Коллектив авторов - Сборник Поход «Челюскина»

Возникали любопытные и самые неожиданные проекты.

Вот один из товарищей предлагает Отто Юльевичу проколоть канал от «Челюскина» до кромки льда. Изобретатель подсчитал, что для этого понадобится не больше 20 дней, если будут работать все челюскинцы. Отто Юльевич с улыбкой приступил к разбору вычислений. Быстро выяснилось, что изобретатель допустил две небольшие ошибки: одну относительно толщины окружающего ледяного покрова, другую — относительно объема работы по околке, могущей быть выполненной одним человеком за восьмичасовой рабочий день. Внесение поправок в расчеты показало, что для того, чтобы прорубить канал нужной длины и ширины и оттащить вырубленный лед в сторону, понадобится… не менее года.

Все вместе, включая и изобретателя, посмеялись над проектом, но это не остановило дальнейших предложений. Нашлись товарищи, которые предлагали устроить на протяжении двух километров, до кромки льда, грандиозный линейный костер и растопить в ледяном поле канал, достаточный для прохода «Челюскина». Опять нетрудно было доказать всю несерьезность проекта.

Дни шли… С каждым днем все упорнее и упорнее возвращались к зимовочным разговорам, хотя большинство в возможность зимовки по-настоящему еще не верило.

Все еще ждали перемены ветра.

Я как-то попросил т. Комова подсчитать, сколько человек за вахту от 12 до 16 часов поднимется наверх для справок о погоде. Оказалось: за четырехчасовую вахту поднялись 87 человек…

Ледовый аврал

28 сентября у руководства экспедицией созрел план больших работ по околке льда вокруг «Челюскина».

Решено было освободить ото льда левый борт от носа судна до его середины, а по правому борту — от середины судна до кормы. Таким образом предполагали организовать два сектора чистой воды: один слева — по носу корабля, другой справа — по корме. Без этого в случае необходимости «Челюскин» не смог бы развернуться. Уже одного этого было бы достаточно, чтобы челюскинцы приступили к ледовому авралу.

Но были и другие достаточно серьезные соображения. Северо-западные ветры дули уже на протяжении десяти суток. Они [153] нагнали под корку сплоченного льда большие массы воды. Если переменится ветер, предполагали мы, льды должны будут отжиматься к северу. По всему ледяному полю пройдут трещины и разводья. Если около «Челюскина» будет освобождено ото льда достаточно большое пространство, этим будет создано своеобразное место наименьшего сопротивления, и через него должна будет пройти очередная трещина. И это соображение обязывало немедленно приступить ко всеобщему авралу по околке льда.

Вынужденное безделье, постоянное ожидание перемены ветра создавали на корабле нетерпимую обстановку всеобщего напряжения и нервозности. Работа, тяжелая физическая работа должна была [154] помочь разрядить это напряжение. И с этой точки зрения также надо было немедленно приступить к работе.

29 сентября в восемь часов утра мы приступили к колке льда. Разбились на две бригады. Одна работала у носа, другая — у кормы. Взрывами небольших зарядов аммонала, пробили метровый и полуметровый лед, окружавший пароход. Пешнями и ломами раскалывали торосы. Десятки и сотни тонн льда накладывали на самодельные санп и отвозили в сторону.

Одни из нас специализировались на вытаскивании из воды крупных, многотонных глыб льда и мелких ледовых осколков, а другие отвозили лед. На сани накладывалось 30–40 пудов льда, и дружными усилиями три-четыре человека отвозили его за 40–50 саженей от парохода.

Нередко только что освобожденная поверхность воды опять забивалась глыбами льда, поднимавшимися из-под дна «Челюскина». Снова и снова приходилось дробить, крошить, взрывать лед, вытаскивать осколки из воды, отвозить в сторону.

После четырехчасовой работы — обед и часовой отдых. И опять новый четырехчасовой аврал. К вечеру все так уставали, что едва-едва добирались до койки.

Так шла работа долгие семь дней.

Долгожданный дрейф

1 октября у нас два праздника. Год назад в этот день «Сибиряков» после долгих и тяжелых испытаний прошел Берингов пролив. И 1 октября — день рождения Отто Юльевича. Мы решили вечером отпраздновать оба эти события.

Совершенно неожиданно к полудню на «Челюскина» прибыло с берега пятеро чукчей на двух упряжках. Отто Юльевич решил пойти на берег. Ему хотелось достать некоторое количество нарт, чтобы отправить на Уэллен товарищей, которые не могли оставаться на «Челюскине» или вследствие слабого здоровья, или из-за необходимости срочного возвращения в Москву. Отъезд Отто Юльевича сорвал предполагавшийся праздник.

На следующий день Отто Юльевич вернулся с четырьмя нартами. Вечер прошел в составлении списков отъезжающих. Третьего утром в направлении мыса Джинретлен с Челюскина» ушло восемь человек. [155]

До берега им надо было пройти около 35 километров. Оставшиеся попрежнему продолжали работу по околке.

4 октября северо-западные ветры сменились юго-западными. Это нас всех радостно потрясло. Наконец-то перемена ветра! Мы с особой оживленностью обсуждали ожидавшиеся изменения в ледовой обстановке и все же упорно продолжали околку льда.

Уже в этот день с утра были замечены большие разводья на северо-восток и на запад от «Челюскина». Появились разводья — значит уже начались подвижки льда! А если начались подвижки, то несомненно они пройдут и через наше ледовое поле — тогда «Челюскин» получит возможность самостоятельного хода.

Котлы в готовности. В 10 часов утра заметили очень слабый дрейф на восток. Весть эта разнеслась по судну с молниеносной быстротой. Но дрейф был настолько незначителен, что его трудно было установить по спущенному на дно лоту. Все же Яков Яковлевич Гаккель с радостным и возбужденным лицом сообщил всем о начавшемся дрейфе. Тем, кто не верил, он милостиво разрешал взять в руки лот-линь: по едва ощущаемым рывкам цепляющегося за морское дно лота чувствовалось, что нас слегка вместе со всей массой льда куда-то несет. Лот-линь дергает, Яков Яковлевич прав: мы дрейфуем!

Прошло около часа. Слегка изменилось очертание силуэта острова Колючина, и все поняли без всякой проверки через лот-линь, что льдину вместе с «Челюскиным» развертывает.

Вечер 4 октября прошел в большом возбуждении. Только бы не переменился ветер! Мы ждали на завтра разводий, ждали возможности уйти от места вынужденного бездействия, укравшего у нас 12 драгоценных суток.

5 октября утром разводья появились еще ближе к кораблю. Они были уже не только на северо-востоке, но и на юге. Все же утром мы снова, все как один, вышли на околку. Как бы предчувствуя вот-вот идущее освобождение из ледяного плена, люди работали, напрягая последние силы.