Коллектив авторов - Литература. 11 класс. Часть 1
В 20-е годы Ахматова с большим интересом занималась изучением жизни и творчества А. С. Пушкина. Она раскрывается как оригинальный и глубокий исследователь творений великого поэта. Обращаясь к пушкинским произведениям и биографическим фактам, она по-новому их интерпретирует, выявляя зашифрованные подтексты на первый взгляд простых и ясных стихов.
Середина 20 – конец 30-х годов – один из тяжелейших в жизни Ахматовой периодов творческой изоляции, когда ее поэзия попала под удар идеологической машины ВКП(б), проводившей политику перевоспитания непролетарских писателей. С 1924 года ее стихотворения перестали печатать, что продолжалось вплоть до 1939 года, а изданные произведения подвергались несправедливой критике. Три ее книги – «Четки», «Белая стая» и «Anno Domini» – были внесены в список изданий, подлежащих изъятию из библиотек и с книжного рынка. После опубликования в журнале «Русский современник» двух стихотворений – «Новогодняя баллада» (1923) и «Лотова жена» (1922–1924), а также после блистательных выступлений Ахматовой в Москве она оказалась в «черном списке», в который попали и другие авторы «Русского современника», признанного буржуазным и вредным.
В рабочих тетрадях, хранящихся в РГАЛИ (Российском государственном архиве литературы и искусства), Ахматова неоднократно возвращалась к теме своего вынужденного молчания с середины 20-х по конец 30-х годов: «После моих вечеров в Москве (весна 1924 г.) состоялось постановление о прекращении моей литературной деятельности. Меня перестали печатать в журналах, в альманахах, приглашать на литературные вечера».
Стихотворения, написанные в этот период, по авторскому замыслу должны были войти в книгу «Тростник», вместо нее в 1940 году вышел сборник «Из шести книг», само название которого говорит о выборочном характере публикаций.
«Мы знаем, что ныне лежит на весах…»1941 год стал рубежом на творческом пути Ахматовой. Война застала ее в Ленинграде, и она вместе со всеми шила мешки для песка, которыми обкладывались баррикады и памятники на площадях. Лирика поэта наполняется историческими реалиями военного времени, но, как и прежде, стихи остаются искренней исповедью души. Они исполнены гражданского и патриотического пафоса, верой в мужество и волю русских людей, в победу, которая обязательно будет.
Клятва
И та, что сегодня прощается с милым, —
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянемся, клянемся могилам,
Что нас покориться никто не заставит!
С быстротой молнии разнеслось по фронтам Великой Отечественной войны стихотворение Ахматовой «Мужество» (1942):
Мы знаем, что́ ныне лежит на весах
И что́ совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах.
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова, —
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки!
Эти гордые и уверенные слова неоднократно звучали в военные годы в концертных залах, на фронтовых выступлениях профессиональных чтецов и армейской самодеятельности. Стихотворение было написано 23 февраля 1942 года в Ташкенте, куда Ахматову эвакуировали под давлением настойчивых уговоров. Даже больная, истощенная дистрофией, она не хотела покидать «гранитный город славы и беды». До мая 1944 года Ахматова жила в Ташкенте, жадно ловила вести из Ленинграда, сводки с фронтов. Часто выступала в госпиталях, читала стихи раненым бойцам. Вскоре вернулась в Москву, а в июне 1944 года – в Ленинград.
Позднее творчествоВ 1946 году Ахматова сдала в печать новый сборник «Нечет», включавший в себя стихотворения предвоенных и военных лет, но в ситуации жестокой общественно-партийной травли поэта о его публикации не могло быть и речи. Творческие репрессии были связаны с выходом в 1946 году постановления ЦК ВКП (б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград», за которым последовало исключение из Союза писателей СССР и творческое забвение. (Постановление было отменено как ошибочное лишь в 1988 году.)
