Анатолий Малахов - Занимательно о геологии

Именно к зонам мощного прогиба земной коры - к геосинклиналям - и был почти повсеместно в прошлые геологические эпохи приурочен интенсивный магматизм и, что главное, последующее горообразование.

Таких областей на поверхности земного шара мы в наше время не знаем. То есть имеются и зоны вулканизма и зоны прогибов, но сейчас они не занимают гигантских площадей.

Почему так? Это загадка, еще не разрешенная наукой.

Один из основоположников геосинклинальной гипотезы, французский ученый Э. Ог, пытался рисовать Атлантический океан в виде геосинклинального погружения. Он предполагал, что в такое погружение с бортов будут механически сноситься осадки, накапливаясь на его дне. Но океанологи доказали, что построения Ога кабинетны. Такого прогиба в осевой зоне Атлантики нет. Там, напротив и очень некстати, обнаружено поднятие.

Сторонники геосинклинальной гипотезы не сдавались. Они сочли поднятие за вновь формирующийся кряж.

Океанологи привезли из осевой зоны Атлантического океана осадки. Оказалось, что их там накапливается ничтожно мало. Никакого сравнения с геосинклиналями прошлого не нашлось.

В современных океанических впадинах мы не видим мощного накопления осадков. Такие зоны, где прогиб компенсируется накоплением осадочных образований, имеются (как мы видели) в прибрежных областях: например, в дельтах Ганга и Миссисипи. Но эти участки незначительны по размерам и несравнимы с геосинклиналями прошлого.

Позднее появились сомнения в однотипности всех геосинклиналей. В единую гипотезу стали вносить поправки, придумывать новые термины.

Так появилась абортивная геосинклиналь, прервавшая свое развитие на каком-то-этапе; миогеосин-клиналь, в которой режим накопления осадков был ближе к платформенному; эвгеосинклиналь с характерным для нее вулканизмом и многие другие. Я насчитал более 50 разновидностей геосинклиналей, и число их все время возрастает.

Не случайно некоторые геологи стали задавать вопрос: а были ли вообще геосинклинали? И отвечают на этот вопрос отрицательно. Это - одна крайность.

Другая крайность - не только абсолютная вера в геосинклинали прошлого, но и стремление во что бы то ни стало найти их в современности. Их усматривают в Центральной Америке и вдоль восточного побережья Азии.

По-видимому, спор о геосинклиналях закончится после разработки новой гипотезы. Но даже контуры таковой пока еще не намечены.

А такое положение уже сковывает практику, тормозит геологические поиски и разведку, мешает выявить новые месторождения полезных ископаемых и в том числе, может быть, таких ценных, как нефть и медь. Ведь геологам давно известно, что полезные ископаемые встречаются обычно в определенных горных породах, и если возраст этих пород установлен неверно, то и поиски ориентированы неправильно.

Урал, по представлению большинства геологов, был типичной геосинклиналью. Уральская корытообразная геосинклинальная впадина протянулась от Северного Ледовитого океана до Аральского моря. Не менее миллиарда лет эта впадина заполнялась^ осадками, главным образом морей, которые располагались не только в ней самой, но и на значительных пространствах с запада и востока. В уральской геосинклинали прогиб был настолько интенсивным, что накопились толщи пород огромной мощности.

Крайним было представление Д. Ожиганова, высказанное им в 1949 году. Он подсчитал, что только докембрийские осадки (архейские и протерозойские) имеют толщину свыше 100 километров! На все замечания, что это уж очень много, Ожиганов твердил, что так и было. Осадки, мол, могли вдавиться и в мантию.

Другие геологи, видя сильно измененные породы, говорили: не из мантии ли они вышли? Совсем недавно эта идея возродилась как один из возможных вариантов объяснения происхождения самых древних пород Евразии, найденных около города Кусы на Южном Урале (этим породам было свыше 5 миллиардов лет).

Столь же разноречивы разнообразные мнения о возрасте и об условиях залегания пород, развитых на так называемом восточном склоне Урала, Приведу только некоторые из них.

Не находили геологи в этих породах органических остатков - и на геологических картах закрашивали их как докембрийские (архейские и протерозойские).

Посчастливилось Г. Мирлину найти в одном месте распространения этих пород фауну каменноугольного периода - и на геологических картах огромные площади закрасили значком каменноугольного периода.]

