Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

Вечером у костра был общий сбор — вече. Я излагал свои дальнейшие планы касательно атаки на Нори Пирелли. Если честно, я и сам для себя толком не мог объяснить, что я так на него взъелся. Может быть, он заочно напомнил мне Марюса с его зоологической ненавистью к русским? Может быть — меня возмутила мысль о том, что в мире, где и так не продохнуть от негров, приходится ещё и с белой сволочью дело иметь? Наконец — мне нравился Свен. Очень нравился. А Свен теперь уже не мог прикончить Нори.

Но до своих ребят-девчат я не пытался донести эти мне самому не вполне понятные мысли. Я просто говорил — излагал план похода — непререкаемым тоном. И внезапно увидел себя со стороны — длинноволосого мальчишку в самодельной кожанке, уже привычным жестом придерживающего на боку длинный палаш в широкой перевязи. А через секунду поднялся Саня. Он выглядел совершенно спокойно, говорил спокойно, но что-то не то было в его поведении и голосе:

— А ты не можешь объяснить, почему мы должны делать это?

Вопрос оказался неожиданным. Настолько неожиданным, что я, всегда умевший убедительно говорить и аргументировано спорить, просто осекся и заморгал. Саня же настаивал:

— Почему мы должны идти сражаться с теми, кто нам ничего не сделал? — я промолчал, а Саня продолжил: — Потому что тебе хочется поиграть в рыцарей? Но это, пардон, не за наш счёт, Олег!

— Что значит — «не за наш счёт»? — прорезался наконец у меня голос. — Что ты глупости говоришь, за какой за «ваш» счёт?! — и только тут до меня дошёл мерзкий смысл обвинения!!! — Ах ты… — слов у меня не находилось, и я, рванув куртку, показал выпуклый шрам на боку: — А это — за чей счёт?! — я вздёрнул куртку выше, к шрамам на груди: — Это — за чей?!. — мной овладела вспышка ярости, ещё более усилившаяся от того, что Саня был спокоен.

— Тогда это было необходимо, — сказал он, пожимая острыми плечами под такой же, как у меня, кожаной курткой. — Сейчас ты действуешь, как благородный рыцарь, борющийся с несправедливостью. А платить — своими жизнями! — придётся нам. Остановись, Олег.

— Защищайся! — рявкнул я, выхватывая палаш. Саня вскочил, но на него навалились Сморч и Олег Фирсов, а Щусь испуганно закричал:

— Не надо, Сань!

Я тоже не успел взмахнуть клинком — мою руку выше запястья обвил хлёсткий ремень, рванул — и я увидел Вадима, тянущего на себя кистень. Он спокойно-иронично улыбался:

— Олег, тихо, ты что? Успокойся…

Опомнившись, я вбросил в ножны палаш и, шире расставив ноги, сунул большие пальцы за ремень. Санек остыл ещё быстрее — по крайней мере, внешне.

— Вы обещали выполнять то, что я скажу, — с расстановкой, тяжеловато произнёс я, глядя себе под ноги. Потом вскинул голову: — Но я не стану вам об этом напоминать. Не буду говорить, как князь, и… — я сделал над собой усилие, — …прошу прощенья за то, что вообще говорил с вами в таком… приказном тоне, — я думал, что кто-нибудь подаст реплику, но все молчали, глядя на меня. — Тогда давайте так. Давайте голосовать, как мы это всегда делали. Вече — так вече! Ставлю на голосование вопрос об активных действиях против Нори Пирелли по прозвищу «Мясник». Просто потому, что он хуже любого негра и возомнил себя крупным работорговцем и удельным князьком. Мне не нравится то, что рядом со мной такой же мальчишка, как я, торгует другими мальчишками и девчонками. Вот моё обоснование, и я первым поднимаю руку за то, чтобы уничтожить Пирелли, как мы с Лёшкой Званцевым уничтожили Марюса. Теперь пусть говорят остальные, — я сел, и Танюшка пожала мне локоть.

— Ты молодец, я с тобой, — щекотнул мне ухо шёпот. Я благодарно улыбнулся ей.

— Я за нападение, — встал Вадим. Санёк ожёг его взглядом, но Вадим невозмутимо продолжил: — Мне хочется поразвлечься. Ничего больше я объяснять не собираюсь.

Я не очень ему поверил и даже встревожился. Вадим всегда был себе на уме и очень часто за словами прятал двойной, а то и тройной смысл. Впрочем, я не додумал — поднявшись, Танюшка сказала:

— Я с Олегом.

— Кто бы сомневался, — буркнул Саня. Танька спокойно парировала:

— Естественно.

— Я против, — отвернувшись от неё, бросил Саня. Танька спокойно парировала:

— Я за, — коротко сказал Арнис, даже не вставая.

— А я против, — покачала головой Ленка Власенкова. И добавила в ответ на удивлённый взгляд Олега Крыгина: — Не считайте меня бессердечной, просто нам лучше в это не соваться.

— Я тоже против, — вздохнула Ленка Черникова.

— Я за, — кивнул Игорь Мордвинцев.

— И я, — поднялся Север. — Тут Саня сказал, что Олег играет в рыцарей. Не вижу в этом ничего плохого, кстати.

— Я как Саня, — помотал головой Щусь.

— А я — как Сергей, — извиняющимся тоном оповестила Ленка Чередниченко. Серёжка тряхнул светлым чубом:

— Я за драку!

— И я за драку, — сообщила Наташка Мигачёва, обычно молчаливая, как пень.

— Я… — Сморч потёр лоб. Видно было, что ему хочется подраться, но пойти против мнения Сани он не мог. — Я против, — с усилием выдавил наконец Сморч.

— Я тоже, — неожиданно сказал Андрей Альхимович. Сергей не выдержал:

— Приехали!

— Не хочу новых похорон, — прямо отрезал Андрей.

— Я тоже против поэтому, — присоединилась Олька Жаворонкова.

— И я против, — глядя в огонь, Колька Самодуров ничего не стал объяснять.

— Я за, — подняла руку Ирка Сухоручкина. Кристина Ралеска тоже подняла ладонь:

— Мне не нравится рабство. Я за бой.

— Я против, — отрезал Олег Фирсов.

— А я за, — одновременно с ним сказала Наташка Крючкова.

— Я с Колей, — подала голос Валька Северцева. Брат покосился на неё и чуть скривил губы.

— Я за, — Игорь Басаргин вскочил. — Мы должны помогать творить справедливость в этом мире, понимаете?!

— Я тоже за, — раздумчиво произнёс Олег Крыгин.

— Против, — коротко отрезала Наташка, сестра Сани.

— Против, — так же коротко сказал Андрей Соколов.

— Я тоже не хочу драться не с неграми, — покачал головой Богуш.

— Я за бой, — заключил Джек Сойер.

— Пятнадцать «за», тринадцать — «против», — тут же подвёл итог Вадим, всё это время, оказывается, считавший голоса.

— Небольшой перевес, — тихо пробормотал я, снова поднимаясь: — С голосованием всё?

Теперь позвольте мне сказать. Те, кто не хотел идти, могут не идти. Я никого не хочу тащить насильно.

Наступило молчание. В тишине хмыкнул Санёк. А Андрей Альхимович покачал головой:

— Ну уж нет. Идти, так всем. Всем, Олег. Иначе ни к чему было затевать голосование.

Джек Сойер пил возле ручья, когда я, подойдя сзади, тронул его за плечо. Англичанин повернул узкое лицо и коротко улыбнулся.