Борис Ляпунов - Искатель. 1963. Выпуск №6

— Здесь же сквозит и ночью будет чертовски холодно.

Индеец засмеялся.

— Зато козлятки жалобно заплачут и вызовут волка.

— Ночью мы ничего не увидим.

— Не волнуйся, — ответил Вербентэ, — волк нападает на рассвете, он ночью сам плохо видит. За два часа до рассвета мы должны быть в засаде.

В приготовленном укрытии охотники построили небольшой вал, чтобы легче было стрелять. После скудного ужина все трое залезли в спальные мешки.

Георг ночью несколько раз вскакивал, ему казалось, козлята кричат особенно жалобно, и каждый раз он слышал, как Вербентэ бормотал: «Милые, как они кличут его! Если завтра волк будет лежать на циновке, я отдам козлятам все свои лепешки». В четыре часа индеец разбудил друзей, и, закутавшись в пончо, все спрятались в засаду. Два часа на адском холоде не малый срок, и Георг обрадовался, заметив приближение рассвета. Над равниной разлился слабый серый свет. Георг рассмотрел недалеко от каменного завала, где жалобно кричали козлята, темную мелькающую тень.

Георгу очень хотелось поделиться своими наблюдениями, но даже шепот мог выдать их присутствие…

Позади левого угла каменного завала опять мелькнула тень, потом появилась с правой стороны. Быстро светлело. Георг увидел, как, подняв высоко морду, принюхиваясь, из-за укрытия вышел волк, раздумывая, как лучше добраться до своих жертв. В эту секунду Георг нажал курок, животное покачнулось, и тут же грохнул второй выстрел. Волк подпрыгнул, перевернулся и упал. Его предсмертный хрип заглушил крик Георга, выпрыгнувшего из засады. Наклонившись над убитым волком, юноша увидел вздрагивающие губы над громадными клыками; глаза уже остекленели.

Старый Вербентэ не намного отстал от Георга.

Подошел и старший Вагнер. Глядя на волка Анд, сказал:

— Таким я его и тогда видел: густая спутанная грива, жесткая шерсть, темная полоса на спине… маленькие скрытые гривой уши, острая морда… Посмотрите на лапы. И профессор Альбертец хотел меня убедить, что это выродок равнинного волка или одичавшая собака!

Вагнер наклонился и схватил животное за спутанную гриву.

— Волк старый. Как прожирена щетина! И откормлен хорошо, видно, не голодал, разбойник. Как же мы дотащим его до железной дороги?

Кровь запятнала снег. Вербентэ связал передние и задние лапы волка.

— Пока еще не застыл! — сказал он. — Как потащим? До нашего лагеря придется на собственном горбе. В лагере упакуем, набьем поклажу снегом и довезем на мулах. За шесть дней доберемся до Трено-Тариа.

— Прекрасно! — Вагнер улыбнулся. — Профессор Россас получит «волка проклятого инки» в замороженном состоянии.

Охотники основательно позавтракали, поудобней уложили ношу и потащили ее к лагерю. Только к ночи они добрались до места у склона. Спать пришлось всего несколько часов. На рассвете запаковали застывшего волка в плетеные циновки, забив каждую трещину снегом, и, как только солнце осветило вулкан Ллуллаиллако, тронулись в путь. Впереди бежало стадо коз, боязливо косившихся на вьючного мула. Они чуяли волка.

…Железнодорожная станция Трено-Тариа невелика: водяной кран, стрелки и два металлических барака. В одном живут служащие дороги, в другом сеньор Муньец торгует виски и пивом собственного приготовления.

В харчевне задержались двадцать шахтеров, не знающих, куда идти — на север, в Боливию, или на юг, в Аргентину. Шансы на работу везде были одинаково скверные. Среди них суетился вербовщик, уговаривая всю группу подрядиться на Перуанские медные рудники. Шахтеры колебались, надеясь получить работу полегче.

Вербовщик грозил:

— Сегодня с первым поездом я уеду. А вы не найдете работы нигде — от Усайа до Огненной Земли. Тогда и пожалеете, что не заключили контракт.

Один из индейцев ответил:

— При кризисе контракты ненадежны. Шахту закроют — и мы на улице. Да и какие там деньги… Пойдем лучше ловить «волка проклятого инки». Сто тысяч песо за небылицу! Правительство всегда щедро, когда не нужно платить.

Старый индеец с лицом узким, морщинистым покачал головой:

— По следу волка пошел Вербентэ, он смелый охотник и всегда находит то, что ищет. Правительству придется платить.

— Вербентэ в горах в такую погоду? — спросил хозяин и поглядел на маленькие окна, еле пропускавшие дневной свет. — Трено-Тариа и то совсем занесло, туман такой, что собственного носа не увидишь! Наверху у Ллуллаиллако снегу выпало на метр. Уже шесть дней, как оттуда никто не приходит, вы были последними. Нет, пройти Безлюдные Анды можно будет только через два месяца…

В эту же секунду в дверь харчевни громко застучали. Резкий голос крикнул:

— Открывай, старый жулик! От снега мы ослепли, как куропатки, да еще этот проклятый туман! Уйми своих собак, не то они нашу добычу порвут…

Старый индеец поспешил к двери.

— Это Вербентэ, наш смелый брат! И не один, слышишь, как хрипят мулы?

Старик рванул дверь. В харчевню ввалились трое мужчин, закутанные в пончо. Одежда их, покрытая кристаллами снега, сверкала. Трое, они с трудом тащили длинный сверток, упакованный в плетеные циновки. Осторожно уложили ношу в дальний угол. И тогда только развязали платки, закрывавшие рты, сняли шапки и потребовали:

— Чаю, горячего, как источники в Успаллата! Чуть не замерзли: вместо шести дней плелись четырнадцать. Ну и погода…

Хозяин принес наполненные чаем тыквенные чашки, и трое с наслаждением принялись пить.

Старик индеец смотрел на шахтеров.

— Ну, что я вам говорил? Только Вербентэ мог в такое время пройти по Безлюдным Андам и найти дорогу сюда. Он моего племени!..

Вербентэ услышал, обернулся, обрадованный.

— Кохапалко, рад тебя видеть! Что нового на земле?

Старик поклонился.

— Брат Вербентэ, неужели ты ничего не знаешь? Печатные листки обещают за убитого «волка проклятого инки» сто тысяч песет.

— Что? — Старый проводник поставил чашку. — Кохапалко, это правда?

— Чистая правда. Сеньор Муньец, дайте нам газету! Вот здесь!

Вагнер взял зачитанный листок и прочел там сообщение.

— Вербентэ, верно, правительственное сообщение! Когда идет ближайший поезд на Салту?

Вербентэ, задумавшись, устало сказал:

— Эдвальдо, нам надо расставаться…

— Что? О какой разлуке ты говоришь, дружище? Мы всю жизнь гонялись за «невозможным волком», а теперь, когда он нам принес славу и деньги, расставаться? До сих пор я еще не знаю, кто убил волка…

— Ерунда… все трое следили, двое убили. Решай сам, как делить: на две или на три части…

— Согласен, но о разлуке, Вербентэ, забудь! Руку!