Потом в этих породах никакой фауны не удавалось обнаруживать. И вновь значительные территории пометили новым, но уже более 'хитрым' значком. Их раскрасили цветом, обозначающим: 'Докембрий и палеозой, ближе неопределимые'. Не считаясь с тем, что сегодня геологам предоставлены и микропалеонтологические, и геохимические лаборатории, и такой значок на карте совсем не к месту, они тем не менее его ставят.

Уральскую геологию лихорадило. Нашел А. Н. За-варицкий в 1921 году разломы-сбросы; увидел, что они имеют существенное значение для понимания условий залегания горных пород; написал об этом - и все геологи всюду стали видеть сбросы-разломы. Видели даже там, где их нет.

Пришлось академику Заварицкому ехать на Урал в 1939 году, чтобы смотреть на эти сбросы-разломы и ставить все на свое место. В 1941 году он написал, что в большинстве случаев его подводили к пашням, лугам, лесам, болотам и рекам, говоря: 'Вот в ста метрах отсюда один выход, а здесь - другой, ну, значит между ними сброс'. Заварицкий вполне правильно осудил подобное отношение к фактам.

И геологи перестали видеть сбросы. Не видели их даже там, где они есть.

Другие ученые увлеклись поисками разнообразных фаций - различных ландшафтных зон прошлого.

Слов нет, фации мы видим на каждом шагу. Были они и в прошлом. Есть, например, фация пляжа и фация скал. Примыкают они друг к другу? Примыкают. Различны они по своему облику? Различны, Значит, делается вывод, так было и в прошлом.

И там, где для объяснения несовпадения разнообразных пород ранее на карте рисовали сброс, теперь не показывали никаких разломов. Эти породы стали примыкать друг к другу, как разные фации. И значки сбросов-разломов исчезли со многих карт.

Все это я говорю не в осуждение геологов. Это дань моде. А мода есть мода. Сейчас, когда по всему свету прокатилась волна мини-юбок, даже те, кому их не стоило бы носить, все равно отдали дань моде.

Одно время на Урале было модно, ссылаясь на авторитет западноевропейских геологов, показывать на картах шарриажи. Этим термином обозначались в Альпах огромные наволоки - перекрытия древними породами молодых образований. Допустим, геологи видели, что протерозой лежал не на архейских породах, как надо бы, а на мезозойских, более молодых. Вот и считали, что при горообразовании протерозойские породы наползли на мезозойские. Ползти они могли десятки, сотни и даже тысячи километров.

Геологи Г. Н. Фредерике и О. Ф. Нейман-Пермяко-ва увидели ряд несоответствий в залегании уральских пород и пытались объяснить это с точки зрения модной в то время гипотезы.

Чтобы разобраться в том, есть ли шарриажи на Урале или их нет, Фредерике и И. И. Горский выехали (в тридцатых годах) на реку Чусовую. Посмотрели. Горский доказал своему коллеге, что шарриажей нет. Их значки сняли с карт. Не ставили даже тогда, когда В. Д. Наливкин обнаружил их в окрестностях города Чусового. Почему? Да потому, что многие считали, что шарриажей нет.

Со времен Мурчисона упорно держится представление об Урале как о горном хребте с западным и восточным склонами. Действительно, понятие 'склон' предполагает наличие какой-то вершины и скатов.

Однако каждый, кто пересекал Урал на широте Свердловска, видел, что никаких 'склонов' здесь нет; видел, что едет он по равнине, и единственная имеющаяся здесь гора Волчиха расположена не в осевой зоне, а на 'восточном склоне'; видел, что водораздел между европейскими и сибирскими реками - это не гора и что осевую зону спокойно пересекает река Чу-совая, берущая свои воды с 'восточного склона'. Но сила инерции так велика, что о 'склонах' Урала твердят, как о чем-то само собой разумеющемся.

Одно время было модно считать, что Урал родился почти мгновенно. По этому поводу геолог А, В. Хаба-ков еще в 1934 году писал: 'Историю уральской складчатой полосы... изображали в виде постепенного, почти непрерывного пульсирующего углубления, огромного прогиба и столь же утомительно спокойного заполнения этого корыта мощными толщами обломочных пород. Будто Урал возник в один прекрасный день, как Венера, прямо из пены морей'.

Выдержав битву со своими оппонентами, Хабаков доказал, что Уральские горы рождались в различные периоды и не сразу. После этого геологи стали видеть периодичность в рождении гор даже там, где ее не было.