимая на пьедестал человека и деяния рук его, вызвала к жизни понятие интеллектуальной собственности.

Но титульный лист появился далеко не сразу после изобретения Иоганна Гутенберга. На первых порах его роль играл колофон: текст на последнем листе, сообщавший название произведения, место и время выхода издания в свет, имена печатников. Здесь же обычно печаталась типографская марка, которую воспроизводили ксилографией. Читатель помнит, что впервые колофон появился в «Псалтыри» Иоганна Фуста и Петера Шеффера, вышедшей в свет в Майнце 14 августа 1457 г.

Комплекты сфальцованных, но не переплетенных тетрадей иногда месяцами лежали в типографиях. Первые листы их пачкались, повреждались. Чтобы сохранить текст, печатники стали оставлять эти листы пустыми. Иоганн Шаур, типограф из Аугсбурга, на первом листе проставлял сигнатуру (номер тетради) - «1». В 1487 г. Джорджо Арривабене печатал в Венеции «Библию». Пустая страница в начале книги показалась ему скучной, и он оттиснул на ней одно слово - «Библия».

Лист с кратким названием книги стали именовать «шмуцтитулом», что в буквальном переводе с немецкого означает «грязный титул». Термин подчеркивает функциональное назначение этого элемента издания. В дальнейшем так стали называть страницы, на которых помещены названия отдельных частей или разделов книги. Первоначальное назначение шмуцтитула забылось. Современный читатель, знающий немецкий язык, обычно удивляется этому названию: «Почему грязный?»

Титульный лист в зародыше, содержавший более распространенные сведения об издании, появился в малообъемных брошюрах, в которых обычно шмуцтитула не было. В 1463 г. такие сведения поместил Петер Шеффер на первом листе напечатанной им буллы римского папы. Прием не привился, использовали его крайне редко.

Повторил его в 1470 г. кельнский типограф Арнольд Терхоернен в небольшой книжке, посвященной деве Марии. Книжка примечательна и тем, что в ней впервые появилась фолиация - нумерация листов. В рукописях обычно нумеровали не листы, а тетради. Так поступали и многие печатники. Такая нумерация - сигнатура - позволяла предотвратить ошибки при подборе тетрадей в книжный блок.

Перепутать листы мешали и кустоды - начальные сло,ва следующей страницы, которые помещали в нижнем правом углу предыдущей страницы. Впервые мы находим их в издании трудов римского историка Тацита, выпущенном в 1469 г. в Венеции Иоганном из Шпейера. Обычай печатать кустоды продержался вплоть до середины XVIII в.

Вернемся к истории титульного листа. Мы рассказывали о «Календаре» Иоганна Мюллера-Региомонтана, который был издан Эрхардом Ратдольтом и его двумя товарищами в Венеции в 1476 г. Первая страница книги заключена в гравированную рамку. Помещено здесь стихотворное посвящение, но ниже проставлен год и названы имена типографов. И это был один из прообразов титульного листа. Гравированные титулы отныне начинают встречаться в немецких и итальянских книгах. Но пример простановки имен типографов на первой странице оставался единственным вплоть до 1500 г., когда его повторил Вольфганг Штёкель в Лейпциге.

Титульные листы, в которых набранный шрифтом текст помещен в гравированной па дереве рамке, получили особенно широкое распространение в Германии в начале XVI столетия. Превосходными мастерами таких титулов были художники круга Лукаса Кранаха.

В ксилографическую рамку заключен и первый титул славянской печатной книги - «Виблии» Франциска Скорины.

Чтобы упростить работу, типографы стали отливать изображения элементов листвы, цветов, ягод из металла. Комбинируя такие своеобразные литеры, можно собрать немудреный рисунок. С помощью наборного орнамента в дешевых, рассчитанных на небогатого читателя изданиях воспроизводились детали рамки титульного листа.

А вот в парадных и дорогих изданиях с середины XVI в. вошли в моду титульные листы, гравированные на меди. Мы встречали их в изданиях Кристофа Плантена - громадных фолиантах, переплетенных в дорогой пергамен. Титульные листы поражали своим великолепием.

Мастерство гравированного на меди титула довели до совершенства голландские издатели Эльзевиры. Но книги они выпускали не такие, как Плантен, - не фолианты, а маленькие изящные томики.

Лодевейк Эльзевир, уроженец небольшого бельгийского города Лувена, был человеком предприимчивым и энергичным. Родился он около 1540 г. Еще совсем молодым человеком Лодевейк обзавелся семьей. Жена подарила ему семь сыновей и двух дочерей. Необходимость кормить многочисленных чад и домочадцев оттачивала коммерческие способности Лодевейка. Он часто переезжал из одного города в другой, менял профессии, но все занятия его так или иначе были связаны с книжным делом.

Начинал он скромно - переплетчиком в типографии Плантена. Затем стал торговать книгами. Скупал и перепродавал также мастерские разорившихся или скончавшихся печатников, зарабатывая на этом немалые деньги. И наконец, занялся издательской деятельностью. К тому времени Лодевейк обосновался в Лейдене, знаменитом своим университетом. Издавал он преимущественно диссертации и научные труды профессоров и преподавателей.

Умер Лодевейк в 1617 г. в глубокой старости. Продукция фирмы к этому времени стала известной далеко за пределами