Сергей Переслегин - Новая история Второй мировой

Главные силы гитлеровской Германии в это время развертывались против России, за исключением 12‑й армии и 1‑й танковой группы, перед которыми была поставлена задача разгромить основные силы греческой армии. Переворот Симовича в Югославии и заключение новым правительством соглашения с СССР (Гитлер предполагал, что и с Великобританией) резко изменил и обстановку на Балканах и вынудили немцев на очень рискованный шаг. 6 апреля вермахт напал одновременно на Югославию и Грецию. Поскольку Югославия имела соглашение о взаимопомощи с СССР, о чем немцам было известно, а нападение было предпринято без консультаций с советской стороной, переходя границу Югославии, Гитлер фактически нарушил договор 1939 года «О дружбе и границе», тем самым предоставив СССР возможность разорвать Пакт о ненападении.

Однако Сталин внешне никак не отреагировал на Балканский кризис, и все закончилось очень удачно для немцев. Югославская армия не успела ни сосредоточиться, ни мобилизоваться, и была уничтожена за 11 дней, Хорватия объявила о своей независимости. Война с Грецией и пришедшими ей на помощь английскими войсками была чуть более длительной — но к концу апреля и тут дело дошло до «второго Дюнкерка»[40]. Правда, эта очередная историческая победа не улучшила, а скорее ухудшила стратегическое положение Рейха, связав его войска на бедной железными дорогами территории Балканского полуострова.

Тем временем 28 марта итальянский флот потерпел очередное поражение в бою у мыса Матапан и оказался окончательно заперт в своих базах. В последнюю декаду мая немецкие десантники убедительно продемонстрировали, что «Морской Лев» был вполне возможен: при полном господстве противника на море вермахт успешно провел десантную операцию по овладению Критом.1 Немцы потеряли втрое меньше людей, нежели англичане — но Гитлер счел потери элитных воздушно–десантных войск совершенно неприемлемыми. Это привело к многим важным последствиям и, в частности, к отказу от штурма Мальты. Наконец, 27 мая немцы потеряли во время первого боевого похода свой новейший и лучший корабль — линкор «Бисмарк».

Еще 30 апреля Гитлер был вынужден отсрочить начало нападения на СССР на пять недель. Слишком много времени требовалось для высвобождения 1‑й танковой армии, слишком много танков требовало ремонта.

Стратегическое пространство игры продолжало расширяться. Если в сентябре 1939 года конфликт носил достаточно локальный характер, то в апреле–мае 1940 года огонь войны охватил Европу, а после вступления в войну Италии — Средиземное море. С этого момента рисунок борьбы усложняется. Во–первых, на какое–то, пусть недолгое, время стратегирующим субъектом становится Б. Муссолини. Он немедленно распространяет военные действия на Балканский полуостров и на Северную Африку. Это дает Великобритании, ранее обреченной на пассивно оборонительные действия, подходящие объекты для атаки.

Проблема значения вступления Италии в войну настолько интересна, что есть смысл рассмотреть ее подробнее.

Для Рейха это решение Муссолини означало моральную поддержку — правда, сильно запоздавшую. Большое положительное значение имел итальянский флот, четвертый в мире. После вывода Франции из войны и нейтрализации французских военно–морских сил «Ось» получила все шансы захватить господство в Средиземном море, создать прямые угрозы Гибралтару, Мальте, Египту и косвенную — британской метрополии. Расширились возможности для оказания давления на Турцию.

С другой стороны, армия фашистской Италии оказалась совершенно не готова к современной войне. Стране не хватало военного снаряжения. Итальянские танки и самолеты уступали по своим характеристикам даже машинам польской разработки. Средства ПВО практически отсутствовали. Управление войсками не отвечало даже требованиям Первой Мировой войны.

В стране не было нефти, а поскольку Италия немедленно попала под английскую блокаду, единственными источниками углеводородов для нее остались Плоешти и Баку — причем доставка нефти из этих месторождений была сопряжена со значительными трудностями.

Наконец, Италия имела значительную по своим размерам и крайне уязвимую африканскую колониальную империю. Это расширяло пространство, контролируемое «Осью», но и создавало в геополитической позиции фашистского блока множество слабых пунктов.

