Коллектив авторов - Приключения 1972-1973

Робежниек поглядывал в зал, где не осталось ни одного свободного места. Возле самого окна дородная тетка подозрительно косилась на свидетелей и что‑то нашептывала своей соседке – старушенции с тонкими, плотно сжатыми губами. Адвокат безошибочно узнавал здешних завсегдатаев. Еще не перевелись обыватели, которые дня не могут прожить, не сунув носа в чужую кастрюлю. Когда же возможности коммунальной квартиры бывают исчерпаны, эти людишки шляются по судам и млеют от удовольствия на бракоразводных процессах или на разборе дел, связанных с преступлениями против нравственности. И туго приходится судье, который примет решение слушать дело при закрытых дверях!..

В дальнем конце зала расположилась шумная компания студентов юридическогофакультета. Оттуда, с«Камчатки», слышались приглушенные смешки и реплики:

– Потеснись, миледи! Дай сесть человеку.

– Куда лезешь, плоскостопый!

– Смотрите‑ка, Айя толстую тетрадь вытащила, сейчас будет конспектировать!

После набивших оскомину скучных лекций по административному и колхозному праву этот процесс для студентов был как хорошее театральное представление, после которого есть о чем поговорить и поспорить.

Вдруг по залу пролетел шорох, словно легкий бриз тронул вершины сосен на приморских дюнах.

– Ведут, ведут!

Как по мановению волшебной палочки смолкли разговоры. Воцарилась почтительная тишина. Помощник прокурора Дзенис отложил в сторону папку с делом. Приосанился адвокат Робежниек. Секретарь отбросила непослушный локон. Всеобщее внимание сосредоточилось на боковом входе. С минуты на минуту в сопровождении милиционеров оттуда должен выйти убийца.

Итак, сейчас начнется суд.

Город начинает подмигивать огненными неоновыми глазами.

Ответственный дежурный по Управлению внутренних дел включает в кабинете свет. Теперь еще отчетливей виден занимающий всю стенку рельефный план города. Крохотными домиками и фигурками обозначены на нем места, где расположены штабы народных дружин и милицейские посты. Прямые и изогнутые линии улиц унизаны красными и белыми жемчужинами электролампочек. Вереницы вспышек, словно трассирующие пули, отмечают движение милицейских машин. Сквозь атмосферные помехи в громкоговорителе слышны короткие рапорты патрулей.

– Я «Чайка‑два». Нахожусь в Чиекуркалне. Двигаюсь по маршруту. Происшествий нет.

– Докладывает «Орел‑три». В переулке у забора комбината «Ригас мануфактура» вижу большой сверток. Очевидно, переброшен через ограду. Продолжаю вести наблюдение. Жду распоряжений.

– Я «Чайка‑восемь». В конце улицы Бикерниеку у троллейбуса сломалась полуось. Позвоните в аварийную службу.

В небольшом кабинете точно луч в капле воды отражается жизнь столицы Латвии, прослушивается ее пульс. Со всех концов города сюда стекается оперативная информация. Ответственный дежурный принимает донесения, регистрирует их, отдает распоряжения.

В соседней комнате бывалый сержант играет в новус[3] с молоденьким лейтенантом. Седоволосый судебно‑медицинский эксперт за шахматным столиком глубокомысленно изучает позицию противника. Неужто и на этот раз не удастся одолеть самоуверенного Шерлока Холмса? Капитану Соколовскому чертовски везет в шахматы, и это обстоятельство просто бесит обычно невозмутимого врача.

– Что ж, укрепим позиции временным отступлением, – замечает он, возвращая слона на исходный рубеж.

– Сдаете завоеванную территорию без боя? – злорадствует Соколовский.

– Территория нынче не имеет решающего значения.

– Имеет, и еще какое! Однажды я приехал в свой родной Вилякский район, – говорит капитан, не отрывая взгляда от шахматной доски. – Сидим с тамошним участковым Езупаном в его служебном кабинете. Вдруг распахивается дверь, вваливается какой‑то верзила и орет; «На помощь! Убийство! Там, около старой мельницы труп!»

Лейтенант с сержантом кладут на стол кии новуса. Надо послушать! В Управлении внутренних дел капитан Соколовский известен как великий мастер рассказывать всякие байки.

Капитан продолжает, но это не мешает его ладье вторгнуться в тыл противника.

– Мы с Езупаном вскакиваем, седлаем мотоцикл и едем на мельницу. Глядим, в канаве лежит ничком какой‑то малый в резиновых сапогах, руки раскинуты в стороны, весь в грязи перепачкан.

Езупан, бедняга, пожимает плечами. «Скверное дело. Надо протокол составлять. Эксперта вызвать. Что начальнику скажу?» Й тут на него находит просветление:

«Слушай, да ведь это же не наша территория. Канава‑то пограничная! Лежит он, правда, на моей стороне, но стоял‑то не на моей! Видишь, где его ноги? Поехали, позвоним».

Прибыл инспектор соседнего участка. Походил вокруг трупа, покряхтел и рассудил: «Раз голова, Езупан, на твоей территории, значит, тебе вести следствие». Езупан ни в какую. Голова, говорит, важное обстоятельство для живого, а не для трупа.

Покуда препирались, труп исчез! «Елки‑палки!» – схватился за голову Езупан. А из‑за кустов кто‑то басит: «Эй, опохмелиться у вас нечем?»

Соколовский делает рокировку в длинную сторону.

Лейтенант с сержантом хохочут. Судебно‑медицинский эксперт кисло улыбается. Лишь следователь прокуратуры Борис Трубек никак не реагирует на столь неожиданный финал истории. Он сидит в углу комнаты на низком диванчике, спина горбом, уши зажаты ладонями. Очки с толстыми стеклами съехали с переносицы. Трубек с головой ушел в свои конспекты – скоро госэкзамены, каждая свободная минута на счету.

Смуглый старший лейтенант с пижонскими усиками настраивает телевизор. До начала трансляции со стадиона остаются считанные минуты.

– Так и так твоя «Даугава» продует, – добродушно трунит над ним капитан, объявляя гарде королеве доктора. – Не порть нервы, дорогой. Здоровье надо беречь смолоду, говаривала моя мудрая тетушка, да будет ей земля пухом.

– Зачем так говоришь? – возмущается старший лейтенант. – Сегодня обязательно выиграют.

Соколовский твердит свое:

– Продуют как пить дать! Вне всякого сомнения. Класса «А» ей не видать, как тебе копейки после того, как отдал жене зарплату.

Спор прерывает металлический голос репродуктора.

– Опергруппа, на выход! Убийство на улице Вайрога! – коротко сообщает ответственный дежурный.

Старший лейтенант резко встает и выключает телевизор. Врач с сожалением покидает шахматный столик. Следователь Трубек распихивает по карманам конспекты.

Несколькими минутами позже милицейская машина уже мчится по улице Кришьяна Барона к Воздушному мосту.

– Свидетель Майга Страуткалн! – вызывает председатель суда. – Попросите войти.