Виктор Алексеев - Соперник Византии

- Равви, что нам писал из Константинополя Виссарион?

- Великий Иша [40] , достопочтенный Бен Горион писал о появлении русской княгини Хельги в Византии. И вот уже второй месяц император Константин ее не принимает, хотя, по всем сведениям, находится в городе. Достопочтимый Бен Горион делает выводы, что визит княгини не является важным событием, поэтому и отношение к нему соответствующее. Константин Багрянородный сейчас занят Каппадокией, по всему видно, что греки переломят сопротивление арабов.

- А что он пишет о цели ее визита?

- Достопочтимый Бен Горион сообщает, что русы недовольны торговыми отношениями, вернее, как греки относятся к русским купцам, назначая свою цену на товары, потому купцы русов до встречи с императором не выбрасывают свой товар на рынок.

- И только поэтому княгиня тайно проделала такой путь? Не поверю! Здесь что-то не то... Отпиши Виссариону, что надо узнать подробнее о цели визита княгини и срочно сообщить нам, чего бы это ни стоило.

Иосиф снова сжал губы:

- Я, равви, до сих пор не могу простить себе, что не позволил Песаху взять Киев, сейчас не было бы у меня голово-ломки с этими русами.

- Великий Иша, вы помните заботы Моше. Всю жизнь он решал головоломки и только потому привел народ свой к свободе и благоденствию. Так что и ваш удел за весь народ решать головоломки.

- Да, да, равви. Но я порой и ошибаюсь. Ты, конечно, помнишь, как Моше поступил с моавитянами. Израильтяне уничтожили всех мужчин, и детей мужского пола, и женщин, что познали мужчин, оставив только всех детей женского пола, не познавших мужчин. Это, так сказать, суть повествования. А с точки зрения мидраша [41] надо было глубже вникнуть в эту аггаду [42] и поступить с Киевом подобно Моше. А я, как последний караим [43] , не вник в сокровенный смысл писания, вернее, не догадался принять как наглядный поступок.

- Великий Иша, но Киев и теперь наш. Там расположен хазарский гарнизон, и стоит только нашим доблестным воинам подойти к Киеву, как распахнутся ворота. Это сделают воины или кто-нибудь из нашей общины.

- А у меня сейчас нет столько воинов, сколько было у Песаха. С ним тогда были, не считая нашей гвардии, печенеги, булгары и буртасы, около тридцати тысяч сабель. А сейчас у меня всего семь. Этого недостаточно для похода на Русь.

Иосиф действительно оказался в сложном положении, ибо помощи ни военной, ни экономической ждать было неоткуда. За последние пять лет Хазария потеряла многих бывших союзников, а главное - торговые пути из Китая и Франции, где произошла смена правительств, не симпатизирующих еврейским общинам. Прекратилась торговля с Багдадом по той же причине. Печенеги по наущению Византии отторглись от Хазарии и заключили союзные договоры с русами и греками. Остались сторонниками Хазарии лишь ясы (осетины и касоги, черкесы) в степях Северного Кавказа. А для того, чтобы нанять их, нужны большие деньги, около трехсот тысяч дирхемов, а где их взять, если торговля в упадке? Пожалуй, остаются только два источника - еврейская община в Испании и рахдониты.

- Так на чем мы вчера остановились, равви, в письме к Хаздаи-ибн-Шафруту, министру халифа Испании?

- Сейчас напомню.

Равви подошел к полке, перебрал несколько пергаментов, вытащил один из них и стал читать:

- «Я живу у входа в реку и не пускаю русов, прибывающих на кораблях, проникнуть к ним (мусульманам). Точно так же я не пускаю всех врагов их, приходящих сухим путем, проникать в их страну. Я веду с ними, врагами мусульман, упорную войну. Если бы я оставил (в покое), они бы уничтожили всю страну израильтян до Багдада».

Это были очень продуманные фразы, которые объясняли халифу Испании значение Хазарии в районе Каспия и должны были предшествовать просьбе царя Иосифа о помощи в деле борьбы мусульман с христианами. Тем более что он знал о помощи русов византийцам в морском сражении греков с арабо-испанскими пиратами за остров Крит.

В мягких сапожках с загнутыми носами, подарке эмира Хорезма, Иосиф проделал несколько бесшумных шагов, остановился и сказал через плечо:

- Продолжим, равви.

Пока личный секретарь, самый доверенный помощник из колена левитов, главный раввин и самый дорогой чиновник в государстве зачищал перо, Иосиф подумал, что прежде чем обратиться непосредственно к помощи, необходимо указать на божественное покровительство его деятельности.

