Коллектив авторов - Поляна №1 (7), февраль 2014

21-го я села в поезд и поехала в Москву. Я не знала, что еду в новую эпоху, в новую страну. Да и никто ничего не знал. Я думала только о предстоящем счастье. Трудном, но большом.

После полудня я подъезжала к Москве. Даже немного разволновалась.

В Москве я была в последний раз около года назад. Ездила за лекарством для мамы. И даже за этот год многое здесь изменилось.

Тогда, в начале 90-х, когда я училась в МГУ, Москва была другой. Я постепенно изучила ее лучше, чем сами сонно-торопливые москвичи. Я излазила все улочки, тупики и подворотни, всю эту, если разобраться, трогательно-безалаберную, словно дремлющую и копящую силы «кривоколенную вселенную». Музеи, букинистические забегаловки с вожделенными Мандельштамами и ахматовыми, пельменные, дворы – все это стало за пару лет моим. Вошло навсегда, как радиация, что ли. Когда я уезжала из Москвы обратно в свои Кресты, я чувствовала, что когда-нибудь вернусь в этот город. Нет – не в «этот город», а в Мой Город. Я смутно ощущала, что Город отпускает меня словно бы временно, может быть, оберегая от чего-то. Может быть, чтобы я многое испытала, намучилась и отревела свое там, в вечно пьяно-грязном октябре русской глубинки. Москва слезам не верит, но она принимает тех, кто уже отплакал свое. Тех, кто не обломался на нытье. Кто не обозлился на Город. Город берет в жертву твои слезы и твое отчаяние, и если ты выживаешь – отдает тебе в жертву себя.

Пробки начались уже километрах в семидесяти от кольца. Косяком пошли гигантские фантики рекламных щитов. Шпалеры холодного, расчетливого идиотизма. Здесь это были просто гиперфантики, совершенно мертвые инсталляции. Раскрашенные трупы, или, если помягче, манекены брендов. Я почему-то вспомнила тех трех из Соснянска – в носках, трусах и шляпе. В провинциальном бизнесе всегда есть налет человечности. Нелепой, но он есть. Трогательная теплота человеческой глупости. «Бюро ритуальных услуг “Ангел”». Было у нас такое, в Коротеево. Его одно время держал Храп. Кажется, он этого «Ангела» и придумал. Провинциальный бизнес всегда сентиментален. Люди почти всерьез стараются. Кто как может. Похоже на третьесортный душераздирающий романтический шансон в ресторанчике на вокзале города Жиздры. Здесь, в Москве все это кончилось лет десять назад. Даже юмор, так сказать, романтическая ирония, ушла из этой сферы. Когда-то я ела в московской забегаловке «Зайди попробуй». Пока ее не сожгли. Потом питалась в заведении «У нас вы можете». Его тоже сожгли. Наконец, навострилась перекусывать в забегаловке «Еда». Ее закрыли через пару месяцев. А потом в этом месте открыли пиццерию. Просто – «Пиццерию». Нормальный ход поршня.

Получилось так, что к Москве я подъезжала по Дмитровке. Долго стояла у Волена, потом застряла в Деденево. У Грибков всех согнали на обочину и стали ждать какого-то адского папу с мигалкой. Ждали минут двадцать. Некоторые водители вышли из машин, курили, матерились, ворчали. Я тоже вышла. Рядом стоял, опершись локтями на крышу своего «Запорожца» с подмосковным номером, огромный мужик с красно-фиолетовым, как у упыря, лицом. Казалось, что он больше «Запорожца» раза в два. Мужик плюнул, прорычал хриплым басом:

– Кремлюк какой-то профурсу свою парить едет… К Тягачеву, мл… Думанята сраные, – и взявшись за багажник на крыше, остервенело покачал машину. Как будто хотел ее перевернуть. Потом пнул ногой шину. Потом достал из окна двухлитровую бутылку воды «Колокольчик» и, со сладостным подхрипыванием на каждом глотке, выпил ее целиком. Я завороженно смотрела на это шоу. Самое интересное, что по мере опустошения бутылки мужик все больше скашивал глаза к переносице, с интересом следя за убыванием уровня воды. Упырь допил бутылку, вернул глаза на место, оглушительно с треском рыгнул и, улыбнувшись, сказал, причем – персонально мне:

– Экскюзе муа [1] , мадам… – куртуазно шаркнув грязной кроссовкой сорок восьмого размера. – Жё сюи времан наврэ [2] …

Удивительная страна.

На шоссе наконец-то ворвался эскорт «кремлюка». Машин в двадцать. Каждую из машин упырь с совершенно серьезным лицом педантично расстрелял из пальца:

– Дж! Дж! Дж!..

В конце по-ковбойски дунул на палец и сказал:

– Так в путь же, мой преданный Россинант… – и, как фокусник, загрузил свою тушу в тут же просевший «Запорожец».

Сколько же у меня в памяти таких вот личностей! Чудик на Чудике. И не иссякает же ими Россия. Может быть, ради них ее Бог и создал.

У Москвы я еще около часа простояла в пробках. Потом еще час ползла по Москве. В центре вообще творилось что-то ненормальное. Охотный ряд, Моховая, Волхонка – все это безнадежно стояло. У Храма Христа Спасителя я решила позвонить. Офис ведь где-то рядом с Пречистенкой.

– Компания «Трансмед». Здравствуйте.

