Сергей Переслегин - Новая история Второй мировой

В последующие дни трудности обеих сторон усугубились. 1‑я танковая группа на узком фронте прорывается к Киеву и с разгона увязает в подготовленной позиционной обороне Киевского укрепленного района. Клейст оказывается в очень сложном положении: вся его армия сосредоточена в длинном и узком «мешке», свобода маневра отсутствует полностью, оба фланга находятся под давлением неприятеля. Но прямая угроза Киеву связывает руки руководству Юго — Западного фронта. Нет времени, чтобы правильно выстроить контрнаступление против войск Клейста, нет свободных резервов.

К этому времени Рунштедт окончательно понимает, что его план быстро взять Киев и примкнуть между Гомелем и Черниговым к южному флангу группы армий «Центр» полностью провалился. В условиях лесисто–болотистой закрытой местности, изрезанной несчетными притоками Припяти, протекающими в этом районе с юга на север, 6‑я армия вермахта не может реализовать свои преимущества в силе и подвижности против 5‑й армии Юго — Западного фронта. Брать Киев танками Клейста нельзя, это может сделать только пехота. Но скорость ее продвижения под Киевом не превышает одного километра в сутки.

С другой стороны, эти бои сковывают лучшие силы Юго — Западного фронта, что дает Рунштедту надежду отыскать слабое место в боевом построении русских. И тогда 1‑я танковая группа резко поворачивает на юг. Это означает, что отныне группа армий «Центр» должна сама решать собственные проблемы: выигрывать Смоленское сражение и одновременно как–то прикрывать гомельскую «дыру». Но ценой отказа от единой стратегии всей военной компании Рунштедт получает шанс наконец–то достичь реальных тактических успехов на собственном участке фронта.

К югу от Белой Церкви 1‑я танковая группа выходит на оперативный простор и начинает быстро продвигаться на юг, в направлении Николаева. Навстречу ей с запада устремляется 17‑я армия, прорвавшая фронт между Жмеринкой и Винницей. 2 августа в районе города Первомайск немецкие войска соединились. Возник так называемый Уманский котел, в который попали 6‑я и 12‑я армии. По немецким данным, в плен попало свыше 100 тысяч солдат, 217 танков и 858 орудий. Поражение 6‑й и 12‑й армий действительно было полным, но приводимые в немецких источниках цифры вызывают сомнение. Во всяком случае, Е. Долматовский, непосредственный участник боев под Уманыо, в своем литературно–историческом исследовании «Зеленая Брама» утверждает, что к началу августа в обеих армиях физически не было столько людей и техники.

Успех Уманской операции отнес еще дальше к югу главную оперативную линию группы армий фон Рунштедта. Советские войска отходили за Днепр, однако оставили за собой крупный плацдарм в районе Одессы. 4‑я румынская армия блокировала этот плацдарм и начала наступление на город, но успеха не имела и вошла в Одессу только после эвакуации ее гарнизона — 16 октября 1941 года.

Киев уже к началу боев за Умань был обойден на несколько сотен километров с севера и на несколько десятков километров с юга. 29 июля, сразу после прорыва 1‑й танковой группы на Первомайск, Г. Жуков ставит вопрос о стыке Западного и Юго — Западного оперативных направлений. Начальнику Генштаба было ясно, что вести одновременно два сражения — за Смоленск и за Киев — в условиях полной потери инициативы на фронте Красная Армия не может. В действительности, как мы увидим, этого не могла позволить себе и победоносная на тот момент гитлеровская армия.

«…Наиболее слабым и опасным участком наших фронтов является Центральный фронт. Армии, прикрывающие направления на Унечу, Гомель, очень малочисленны и технически слабы. Немцы могут воспользоваться этим слабым местом и ударить во фланг и тыл войскам Юго — Западного Фронта. […]ЮЗФ необходимо целиком отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго — Западного фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных дивизий. — А как же Киев? — спросил И. В. Сталин…»

…Киевская катастрофа многократно реконструирована и подробно описана историками с обеих сторон линии фронта. Но и сейчас трудно дать однозначную оценку решениям, принятым «на высшем уровне» в июле–августе 1941 года. Зная конечный результат, мы вправе утверждать, что упрямство Сталина, требовавшего во что бы то ни стало удержать столицу Украины, привело к самому тяжелому поражению во всей российской истории. Стратегическая и оперативная ошибочность решения «держать Киев» очевидна. Но вот на уровне «большой стратегии» появляются варианты…

— Киев придется оставить. На западном направлении нужно немедля организовать контрудар с целью ликвидации ельнинского выступа. Этот плацдарм противник может использовать для удара на Москву.

