Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 159 (full)

В поисковиках до сих пор на высоких позициях висит Buzzware, однако этот проект благополучно закрылся в 2012 году.

Зато появились такие сервисы, как Babkee («Бабки» — речь не о деньгах, а о «сплетнях и пересудах» — то есть обсуждениях того или иного явления в Сети), SemanticForce и другие. То есть недостатка в инструментарии нет.

Если обеспечить себе «уши» компания может посредством сугубо технических средств, то на этапе активной коммуникации техника бессильна. Не придумали ещё «искусственного интеллекта», который в полной мере мог бы заменить живого обладателя коммуникативных талантов. Понятно, что если между ушами нет мозга, правильно интерпретирующего поступающие сигналы, то никаких «слуховые аппараты» не помогут; однако для того, чтобы наладить прямое общение с целевой аудиторией и добиться её лояльности, необходимость и в мозге, и в хорошо подвешенном языке у ответственных лиц становится куда более явной.

Одна из главных проблем, правда, — это нахождение баланса, как в отношении количества публикаций, так и в плане языка.

Компании, которая пытается активно продвигать какой-то продукт или бренд в социальных медиа, необходимо учитывать, что, если количество «её» обновлений появляется в новостных лентах подписчиков (в Facebook, например) слишком часто, это начинает вызывать раздражение у пользователей. Согласно результатам опросов, 47 процентов пользователей высказывают недовольство, если коммерческого свойства посты «засоряют» их ленты. Это выглядит как навязчивая реклама.

При этом «молчаливое присутствие» — это тоже дорога в никуда: если компания не проявляет никакой активности или раз в неделю публикует что-то с точки зрения пользователей не очень значимое, её «вообще нет».

В свою очередь, очень важным оказывается определить (и не переступать) границы, где общение на «человеческом языке» переходит в опасное панибратство и фамильярность. С кем-то из целевой аудитории это может работать (очень любят «молодёжные» журналы обращаться к своим читателям на «ты»), однако в основном подобное вызывает в лучшем случае недоумение, в худшем — прямое раздражение.

Бывают и обратные ситуации, когда представители компании общаются с клиентами с использованием подчёркнуто сухой, обезличенной лексики: общается именно что компания. В этом плане интересны официальные аккаунты компании «Мегафон» (https://twitter.com/MegaFonCorp, https://twitter.com/MegaFonHelp) в Twitter, которые в среде, казалось бы, заведомо, подчёркнуто неформальной функционируют как справочное бюро и язык используют соответствующий.

Что же касается Twitter, то любопытно также взглянуть на официальный аккаунт редакции издания «Лента.ру», регулярно публикующий исключительно язвительные и даже задиристые комментарии на публикации самого издания — в то время как публикации имеют подчёркнуто «благочинный», нейтрально-деловой тон. За некоторыми исключениями, конечно.

Часто случаются ситуации, когда ответственным лицам компании — SMM-менеджерам — приходится выходить за рамки своих площадок и предпринимать какие-либо усилия на сторонних ресурсах от лица компании. Буквально совсем недавно скандал, связанный с пресловутым «Киберпонедельником», вынудил менеджеров магазинов «Эльдорадо» объясняться в комментариях «Компьютерры» в том числе. Удачными или неудачными были эти объяснения? Вряд ли они могли в полной мере компенсировать репутационный ущерб, вызванный всей этой историей (а в первую очередь недостаточным пониманием степени технической грамотности и въедливости у целевой аудитории пресловутого «Киберпонедельника»). Однако они хотя бы не стали игнорировать поднявшийся шум и попытались загладить происшедшее. В меру оставшихся возможностей.

Очень интересный пример — это история с продвижением автомобильной марки KIA Soul через Facebook. Интересен он в первую очередь тем, как эффективно могут работать полупровокационные элементы рекламы: помимо всего прочего на странице бренда в Facebook была размещена закладка с «реалити-игрой» Go Hamster, Go («Иди, хомячок, иди»). Игра содержала элементы рекламы Soul, а также в ней была реализована технология отслеживания движения лица игрока.

