Коллектив авторов - Литература. 11 класс. Часть 1

В позднем творчестве Ахматовой одним из определяющих является мотив памяти и образ времени. Память становится нравственной категорией в ее поэзии. Лирика этого периода тяготеет к элегическому размышлению, классической строгости и простоте.

Самым значительным произведением последнего периода творчества стала «Поэма без героя» (1940–1965) – одно из самых загадочных произведений XX века, поражающее философско-эстетической глубиной. Ахматова работала над этой поэмой многие годы, дополняя, редактируя, переписывая, перемещая отдельные строки, строфы и главки. «Поэма без героя» – суд совести и суд памяти. Именно в «Поэме без героя» три сквозные темы ахматовского творчества – время, смерть, покаяние – переплетены друг с другом. Причем это сплетение происходит на трех временных уровнях, или в трех потоках, – в рассказе о 1913 годе, в возврате этой темы четверть века спустя и в том времени, в котором пишется поэма. «У шкатулки тройное дно», – говорила сама Ахматова. Поэму можно воспринимать как исповедь. Но «Поэма без героя» гораздо шире, чем исповедь: это одновременно и величественный эпос. Две части этого эпоса образуют старый мир накануне своей гибели и новый мир накануне и во время войны. Но есть в «Поэме без героя» и третья тема, которая запрятана, замаскирована, – это тема «великой молчальницы-эпохи», сталинского безвременья. Ахматова не только оплакала эти черные дни, но и взяла над ними верх.

Ахматова, родившись на острие XX века, соединила лирической нитью классическую литературу XIX века и поэзию нового времени. Отмечая эмоциональную и духовную преемственность поэзии Ахматовой, важно вспомнить ее строки:

Трагическая поэма «Реквием» была создана в 30-е годы (1935–1940), а полностью опубликована в 1987 году. В основу поэмы положены факты биографии Ахматовой: многократные аресты и ссылка сына, студента университета Л. Н. Гумилева, а затем и мужа – H. Н. Пунина. Чудовищные репрессии 30-х годов обрушивались на ее друзей, сама Ахматова жила в постоянном ожидании ареста. В глазах властей она была человеком крайне неблагонадежным: ее первый муж, Н. С. Гумилев, был расстрелян в 1921 году за контрреволюционную деятельность.

«Реквием» стал мемориалом всем жертвам сталинской тирании, отразил и выразил великую народную трагедию. Этот документ эпохи, основанный на фактах биографии поэта, свидетельствует, через какие испытания прошли наши соотечественники.

Строки такого трагедийного накала, разоблачающие и обличающие деспотизм власти, в ту пору, когда они создавались, записывать было очень опасно. Поэтому сам автор и несколько близких друзей заучивали текст наизусть. Таким образом стихи были сохранены в памяти одиннадцати человек, чьи имена Ахматова не разглашала.

О замысле «Реквиема» рассказывала сама Ахматова:

«В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):

– А это вы можете описать? И я сказала:

– Могу.

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом».

В этом маленьком отрывке зримо вырисовывается эпоха страшная, безысходная.

Идее произведения соответствует лексика: Ахматову не узнали, а как тогда чаще говорили – опознали, губы у женщины голубые от голода и нервного истощения; все говорят только шепотом и только на ухо.

«Реквием» состоит из десяти стихотворений, прозаического предисловия, названного Ахматовой «Вместо предисловия», «Посвящения», «Вступления» и двухчастного «Эпилога». Включенное в «Реквием» «Распятие» также состоит из двух частей. В «Реквиеме» особенно ощутим лаконизм повествования. Если не считать прозаического «Вместо предисловия», здесь всего только около двухсот строк, а звучит «Реквием» как эпопея.

Эпиграф к поэме взят, как часто бывало у Ахматовой, из ее же стихотворения «Так не зря мы вместе бедовали…». Строки «Я была тогда с моим народом, / Там, где мой народ, к несчастью, был» подчеркивают, что поэма касается не только личного несчастья автора, а в ней отражено общенародное горе.

«Вместо предисловия» написано прозой. Рассказ о семнадцати месяцах, проведенных в тюремных очередях, конкретизирует эпиграф. Поэт клянется, что сможет рассказать о пережитом.

В «Посвящении» нарисованы картины народного несчастья страшных лет. Масштабы трагедии заданы уже первыми строками:

Великая река людского горя, захлестывая своей болью, уничтожает границы между «я» и «мы». Не только личное горе лирической героини нашло отражение в трагических строках поэмы – оно сливается с горем тысяч российских женщин. В «Реквиеме» отчаяние матери не обособляет ее. Наоборот, через свою скорбь она постигает страдания других. «Мы» и «я» становятся почти синонимами:

«Реквием» создавался в разные годы. Например, «Посвящение» помечено мартом 1940 года. Речь идет о женщинах, разлученных с родными, уходящими на каторгу или расстрел. Близкие чувствуют все: «крепки тюремные затворы», «каторжные норы» и «смертельную тоску» осужденных. Присутствие пушкинской строки из стихотворения «Во глубине сибирских руд…» раздвигает пространство, дает выход в историю.

Во «Вступлении» опять подчеркивается общая беда, общее горе:

Словосочетания корчилась Русь и звезды смерти с предельной точностью передают страдания народа, несут большую идейную нагрузку. Во «Вступлении» даны и конкретные образы с определенной долей обобщения. Вот один из обреченных, кого «черные маруси» увозят по ночам. (Ахматова имеет в виду и своего сына.)

В «Реквиеме» возникает характерный для русской литературы образ города. Но в образе города на Неве нет не только «пушкинского великолепия» и красоты с его прекрасной архитектурой, он даже мрачнее Петербурга, нарисованного Н. А. Некрасовым и Ф. М. Достоевским. Это город – «привесок» к гигантской тюрьме, раскинувшейся над помертвевшей и неподвижной Невой.

Говоря о «стрелецких женках», рыдающих под кремлевскими башнями, поэт показывает кровавую дорогу, тянущуюся из тьмы времен в современность.

В следующей части неожиданно и горестно возникает мелодия, отдаленно напоминающая колыбельную:

Фольклорное начало «Тихо льется тихий Дон…» не сглаживает, а подчеркивает остроту переживаний невинно обреченных. По отношению к месяцу использован не привычный фольклорный эпитет ясный, а желтый, подчеркивающий отчужденность от чужого горя.

Отчаяние матери достигает высшей точки: все перепуталось в ее сознании, ей слышится «кадильный звон», видятся «следы куда-то в никуда». Героиня пребывает в каком-то оцепенении. И тут на нее обрушивается новый удар – приговор сыну (глава «Приговор»).

Звучащий ранее мотив колыбельной подготавливает другой мотив, еще более страшный, мотив безумия, бреда и готовности к смерти или самоубийству (главы «К смерти» и IX):

В главе «Распятие» воплощена библейская тема, хотя в смысловом отношении она охватывает все пространство поэмы. Ей предпослан евангельский эпиграф: «Не рыдай Мене, Мати, во гробе сущу». Образы матери и сына соотносились в сознании Ахматовой с евангельским сюжетом, что расширило рамки «Реквиема» до огромного, всечеловеческого масштаба. Судьба героини выступает и как определенный символ страшной эпохи, и соотносится с библейской драмой Богоматери. Все эти планы тесно переплетены между собой и позволяют считать поэму выражением не только личной, но и всенародной трагедии. Простая суровость формы, противостоящая страшному содержанию, делает «Реквием» произведением, созвучным той апокалиптической поре, о которой оно повествует.