Олег Верещагин - Тимур и его «коммандос»

Впрочем, Данила только поддерживал разговор. Думал он совсем о другом, и мысли эти были совсем не весёлые.

Вчера вечером он поссорился с Кларой. В первый раз за всё знакомство.

…Они встретились уже совсем поздно, когда Данила, собираясь уходить из клуба, позвонил ей домой и назначил свидание в привокзальном круглосуточном кафе. Они сидели там, пили кофе-экспрессо, болтали ни о чём и наблюдали за вокзальной публикой. Разговор зашёл о предстоящем походе, Клара посожалела, что Данила уйдёт один, без неё. Потом неожиданно подошла молоденькая официантка, извинилась и сказала, понизив голос:

— Парень, — Данила поднял на неё глаза, — вон за тем столиком человек хочет с тобой поговорить.

Данила улыбнулся, поворачиваясь.

Из-за столика в углу кафе на него смотрел отец.

Данила рывком поднялся и, бросив ничего не понимающей

63.

Кларе: "Пошли!" — вышел первым, не дожидаясь её. Клара выбежала следом, нагнала Данилу чуть ли не за полквартала от кафе, сердито спросила:

— Что с тобой?

Данила какое-то время шёл молча, почти бежал. Потом замедли шаг и начал рассказывать то, чего не рассказывал раньше. Девчонка слушала, хмуря брови. И вдруг неожиданно резко сказала:

— Ты зря с ним не поговорил.

— Я его не прощу, — не менее резко сказал Данила. — Не прощу за то, что он нас бросил! Нам знаешь как трудно было?!

— Зря, — упрямо повторила девчонка. — Он твой отец.

— Ты не поймёшь! — оборвал Данила. И прежде понял, что скажет лишнее, добавил: — вас отец не бросал!

Клара побледнела, потом — кривовато усмехнулась:

— Не бросал конечно… Его просто убили, и всё. Дурак ты, Данила.

Он и сам уже хотел это сказать: "Прости, Клара, я дурак!" — и был бы мир. Но это сказала КЛАРА, и мальчишка обиделся, тем более, что не чувствовал своей вины в этой истории. И бросил:

— Сама ты дура! Раз отец — значит, я всё прощать должен?! Идиотка деревенская!

ТРАХ!!! Клара ударила его с размаху, сильно и больно — Данилу качнуло, щека онемела. Он облизнул кровь, потёкшую из угла рта — Клара стояла перед ним, похожая на большую разозлённую кошку.

— Чтоб тоби… — прошипела она: — Гэть видселя, чтоб очи мои тоби нэ бачилы! Ну?! — она поднесла к его лицу ладонь со скрюченными, как когти, пальцами.

Щека начала гореть и ломить. Данила сузил глаза, промолчал, только повернулся и зашагал прочь. Спиной чувствуя, что и Клара уходит, не оглядываясь.

Ночью ему стало плохо. Ему было стыдно за самого себя, за свои слова — и страшно при мысли, что может оказаться НАВСЕГДА. Об этом думал он и сейчас, шагая с Джеком и не слушая, что тот говорит. Впрочем кажется, Джек чувствовал неполадку у друга и просто старался отвлечь его от мрачных мыслей и разговорами.

Данила отвлёкся на самом деле лишь когда на углу, где ещё недавно лежали развалины, а теперь подрастали коробки домов, увидел своего отца.

Тот стоял возле новенького фонаря — большой, в камуфляжной куртке, джинсах и высоких ботинках на шнуровке и ремнях. С непокрытой головой — в того же цвета, что и у Данилы волосах поблёскивали ниточки седины. За левым плечом — рюкзак. Отец ничего не говорил — он просто смотрел на Данилу. Неотрывно, пока мальчишки проходили мимо, а потом — Данила чувствовал этот тоскливый и беспомощный взгляд рослого, сильного мужчины своей спиной.

Он не выдержал.

— Джек, ты иди, а я догоню. Мне надо поговорить.

64.

Джек сообразил всё сразу — бросил взгляд вбок, тихо спросил:

— Помощь нужна?

— Нет, всё нормально, — кивнул Данила. — Я приду скоро, скажи нашим.

Джек кивнул и, не оглядываясь, зашагал дальше. А Данила, повернувшись, пошёл навстречу своему отцу.

Он шёл и видел, что Андрей Баронин не знает, как себя держать и о чём говорить с сыном, у которого даже фамилия другая. Он просто смотрел на своего сына — растерянно. Именно потому, что — и Данила это понял — до него дошло: этот рослый, решительный парень в сущности не его сын. Только по крови… Посторонний мальчишка. Поэтому Андрей мялся, пока Данила первым не протянул ему руку.

— Здравствуй, отец.

— Да, здравствуй, — Андрей пожал руку: — Ого, крепко жмёшь! — он жалко улыбнулся, заискивающе — и Данила сказал:

— Давай говорить просто как два знакомых.