Для Британии вступление Италии в войну означало появление нового противника в критический момент наибольшей слабости страны. Обстановка на Средиземном море резко усложнилась. Возможно, именно угроза со стороны итальянского флота вынудила У. Черчилля на операцию «Катапульта», политически самоубийственную.

Однако теперь у Великобритании появилась «игра» против неустойчивой и растянутой итальянской геополитической позиции в Ливии и Эфиопии. Вырисовывается стратегия блокады Апеннинского полуострова, тем более, что Италия стратегическими материалами себя не обеспечивает, а большая часть подвоза осуществляется каботажными перевозками по морю.

Эта возможность отвлекает Королевский флот, авиацию и наиболее боеспособные армейские части на Средиземноморский ТВД, ослабляя оборону Англии.

Таким образом, стратегическая обстановка резко усложняется: обе стороны получают новые и неожиданные возможности ценой целого ряда трудностей. По–видимому, оценка факта вступления Италии в войну зависит прежде всего от того, как сможет режим Муссолини распорядиться своим флотом. Если Италия захватывает господство на Средиземном море, возникшие у «Оси» стратегические слабости не могут быть использованы Великобританией — напротив, у нее возникают трудности с удержанием Египта и Суэцкого канала. Если же, как это и произошло в Текущей Реальности, море захватывают англичане, то Рейх ничего, кроме головной боли, от нового союзника не получает.

В течение осени 1940 года и весны 1941 года война развивается по планам англичан. Весной 1941 года Рейх окончательно сменяет Италию на Средиземном море. Отныне Италия становится младшим партнером Германии и утрачивает всякую стратегическую самостоятельность. Вермахт одерживает крупную и совершенно не нужную ему победу в Югославии и Греции, получив в качестве «трофея» враждебную территорию, лишенную всякого экономического значения и слабо связанную с остальной «европейской крепостью». Проблема вытаскивания с Балкан застрявших там дивизий оказалась настолько сложной, что стала одной из причин задержки русской кампании.

Устранение Италии со стратегического горизонта вовсе не означало, что военные усилия «Оси» отныне будут подчинены единой логике. В действительности для Германии стратегия раздвоилась: с весны 1941 года можно говорить о двух совершенно отдельных войнах. Одну будет вести высшее командование сухопутных сил (ОКХ) — в России. Руководство другой войной сосредоточит в своих руках верховное командование вооруженных сил (ОКБ) — эта война преимущественно. будет проходить на Средиземном море и в Африке.

Проблема заключалась в том, что и ОКХ, и ОКБ считали себя наследниками Большого Генерального штаба Германии и высшей руководящей инстанцией. ОКБ пользовался доверием Гитлера (собственно, эту структуру и следует рассматривать как личный штаб диктатора) — но в распоряжении ОКХ находились реальные пехотные и танковые дивизии, которых у ОКБ не было и которые оно могло получить только после длительных переговоров и нескольких прямых приказов фюрера. Для полноты картины уточним, что «все, что летает» принадлежало рейхсмаршалу авиации Г. Герингу и управлялось высшим командованием «Люфтваффе» (ОКЛ), а «все, что плавает» — соответственно, гросс–адмиралу Редеру и Главному командованию морских сил (ОКМ). ОКМ конфликтовало с ОКЛ в той же степени, в которой ОКХ соперничало с ОКБ. По мере роста проблем на море командование подводными силами (Дениц) получит известную самостоятельность, после чего в Рейхе развернется еще одна внутренняя интрига: подводные силы против надводных[41].

Весной 1941 года средиземноморская стратегия Рейха (стратегия ОКВ) зашла в тупик, а попытка развернуть крейсерскую войну (стратегия ОКМ) обернулась гибелью в первом же боевом походе новейшего линейного корабля

«Бисмарк»[42]. Обстоятельства благоприятствовали «войне ОКХ», первым тактом которой должен был стать быстрый разгром России в ходе операции «Барбаросса».

Формально речь шла о «размене». Но, конечно, новейший «Бисмарк» представлял для Рейха много большую ценность, нежели «Худ» для Королевского флота.

Из этого следует неожиданный вывод — инициатором агрессивной войны против СССР стало именно руководство сухопутными силами (Das Heer), а вовсе не нацистская верхушка, не Главное командование вермахта и даже не Геринг с его «Люфтваффе». Между тем после войны именно руководители ОКХ сумели избежать виселицы, а затем устроиться на службу к новым хозяевам…