Коллектив авторов - Тайны тысячелетий

«Терпкий пряный дух наполнял воздух над рынком Кочни, — вспоминает Мерл Сивери. — Я бродил по нему под глухой стук мешков с перцем, падавших на пол складов, рев кранов, поднимавших пятнадцатитонные контейнеры над причалами, под болтовню сидящих на корточках женщин, перебиравших мускатные орехи и имбирь, под крики биржевых торговцев, ведших переговоры сразу по нескольким телефонам».

Найдя вожделенные пряности, португальцы сразу поняли, что мусульманские купцы крепко взяли торговлю ими в свои руки, и это выгодно индийским правителям. Поэтому драка за пряности очень скоро превратилась в священную войну, кровопролитную и беспощадную. Да Гама лично предал огню большой каликутский корабль, набитый паломниками, возвращавшимися из Мекки.

По мнению индийского историка Чаудхури, португальские галеоны позволили наиболее полно выявить преимущества европейской артиллерии и стрелкового оружия. Имевший одну дополнительную палубу и пушечные порты, галеон представлял собой плавучую крепость и плавучий склад одновременно. Взаимодействуя с береговой цитаделью и факторией или купеческим поселением, галеон мог контролировать воды и побережья за тысячи миль от дома.

Превратившись в захватчиков, первооткрыватели довольно скоро поняли, что лучше не отнимать торговлю у мусульман, а просто обложить ее налогом. Объявив ничейные моря португальской собственностью, они приказали всем судам в Индийском океане заходить в Гоа, Ормуз или Малакку, чтобы получить разрешение на торговлю и уплатить пошлину. Корабли, не имевшие такого разрешения, либо изымались, либо пускались ко дну.

Интересы португальцев тоже претерпели изменения. Если прежде они везли пряности и знаменитые бриллианты Голконды вокруг мыса Доброй Надежды в Лиссабон, то теперь их больше занимала торговля в пределах Азиатского континента. Они продавали враждующим между собой индийским правителям арабских скакунов, торговали хлопком в Бенгальском заливе, тиморским сандаловым деревом — в Китае; обменивали китайские шелка на японское серебро. Воистину Индия пленяет людей и переиначивает их натуру!

Но и португальцы разительно изменили лицо Индии. Они завезли сюда кукурузу, табак, ананасы, папайю, сладкий картофель, другие южноамериканские растения. Они познакомили индийцев с печатным станком, открыли приюты для сирот, значительно облегчили жизнь женщин. С соседнего Цейлона ввезли корицу, жемчуг, слоновую кость, красители и самоцветы. За полтора века господства на Цейлоне они положили начало множеству португальских родов, внедрили в речь местного населения массу слов из своего языка и основали крупнейший на острове город, Коломбо, столицу Шри-Ланки. Возле Ратнапуры и поныне разрабатываются сапфировые копи, открытые португальцами. Один из красивейших здешних камней был оценен в 23 950 долларов.

В конце концов португальская культура прочно срослась с азиатской, став ее неотъемлемой частью. Секрет выживания португальцев в Азии и Африке — в их приспособляемости и терпимости. Они были реалистами и прагматиками, они называли португальскими словами грузы, принадлежавшие мусульманам, и это помогало получить разрешение на перевозку; они либо делили с «неверными» прибыль, либо заключали смешанные браки. Альбукерке всячески призывал своих солдат-холостяков жениться и становиться поселенцами, что способствовало бы укреплению империи. Индийцы из высших каст считали такие союзы позорными, но для мусульманских женщин и представительниц низших каст замужество за португальцем означало шаг вверх по общественной лестнице. Отпрыски таких брачных союзов до сих пор рассеяны по всему Востоку; сами португальцы имеют их «ассимиладуш»; они носят португальские имена, речь их изобилует португальскими словами, а в сердцах живет португальское Католичество.

По мере развития торговли и увеличения притока прибылей в Гоа стали расти роскошные дворцы и особняки. Простые солдаты, регулярно рисковавшие жизнью за весьма нерегулярное жалование, ничего не имели, а поскольку португальцы были отличными воинами и знатоками всякого рода оружия, их услуги ценились чрезвычайно высоко. Итогом такого положения дел стало неистребимое повальное дезертирство. Португальские наемники служили индийским правителям, королю Сиама, кому угодно. Это приносило им деньги, довольствие — в общем, позволяло выжить. Они сами были вынуждены заботиться о том, чтобы обеспечить свою старость.

На пологих берегах Бенгальского залива люди сколачивали состояния и спасали свои души. Португальцы потянулись сюда, воспользовавшись тем, что король и вице-король были заняты другими делами. В результате наряду с официальной Португальской Индией возникла теневая империя, куда более влиятельная, чем принято считать.

Искусство португальских воинов было столь высоко, что от наемников зачастую зависел исход сражений. Дослужившись до ранга военных советников при индийских царьках, некоторые португальцы и сами возжелали сделаться правителями. Именно по их почину король Португалии предпринял попытку покорить Бирму и Камбоджу.

Кое-кто, разбогатев на сделках и грабежах, возвращался под крылышко легальной империи. И несмотря на то, что эти люди подрывали авторитет и престиж Гоа, им удавалось не попасть в немилость и даже быть обласканными. Почему же?

Крупнейший знаток истории португальской империи, британский профессор Чарльз Боксер, объясняет это так: «Губернаторы Гоа менялись каждые три года. Чтобы войти в город, надо было просто дать новичку „на лапу“. Со стороны вице-короля никаких осложнений не предвиделось, но вот инквизиция могла попортить кровь.

Священная палата обосновалась в Гоа в 1560 году. Инквизиция охотилась за деньгами и имуществом и поэтому не скупилась на стандартные обвинения в переходе в ислам или иудаизм. В итоге тем, кто оказывался у нее под подозрением, приходилось искать убежища у раджи Кочни или в Китае.

Китайцы так и не позволили инквизиторам открыть свое представительство в Макао».

Пряности португальцы нашли на Малабарском берегу. Что до христиан, то их можно было бы отыскать на противоположном краю Индостана. Купцы, наемники, каторжники и священники взбирались по богатым специями склонам Западных Гат и, перейдя горы, спускались на зеленые просторы рисовых полей, испещренных каналами, а оттуда шли к Коромандельскому берегу и Бенгальскому заливу.

В Нагапаттинаме, где португальские торговцы селились рядом с мусульманскими и индийскими купцами, в уютной гавани с песчаными берегами, стоят рыбацкие лодки. Ждущие своей очереди на рейде сухогрузы из Бомбея привезли сюда не цейлонских боевых слонов и жемчуг, а фосфатные удобрения с берегов Черного моря. К судам подходят буксируемые баржи и, приняв на борт этот груз, везут его к причалам, где уже ждут грузчики. Взваливая мешки на плечи, они трусцой бегут к складам, и этот живой конвейер не останавливается ни днем, ни ночью.