- С того дня, как наши предки вступили под покров Шехины [44] - стал диктовать Иосиф, - он подчинил всех наших врагов и ниспроверг все народы и племена, жившие вокруг нас, так что никто до настоящего дня не устоял перед нами. Однако... [45] 

Колыхнулась занавеска, сделанная из янтаря и золотых пластин, и черный слуга, высокий, с выпуклыми мускулами, обнаженный по пояс, но с саблей, из карфагенских иудеев, еще в детстве купленный Иосифом, с глубоким поклоном объявил, что прибыл достопочтимый Иегуда и ждет приема.

- Потом продолжим, - сказал раввину Иосиф и жестом пригласил прибывшего.

Прибывший опустился на колени и глубоко склонил голову, чуть ли не до земли:

- Многие лета великому Иша в его божественном труде на благо народа нашего и процветания каганата. Я пришел, чтобы узреть ваш прекрасный лик и выслушать все ваши советы и наставления. Да будет с нами наш Бог.

- Встань Иегуда, присаживайся и расскажи, как у нас идут дела с караваном в Византию. Ты ведь только что прибыл из Таматарха [46] ?

- Все идет так, как мы задумали. И по моим расчетам караван уже в Константинополе. Шимон, как посол каганата, должен встретиться с императором, вы же предварительно беседовали с ним, и он попытается решить вопрос о невольниках, которых в Херсонесе задерживает архонт.

- Я не верю в доброжелательность Константина Багрянородного, он умен и дальновиден, потом не падок на подарки, как Роман. Но попытаться надо. За рабов рахдониты получат большие деньги, но когда? А нам нужны деньги сейчас, и много денег. Я считаю, что русская княгиня не просто появилась в Константинополе и это не в первый раз. Хельга что-то задумала, а их надо опередить.

Иосиф продолжал бесшумно ходить по великолепному красному ковру с замысловатыми рисунками из крючков и надписей, привезенному из Персии.

- Мне необходимо, - продолжал Иосиф, - увеличить войска до тридцати тысяч всадников, и ты, как старейшина рахдонитов, обязан помочь мне собрать триста тысяч дирхемов. У меня в казне денег почти нет, ты же знаешь, как плохо сейчас с торговлей. И в списке пожертвователей первым должен быть ты.

Иосиф прохаживался за креслом, в котором сидел рах-донит, но по шевельнувшимся ушам того понял, какую рану нанес ему. Но другого выхода у него не было.

- Ты же знаешь, что я никогда не прибегал к кошельку рахдонитов в деле помощи государственной казне, а сейчас это необходимо. Правда, был однажды такой случай, но давно, еще при Аароне [47] , когда рахдониты отказались помочь кагану. Тогда Аарон обратился в бетдин [48]  и повесил трех человек. Хазария успешно отразила нашествие угров, и все обошлось. Вот и я хочу, чтобы ты напомнил купцам, что Иосиф готов повторить пример Аарона, потому что считает, что петля гораздо приятнее, чем кол русов.

Снова колыхнулась занавеска, и снова появился негр, который объявил, что прибыл брат Иосифа Авраам. Иосиф видел со стороны, как ходят желваки по лицу и прыгают уши у старейшины рахдонитов.

- Больше мне нечего добавить, - закончил разговор Иосиф и рукой показал, чтобы пригласили брата. - До встречи, Иегуда.

Вошел человек с перевязанным плечом и рукой, висящей на широкой ленте. Он встал на колени, но кланяться не стал, потому что Иосиф коснулся его плеча.

- Мир с тобою, брат! - промолвил он.

- Здравствуй, Авраам, поднимись. Я знаю, что ты был тяжело ранен. И говорят, что стрелу в тебя пустил молодой русский князь. Я не вижу у тебя в руке княжеской стрелы. Ведь, подстрелив тебя, он прежде всего нанес оскорбление Хазарии.

- Этот щенок еще мне заплатит. Я приговорил его к смерти, - возмущенно и горделиво заговорил Авраам. Он был лет на десять моложе брата, но гонора у него хватило бы на всех военачальников Хазарии, - и если «черная стрела» разыщет его, то ему не миновать моей мести.

Иосиф неприятно сморщил лицо так, что его нос опять чуть ли не достал до нижней мягкой губы.

- Я знаю, что он уже по всем их законам заплатил тебе. Сколько дирхемов было в мешочке? - спросил Иосиф. Этот вопрос осадил вспыльчивость брата. Он как бы осекся, не зная, что ответить. Но нашелся.

- Иосиф, зачем тебе считать деньги в моем кармане? Ты лучше скажи, почему мать жалуется на твое невнимание к ней?

- Брат, ты уже взрослый человек и должен знать, что женщины - они женщины и всегда недовольны нами. Недавно я послал ей подвески из изумрудов, купленные у франков. Видимо не утодил. Так где же стрела князя?