– Добрый день, Алла. Это Евдокия Русакова.

– А! Евдокия Ивановна! Добрый день! Где вы находитесь?

– Я стою в пробке на Волхонке.

– Далеко от Кропоткинской?

– Нет. Я почти уже у Храма. Мне выезжать на Пречистенку?

Алла мелодично помычала в трубку, что-то соображая. Я угадала мелодию рекламы «Данон».

– Знаете что, Евдокия Иванна… Пожалуй, по Пречистенке вам придется ехать еще целый час. Не меньше. Вам будет очень некомфортно проехать одну станцию в метро? Извините, конечно…

– Нет, мне это будет очень комфортно… Но – куда я тут припаркуюсь?..

– Поставьте машину где угодно. Даже – где нельзя.

– Но…

– Не волнуйтесь. Сейчас мы встретимся, вы отдадите мне ключи, и наши люди все сделают. Номер ваш мы знаем. Гибэдэдушку предупредим. Не переживайте. Так… Спускайтесь в метро. Езжайте до станции «Парк культуры», выходите в сторону улицы Тимура… Знаете такую?

– Тимура?..

Алла, слегка снизив громкость, заговорщически замурлыкала:

– Тимура Фрунзе, если по полному… Тимур Тимурыч очень хотел, чтобы у него был офис на улице Тимура.

– А…

– Я вас буду ждать у выхода.

– Как я вас смогу узнать?

– Я вас узнаю сама, Евдокия Ивановна.

– Я смотрю, вы все про меня знаете…

– Почти. На всякий случай сейчас я отправлю вам смс с моим мобильным. Если вдруг потеряетесь.

Вдруг я вспомнила, что уже больше двух недель не оплачивала мобильный.

– Алла… извините… Я боюсь, что у меня кончаются деньги… Я, наверное, минут на десять задержусь. Оплачу где-нибудь у метро…

– Нет-нет. Все в порядке, Евдокия Ивановна. Мы положили вам пятьсот долларов, не волнуйтесь. Звоните сколько угодно.

– Пятьсот?!.. Я… верну.

– Нет, это служебные. Через пять минут я буду вас ждать. О’кей?

– Хорошо. Спасибо, Алла.

У меня никогда еще не было пятисот долларов на мобильном. Две тысячи рублей максимум. Я припарковалась напротив Храма, с другой стороны, около Института русского языка. Бибикнула обещанная Аллой смска.

В метро было душно, но, как мне показалось, весело. Меня поразило обилие очень красивых, стройных и богато одетых женщин. Стало немного грустно. Если они в метро такие, то какие же они в своих машинах, те, кто и в метро-то никогда не ездил?..

На «Парке культуры» ко мне сразу же подошла Алла. Я ее себе примерно так и представляла: худенькая, невысокая, с почти неестественно красивым лицом. Рыжая. Глаза – зеленые, умные. То отвлеченно глядят в пространство, то внимательно всматриваются в твои зрачки. Похожа чем-то неуловимо на мою Ленку, которая вдруг резко похудела и стала серьезной. Рядом с ней стоял печальный лоб в черном кожаном пальто. Такой… Пьеро-вышибала.

– Ну вот и славно, Евдокия Иванна! Это наш шофер Сергей.

– Очень приятно, – сказала я.

Сергей скорбно кивнул головой:

– Аналогично.

– Ключики дайте, – улыбнулась одними глазами Алла. – Сергей перегонит вашу «Ниву» в гараж. Хорошо?

Я достала ключи, протянула Сергею:

– Я поставила ее… знаете… там… рядом с…

– Я в курсе, – почти трагично произнес Сергей, взял ключи, посмотрел на них, как на скоропостижно скончавшуюся любимую морскую свинку, и молча, не прощаясь зашел в метро.

– Ну, пошли? – сказала Алла.

– Пошли.

– Устали? Не выспались?

– Нет, я десять дней отсыпалась.

– В Крестах?

– Д-д-да.

– Как здоровье Надежды Петровны?

– Спасибо, хорошо… Господи, откуда ж вы все обо мне знаете?!..

– Не обижайтесь, Евдокия Ивановна.

– Да я не обижаюсь. Просто…

– Понимаете, обо всех, кого Тимур Тимурович берет на работу, он должен иметь исчерпывающую информацию. В рамках разумного, конечно. И без ущемления прав и всего такого. Элементарное служебное досье.

– Вплоть до размера бюстгальтера?

Алла улыбнулась. Теперь не глазами, а только лицом:

– Нет, это лишнее… Личное и лишнее. Хотя иногда…

– Я не понимаю. Насколько мне известно, Тимур Тимурович был ранен. Так?

– Так. Он идет на поправку. Можно сказать, уже поправился.

– Очень хорошо. Но я-то ему зачем?.. Компенсация, что ли, за магазин?

– Обо всем об этом он вам расскажет сам. Чуть позже, когда выпишется из больницы. Скоро вы убедитесь, что Тимур Тимурович… словом – что он хороший человек. Поверьте, вам предлагается очень неплохая работа. Тимур Тимурович знает о ваших деловых качествах. Пару недель на адаптацию – и вы в работе. Никакого пива, никаких Паровозов и Целлюлитов… – Алла властно заглянула в мои глаза. – Ничего такого. Ваша должность… пока… будет называться, скажем, так: менеджер по пиару в сфере маркетинга и торговли.