Открытое облегчение мелькнуло на лице мужчины:

— Да, конечно… Пойдём куда-нибудь?

— Давай просто пройдёмся, — и Данила качнул головой, указывая на улицу.

Они пошли плечо в плечо. Данила почему-то вспомнил ярко-ярко: вот также они идут, и он почти бежит, делая два шага на один отцовский. Теперь он шёл вровень с отцом — пружинисто, широко…

— Ты из-за меня поссорился с девчонкой, я видел, — сказал отец. — Красивая… Извини.

— Ничего… Ты женат?

— Нет. Я постоянно в разъездах. Вот — через два часа опять уезжаю, — он показал на часы. Это оказался военный хронометр швейцарской фирмы "Омега" — дорогой. Данила кивнул. Поинтересовался:

— С мамой встречался? — Андрей покачал головой: — Ясно… Знаешь, я храню тот журнал, со статьёй про тебя.

— А, помню… — отец шевельнул углом рта. — Спасибо. что всё-таки решил со мною встретится.

Данила кивнул снова. Потом спросил — обычно такие вопросы задают, глядя в сторону, но он смотрел на отца, хотя и сбоку:

— Почему ты нас бросил?

— Мужчина должен содержать семью, — похоже, отец ожидал этого вопроса, — а я даже на пиво себе заработать не мог, только прожирал заработанное… Светланой. На кой чёрт тебе было расти при отце, который лежит на диване и тупеет от безделья? Я был слабак и трус, вот и сбежал.

— Ты в армии? — уточнил Данила.

— Вроде того… — пожал плечами Андрей. — Тот тут, то там… регулирую политическое движение.

— Мама дома, — Данила на ходу поправил ремень в шортах. — Пойдёшь?

— Нет. Единственное хорошее, что я для неё сделал — это ты и

65.

Люська, а вас она и так каждый день видит. Как Люська-то?

— Наглеет… Куда едешь, если не секрет?

— Куда-то на Балканы, — равнодушно ответил Андрей. — Один старый товарищ предложил.

Места знакомые… У тебя, я вижу, тоже есть хорошие друзья?

— Есть, — подтвердил Данила. — Ну вот, я пришёл.

Отец окинул взглядом дверь в клуб. Одобрительно сказал:

— Лей заправляет? Тимур Лей?

— Знаешь его?! — удивился Данила.

— Знаю, виделись. Да он меня не помнит, мы и не говорили почти… Так ты что, решил стать военным?

— Не знаю. Мне тут просто интересно.

— А… Ну ладно, мне пора. Хорошо, что мы поговорили.

— Конечно, — Данила пожал протянутую руку. Отец улыбнулся странной, скользящей улыбкой и, повернувшись. пошёл по улице.

— Пап, — окликнул его Данила.

Отец замер. Обернулся, качнулся на каблуках.

— Пап, ты приезжай, — сказал Данила, спиной вперёд поднимаясь по ступенькам: — Приезжай, когда захочешь. Счастливо. Удачи тебе…

Никогда не видел Данила, чтобы лицо человека озарялось таким счастьем.

…Джек стоял в холле. Первое, что он сказал, было:

— По-моему, он хороший человек.

— Твой отец.

— Откуда ты знаешь, что это мой отец?

Джек засмеялся:

— Да вы же с ним как две капли!..

— Да? — искренне удивился Данила. Как ни странно, он испытывал облегчение, и даже ссора с Кларой не казалась такой уж непоправимой: — Может быть… Ну что, пошли? Наши, наверное, уже собираются.

…На сеанс собрался практически весь клуб и немало постороннего народу. Спортзал был полон. В ожидании начала просмотра кое-кто уже строил планы на съёмки нового фильма, который можно будет послать на фестиваль любительских лент. Но когда включили видео — разговоры утихли сами собой.

Фильм был задуман как фэнтэзийный боевик — даже с некоторыми компьютерными спецэффектами, которые обеспечил Витька Пелишенко. В массовках снимались почти все ученики школы и кое-кто из местного сельскохозяйственного техникума. Батальные сцены сменялись пирами и колдовскими обрядами. Злой колдун Кангар строил козни против Киевской Руси, мудрого Владимира Красно Солнышко и богатырской дружины во главе с Ильёй из Мурома. Действие захватывало — ещё и потому, что прикольно и странно было понимать — играют твои друзья и одноклубники. Но временами Данила просто забывал об этом. То ли правда очень хорошо играли ребята и девчонки, то ли ещё что…

И вот — последняя сцена. Больше нет ничего, только тёмная глубина. Следуя за пятном света, входят Илья и Добрыня — Олег Строев

66.

и Колька Риттер. По фильму витязи киевской дружины — не бородатые мужи, а молодые парни, почти мальчишки, рискнувшие бросить вызов Кангару после того, как хитростью и колдовством он загубил всех старших богатырей во главе со Святогором Могучим. Илья и Добрыня садятся плечо в плечо — молча, неподвижно. Глядят на зрителей…