Во времена травли официальная критика называла Ахматову «внутренней эмигранткой». М. А. Дудин вспоминал: «…в ее жизни было много тяжелого, трагического… Но никогда, ни в одной из ее книг я не находил отчаяния и растерянности. Никогда я не видел ее с поникшей головой. Она всегда была прямой и строгой, была человеком воистину неземного великого мужества… Души высокая свобода, которой она обладала, давала ей возможность не гнуться под любыми ветрами клевет и предательств, обид и несправедливостей».
Только на рубеже 50—60-х годов поэтическое имя Ахматовой было реабилитировано в общественном мнении. В 1964 году она побывала в Италии, где была удостоена международной премии «Этна Таормина» «за 50-летие поэтической деятельности и в связи с недавним изданием в Италии сборника стихов». В 1965 году, посетив Англию, получила звание почетного доктора Оксфордского университета. Об этих двух событиях она скромно умолчала в своей автобиографии. На родине Ахматова не была удостоена ни чинов, ни наград, но она никогда не унижала себя обвинениями в адрес людей, изломавших ее судьбу: «Когда я писала… я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных».
В «Беге времени» (1965), последнем прижизненном сборнике Ахматовой, впервые полно представлено ее позднее творчество, хотя некоторые произведения в нашей стране увидели свет лишь в конце 80-х годов.
Родная земля
В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем.
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем.
Не делаем ее в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,
О ней не вспоминаем даже.
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно – своею.
Ахматовой посвящали стихи А. А. Блок, Б. Л. Пастернак, М. И. Цветаева, Н. С. Гумилев, Г. В. Иванов. Ее портреты писали художники А. Модильяни, Ю. П. Анненков, Н. И. Альтман, К. С. Петров-Водкин. Ее стихи – книга о XX веке, его трагедиях и надеждах. Она любила жизнь в самых разнообразных ее проявлениях, любила Россию.
Молитва
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар.
Отыми и ребенка, и друга,
И таинственный песенный дар —
Так молюсь за твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стала облаком в славе лучей.
Лирика
Проникновенность любовных переживаний, исповедь охваченной «огненным недугом» страдающей и мятущейся женской души образуют содержание стихов, вошедших в первый сборник Ахматовой «Вечер» (1912). Читатель встретился с искренней женской лирикой о любви, об изменах и верности, о боли и радости, о встрече и разлуке:
Как соломинкой, пьешь мою душу.
Знаю, вкус ее горек и хмелен.
Но я пытку мольбой не нарушу.
О, покой мой многонеделен.
Лирическая героиня предстает в разных образах, выражая многообразие оттенков любовного чувства. Она явлена в бесконечном разнообразии женских судеб: любовницы и жены, юной деву пеки и зрелой женщины, изменявшей и оставляемой. По выражению А. Коллонтай, Ахматова создала «целую книгу женской души».
Тонкий психологизм ахматовской лирики позволяет ей передавать разнообразные нюансы женских переживаний. В художественной системе Ахматовой умело выбранная деталь, примета внешней обстановки всегда наполнены большим психологическим содержанием. Через внешнее поведение, жест, выразительные детали раскрывается душевное состояние лирической героини:
Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
О. Э. Мандельштам писал, что «Ахматова принесла в русскую лирику всю огромную сложность и психологическое богатство русского романа девятнадцатого века».
Основными мотивами второго сборника – «Четки» (1914) стали муки и томления, разочарования и надежды любви, получившие в лирике Ахматовой особую обостренно-эмоциональную выразительность («Настоящую нежность не спутаешь…», «Сколько просьб у любимой всегда…», «Я научилась просто, мудро жить…», «Смятение» и др.).
Было душно от жгучего света,
А взгляды его – как лучи.
Я только вздрогнула: этот
Может меня приручить.
Любовь в стихах Ахматовой почти никогда не предстает безмятежной и безоблачной, это не только счастье, чаще – любовь-страдание, любовь-жалость, мучительный излом души. Любовные чувства всегда драматичны и предельно напряжены. Строки: «Должен на этой земле испытать каждый эту любовную пытку» – отражают ахматовское понимание трагической, мучительной сущности любви, воплощенное во многих стихотворениях.