Пример хорош ещё и тем, что демонстрирует, как необходимо учитывать различия в ментальности: целевой аудиторией рекламы с хомяком была западная публика. С российской этот номер вряд ли бы прошёл в принципе, учитывая, какое значение в Рунете обыкновенно придаётся слову «хомячок».

Компаниям, занимающимся продвижением своей продукции и брендов через российские социальные ресурсы, приходится учитывать, во-первых, что у каждой из крупнейших соцсетей здесь — Facebook, «ВКонтакте», «Одноклассниках» — своя специфическая аудитория, а во-вторых, то, что повсюду наблюдается очень высокая степень всенаправленного негативизма и скепсиса, переходящего в тотальную подозрительность. Российскую аудиторию очень легко убедить в том, что бренд А или компания Б чем-то плохи и никому не нужны, и очень трудно — в обратном. Также в любых позитивных высказываниях о том или ином бренде среднестатистический пользователь Рунета более чем охотно усмотрит проплаченный пиар. Как раз это и относится к рискам от позитивных откликов, упомянутых Кириллом Готовцевым.

В общем-то, подобного рода готовность усматривать «грязную игру» в любых позитивных комментариях легко объяснима: пожалуй, все так или иначе слышали истории о том, как те или иные компании заводили себе официальные страницы (Pages) в соцсетях и оперативно обзаводились «обширной группы поддержки» в несколько тысяч, а то и десятков тысяч «френдов», но на поверку оказывалось, что значительная часть этих «френдов» — боты или недавно созданные неактивные аккаунты.

Тем не менее негативизм и подозрительность людей играют здесь очень важную роль, а потому формирование лояльной группы потребителей — в соцсетях или где бы то ни было ещё — для российского рынка важно вдвойне.

- Cоциальные коммуникации, если не путать их с пиарными каналами, дают возможность массового рекрутинга лояльных потребителей, ещё не проведённых через сделку. Ранее этого можно было достичь только длинной и трудоёмкой работой экспертов и последовательным пиар-продвижением результатов их работы, подкреплённым длинными и продуктивными продажами, — отметил Готовцев. — Сегодня же мы можем создать лояльную аудиторию в считанные месяцы, затратив на это сравнительно скромные деньги.

К оглавлению

Опубликовано 06 февраля 2013

Совокупный спрос, генерируемый государством, во многом определяет ситуацию на российском рынке информационных технологий. До некоторых пор главной темой обсуждения здесь оставались количественные параметры. То есть — общий объем денег, которые государство «выбрасывает» на рынок ИТ ежегодно. Но пришла пора всерьез задуматься о качестве этого спроса. А если говорить прямо — о том, не пора ли перестать в прямом смысле слова ВЫБРАСЫВАТЬ огромные бюджетные средства без внятного результата.

В течение нескольких последних лет в этом сегменте наблюдалась позитивная динамика. Причем я имею в виду опять-таки не общий объем заказов или денег, поступающих на рынок, а — прежде всего фактические итоги автоматизации государственных ведомств. Казалось, действительно началась реализация проектов, позволяющих предоставить гражданам новые услуги и сервисы — более удобные, современные, сберегающие время, силы и нервы. Кроме того, был взят курс на обеспечение межведомственного электронного взаимодействия в стремлении повысить общую эффективность системы государственного управления. Причем курс этот впервые начал сопровождаться жесткими KPI. Соответствующие индикаторы были установлены как для отдельных госструктур, так и для регионов. Появилась взаимосвязь между сроками и конкретными целями внедрения информационных систем. И, по сути, впервые за всю историю рынка поставщики почувствовали реальную заинтересованность государственных органов во внедрении ИТ.

Всё это вызывало осторожный оптимизм у российских ИТ-компаний и прежде всего у системных интеграторов. Государственный заказчик начал всерьез задумываться о качестве автоматизации. Потому что главным становилось не «освоение бюджета», а — выполнение KPI, определенных в высших эшелонах власти. Но сегодня все чаще возникает ощущение, что наблюдавшийся нами всплеск оказался временным. По моим оценкам, в прошлом году «мотивация на результат» со стороны госзаказчика в ходе реализации ИТ-проектов снова снизилась. Почему это произошло?