— Какие там еще контрудары, что за чепуха? — вспылил И. В. Сталин. — Как вы могли додуматься сдать врагу Киев?

Это был последний доклад Г. Жукова на посту начальника Генерального штаба. Он отправляется командовать Резервным фронтом, проводить обещанное наступление под Ельней. Продолжается Смоленское сражение. Южный фронт в составе 9‑й, 18‑й и переданных сюда же остатков 12‑й и 6‑й армий вместе с левым крылом Юго — Западного фронта отходят за Днепр. Группа армий «Юг» окончательно теряет нить происходящего и оказывается под действием центробежных сил: 4‑я румынская армия наступает на Одессу, 11‑я — на Херсон, Каховку, Никополь, 1‑я танковая группа через Кривой Рог развертывается веером на Кременчуг — Днепропетровск — Запорожье. 17‑я армия занимает позиции по Днепру между Каневом и Черкассами, 6‑я армия осаждает Киев и оказывает давление на 5‑ю армию ЮЗФ, прикрывающую направление на Десну и находящуюся в контакте с 21‑й армией Центрального фронта.

Несколько упрощая, можно сказать, что два советских фронта — Юго — Западный и Южный — обороняются в излучине Днепра. Западный и Центральный фронт участвуют в Смоленском сражении. Северо — Западный фронт сражается по линии реки Луга, озер Ильмень и Селигер.

Ситуация на юге осложняется с каждым днем. Немцам удается вбить клин между 37‑й армией, защищающей Киев, и 5‑й армией, действующей на Десне. Захваченный 23 августа плацдарм у села Окуниново не имел принципиального значения (наступать сколько–нибудь крупными силами из этого «медвежьего угла» при слиянии Днепра и Десны немцы не собирались, да и не могли), но тактические угрозы смежным флангам армий были достаточно серьезны.

Решающие события произошли 20–24 августа. В эти дни германский фюрер принял решение, позволяющее, по его мнению, избежать явно наметившегося позиционного тупика на Восточном фронте, и довел его до исполнителей.

Сутью оперативной идеи было повернуть на юг все правое крыло группы армий «Центр», то есть 2‑ю полевую армию и 2‑ю танковую группу. Вторая армия наносила вспомогательный удар от Днепра к Десне восточнее Чернигова, имея задачу совместно с войсками Рейхенау, действующими с окуниновского плацдарма, разгромить 5‑ю армию.

Задача Гудериана была много сложнее. Его танковая группа (все корпуса которой были втянуты в бой) должна была выйти из боя, развернуться на юг и, выставив фланговое охранение из тех сил, которых не жалко, начать быстрое продвижение в общем направлении на Ромны — в глубокий тыл войскам Юго — Западного фронта.

Гудериан, нацеленный в тот момент на Москву и с трудом представляющий, как, находясь в контакте с противником, выполнить столь сложный и, вообще говоря, запрещенный любыми руководствами по вождению войск маневр, резко протестует и вылетает в Ставку, чтобы лично объяснить фюреру невозможность операции. Разговор Гитлера и Гудериана проходил за закрытыми дверьми. Что и как там было сказано, мы можем судить только по заметкам Гудериана, который в этом вопросе немногословен — но из кабинета фюрера командующий 2‑й танковой группы вышел в твердом убеждении в возможности и необходимости операции. Этого резкого изменения позиции Гальдер, также выступавший против наступления на юг, не простил генералу никогда.

19 августа, на сутки раньше, чем Гитлер принял решение, и за пять дней до его беседы с Гудерианом, Г. Жуков с поста командующего Резервным фронтом предупреждает Ставку: «Возможный замысел противника: разгромить Центральный фронт и, выйдя в район Чернигов, Конотоп, Прилики, ударом с тыла разгромить армии Юго — Западного фронта».

В этих условиях Ставка создает Брянский фронт во главе с А. Еременко, поставив перед ним задачу обеспечить стык Западного и Юго — Западного оперативных направлений. Двадцать четвертого августа, в день, когда Гитлер убеждал Гудериана повернуть танки на юг, состоялся разговор по прямому проводу между Сталиным и Еременко:

— У аппарата Сталин. Здравствуйте! У меня к Вам несколько вопросов: