Коллектив Авторов - Былины. Исторические песни. Баллады

Нагнано той силы много множество,

И у него есте сильные богатыри,

Поляницы есте да удалые.

У него, собаки царя Калина,

Сделаны-то трои ведь подкопы да глубокие

Да во славноем раздольице чистом поле.

Когда будешь ездить по тому раздольицу чисту полю,

Будешь бить-то силу ту великую,

Как просядем мы в подкопы во глубокие,

Так из первыих подкопов я повыскочу,

Да тебя оттуль-то я повыздыну;

Как просядем мы в подкопы-то во другие,

И оттуль-то я повыскочу,

И тебя оттуль-то я повыздыну;

Еще в третьии подкопы во глубокие,

А ведь тут-то я повыскочу,

Да оттуль тебя-то не повыздыну,

Ты останешься в подкопах во глубокиих».

А й ще старыи казак да Илья Муромец,

Ему дело то ведь не слюбилося,

И берет он плетку шелкову в белы руки,

А он бьет коня да по крутым ребрам,

Говорил он коню таковы слова:

«Ай же ты, собачище изменное!

Я тебя кормлю-пою да и улаживаю,

А ты хочешь меня оставить во чистом поли,

Да во тых подкопах во глубокиих!»

И поехал Илья по раздольицу чисту полю,

Во тую во силушку великую,

Стал конем топтать да и копьем колоть,

И он бьет-то силу, как траву косит, -

У Ильи-то сила не уменьшится.

Й он просел в подкопы во глубокие,

Его добрый конь оттуль повыскочил,

Он повыскочил, Илью оттуль повыздынул.

Й он спустил коня да богатырского

По тому раздольицу чисту полю,

Во тую во силушку великую,

Стал конем топтать да и копьем колоть;

И он бьет-то силу, как траву косит, -

У Ильи-то сила меньше ведь не ставится,

На добром коне сидит Илья, не старится.

Й он просел с конем да богатырскиим,

Й он попал в подкопы-ты во другие;

Его добрый конь оттуль повыскочил

Да Илью оттуль повыздынул.

Й он спустил коня да богатырского

По тому раздольицу чисту полю,

Во тую во силушку великую,

Стал конем топтать да и копьем колоть;

Й он бьет-то силу, как траву косит, -

У Ильи-то сила меньше ведь не ставится,

На добром коне сидит Илья, не старится.

Й он попал в подкопы-ты во третьии,

Он просел с конем в подкопы-ты глубокие;

Его добрый конь да богатырскии

Еще с третьиих подкопов он повыскочил,

Да оттуль Ильи он не повыздынул,

Сголзанул Илья да со добра коня,

Й оставался он в подкопе во глубокоем.

Да пришли татара-ты поганые,

Да хотели захватить они добра коня;

Его конь-то богатырскии

Не сдался им во белы руки,

Убежал-то добрый конь да во чисто поле.

Тут пришли татара-ты поганые

А нападали на старого казака Илью Муромца,

А й сковали ему ножки резвые,

И связали ему ручки белые.

Говорили-то татары таковы слова:

«Отрубить ему да буйную головушку!»

Говорят ины татара таковы слова:

«Ай не надо рубить ему буйной головы,

Мы сведем Илью к собаке царю Калину,

Что он хочет, то над ним да сделает».

Повели Илью да по чисту полю

А ко тым палаткам полотняныим,

Приводили ко палатке полотняноей,

Привели его к собаке царю Калину,

Становили супротив собаки царя Калина.

Говорили татара таковы слова:

«Ай же ты, собака да наш Калин-царь!

Захватили мы старого казака Илью Муромца

Да во тых-то во подкопах во глубокиих

И привели к тебе, к собаке царю Калину;

Что ты знаешь, то над ним и делаешь».

Тут собака Калин-царь говорил Илье

да таковы слова: «Ай ты, старыи казак да Илья Муромец!

Молодой щенок да напустил на силу на великую,

Тебе где-то одному побить моя сила великая!

Вы раскуйте-тко Илье да ножки резвые,

Развяжите-тко Илье да ручки белые».

И расковали ему ножки резвые,

Развязали ему ручки белые.

Говорил собака Калин-царь да таковы слова:

«Ай же старыи казак да Илья Муромец!

Да садись-ка ты со мной а за единый стол,

Ешь-ка ествушку мою сахарную

Да и пей-ка мои питьица медвяные,

И одежь-ка ты мою одежу драгоценную

И держи-тко мою золоту казну,

Золоту казну держи по надобью;

Не служи-тко ты князю Владимиру,

Да служи-тко ты собаке царю Калину».

Говорил Илья да таковы слова:

«А й не сяду я с тобой да за единый стол,

Не буду есть твоих ествушек сахарныих,

Не буду пить твоих питьицев медвяныих,

Не буду носить твоей одежи драгоценныи,

Не буду держать твоей бессчетной золотой казны,

Не буду служить тебе, собаке царю Калину,

Еще буду служить я за веру, за отечество,

А и буду стоить за стольный Киев-град,

А буду стоять за церквы за Господние,

А буду стоять за князя за Владимира

И со той Опраксой-королевичной».

Тут старой казак да Илья Муромец

Он выходит со палатки полотняноей

Да ушел в раздольице в чисто поле.

Да теснить стали его татара-ты поганые,

Хотят обневолить они старого казака

Илью Муромца.

А у старого казака Ильи Муромца

При себе да не случилось-то доспехов крепкиих,

Нечем-то ему с татарами да попротивиться.

Старыи казак да Илья Муромец

Видит он дело немалое;

Да схватил татарина он за ноги,

Тако стал татарином помахивать,

Стал он бить татар татарином,

И от него татара стали бегати,

И прошел он скрозь всю силушку татарскую,

Вышел он в раздольице чисто поле,

Да он бросил-то татарина да в сторону,

То идет он по раздольицу чисту полю.

При себе-то нет коня да богатырского,

При себе-то нет доспехов крепкиих.

Засвистал в свисток Илья он богатырскии,

Услыхал его добрый конь да во чистом поле,

Прибежал он к старому казаку Илье Муромцу.

Еще старыи казак да Илья Муромец

Как садился он да на добра коня

И поехал по раздольицу чисту полю,

Выскочил он да на гору на высокую,

Посмотрел-то под восточную он сторону:

А й под той ли под восточной под сторонушкой,

А й у тых ли у шатров у белыих

Стоят добры кони богатырские.

А тут старый-от казак да Илья Муромец

Опустился он да со добра коня,

Брал свой тугой лук разрывчатый в белы ручки,

Натянул тетивочку шелковеньку,

Наложил он стрелочку каленую,

И он спущал ту стрелочку во бел шатер,

Говорил Илья да таковы слова:

«А лети-тко, стрелочка каленая,

А лети-тко, стрелочка, во бел шатер,

Да сыми-тко крышу со бела шатра,

Да пади-тко, стрелка, на белы груди

К моему ко батюшке ко крестному

И проголзни-тко по груди ты по белыи,

Сделай-ка ты сцапину да маленьку,

Маленькую сцапинку да невеликую,

Он и спит там, прохлажается,

А мне здесь-то одному да мало можется».

Й он спустил как эту тетивочку шелковую,

Да спустил он эту стрелочку каленую.

Да просвистнула как эта стрелочка каленая

Да во тот во славныи во бел шатер,

Она сняла крышу со бела шатра,

Пала она, стрелочка, на белы груди

Ко тому ли-то Самсону ко Самойловичу,

По белой груди ведь стрелочка проголзнула,

Сделала она да сцапинку-то маленьку.

А и тут славныи богатырь святорусскии,

А й Самсон-то ведь Самойлович,

Пробудился-то Самсон от крепка сна,

Пораскинул свои очи ясные;

Да как снята крыша со бела шатра,

Пролетела стрелка по белой груди,

Она сцапиночку сделала да на белой груди,

Й он скорешенько стал на резвы ноги,

Говорит Самсон да таковы слова:

«Ай же славные мои богатыри вы святорусские!

Вы скорешенько седлайте-тко добрых коней,

Да садитесь-тко вы на добрых коней.

Мне от крестничка да от любимого

Прилетели-то подарочки да не любимые:

Долетела стрелочка каленая

Через мой-то славный бел шатер,

Она крышу сняла ведь да со бела шатра,

Да проголзнула-то стрелка по белой груди,

Она сцапинку-то дала по белой груди,

Только малу сцапинку-то дала, не великую;

Погодился мне, Самсону, крест на вороте,

Крест на вороте шести пудов;

Есть бы не был крест да на моей груди,

Оторвала бы мне буйну голову».

Тут богатыри все святорусские

Скоро ведь седлали да добрых коней,

И садились молодцы да на добрых коней

И поехали раздольицем чистым полем

Ко тому ко городу ко Киеву,

Ко тым они силам ко татарскиим.

А со той горы да со высокии

Усмотрел ли старыи казак да Илья Муромец, -

А то едут ведь богатыри чистым полем,

А то едут ведь да на добрых конях.

И спустился он с горы высокии,

И подъехал он к богатырям ко святорусскиим;

Их двенадцать-то богатырей, Илья тринадцатый.

И приехали они ко силушке татарскоей,

Припустили коней богатырскиих,

Стали бить-то силушку татарскую,

Притоптали тут всю силушку великую

И приехали к палатке полотняноей;

А сидит собака Калин-царь в палатке полотняноей.

Говорят-то как богатыри да святорусские:

«А срубить-то буйную головушку А тому собаке царю Калину».

Говорил старой казак да Илья Муромец:

«А почто рубить ему да буйная головушка?

Мы свеземте-тко его во стольный Киев-град,

Да й ко славному ко князю ко Владимиру».

Привезли его, собаку царя Калина,

А во тот во славный Киев-град,