Коллектив авторов - Урал — земля золотая

— Говорили тебе добром, зачем забрался на улей?

Весь день он был вялым, даже не просил пищи, голова, видимо, болела. Долго оставался он кривым.

Когда Филька стал везде летать, то почти каждый день у нас в саду бывали птичьи скандалы. Как только филин выберется на видное место, так к нему со всех сторон летят сороки-белобоки, вороны-каркуши, галки и грачи. Поднимается гвалт. Филька сидит, вертит башкой, а они около него летают, то с боков, то сверху нападают; иногда филин сидит-сидит да и бросится на них, они от него в разные стороны.

Мы с дядей ухитрились под этот шум из укромного местечка бить галок из мелкокалиберки. Вся эта птичья кутерьма Фильке на пользу шла.

В августе Филька настоящим разбойником сделался. Он научился ощипывать и рвать на куски птиц. Захватит в лапы, как в клещи, и клювом рвет. Утрами и вечерами начал нападать на котят, на маленьких собак, на кур.

У бабки Татьяны, что живет неподалеку от нас, он петуху голову оторвал. Бабка прибежала жаловаться и ругаться к дяде. Мы ей купили петуха на птицеферме в колхозе. Успокоилась бабка; я вздохнул свободно. Но не тут-то было.

Через несколько дней, видим, бабка плетется к нам и несет подмышкой петуха.

У меня сердце екнуло, спрашиваю:

— Что, бабушка?

— Не надо мне этого петуха, давай другого. Это не петух, а воображало какой-то: ни на одну курицу и глазом не поведет.

Вот беда! Поплелся я в соседний колхоз, в котором разводились петухи другой породы — красные и большие. Обменял, два рубля приплатил, петуха выбрал на-славу: высокий, орет как паровоз.

Бабка этим петухом осталась очень довольна.

Вечером зашел в сад, Филька сидит на сосне, я погрозил ему.

— Разбойник! Идол! Из-за тебя со всеми старухами в деревне в войну вступишь.

И на самом деле. Бабка Татьяна опять пришла с петухом.

— Это не петух. Избил чисто всех. Меня бьет, кур бьет, кошку бьет… Убирай, убирай, куда знаешь. Не приму такого петуха.

Что делать? Еще раз сходил и обменял петуха!. Несу его и чуть не со слезами всю дорогу глажу по голове и упрашиваю:

— Будь, Петя, умницей, успокой ты старуху! Наведи ты у нее в курятнике порядок, измучила она меня.

Петух тот, видимо, удался, бабка больше не бывала с жалобами.

Только я уладил петушье дело, как Филька новый фокус проделал.

Мой друг Миша Коновалов кормил и дрессировал голубя. Голубь у него, как и мой филин, везде летал и никого не боялся. Миша часто хвалился передо мной:

— Из твоего филина никакого проку не выйдет, обжора и только. А мой голубь может почту носить.

Я ему сказал тогда:

— Мой сильнее твоего голубя, если попадет твой голубь моему Фильке в лапы, — конец ему будет.

Так оно и случилось. Прибежал ко мне Миша и кричит:

— Убью твоего филина! Он у меня голубя утащил.

— Ну?!

— Прилетел к нам на ворота и сидит. Я его не прогнал. А голубь его, видать, за курицу принял, не побоялся. Когда я дал корм голубю, филин подлетел на забор, потом и на землю спустился. Голубь воркует да зернышки клюет, а филин рядом сел. Я еще порадовался, что они дружить начинают. Только так подумал, а филин хап лапой голубя, да и был таков.

— Ну?!

— Не «ну», а убить твоего филина надо.

— Что толку, Миша? Дело не исправишь, ты сам виноват: должен был прогнать филина.

— А я разве знал, что он гадом окажется?

Миша порывался в сад, но я его не пустил: камнем ударит и, в самом деле, убьет.

Миша ушел от меня злой, даже калитку не прикрыл за собой. Я струсил. Друг был сильнее меня, он может со злости побить, может, конечно, и филина подшибить. Новое дело было куда серьезнее петухов.

Пошел в сад, крикнул Фильку: он откликнулся из малинника. Нашел его там, он сидит и, верно, щиплет голубя.

Решил после этого посадить его, разбойника, в клетку. Выбрал место под большим вязом, вкопал четыре столбика, обшил их тесом со щелями. Верх клетки забросал палками и соломой. Вечером подманил Фильку, поймал и — в клетку. «Сиди на гауптвахте, раз не умеешь мирно жить с деревней».

Два дня пищал, а потом привык. Нашест ему в клетке из палки сделал, он на нем все и сидел.

Начался учебный год. Часто ребята из школы собирались ко мне посмотреть филина, приносили гостинцы.

Начались холода. С деревьев падал лист, малина пригнута к земле колышками, в сад допущены куры. Они ходят и лапами ворошат желтый ковер опавших листьев.

Зашел я после занятий в сад, вижу, висит перед клеткой курица, трепещется. Подбежал, а курица без головы. Филька щелкает, в когтях держит голову курицы. Видимо, курица просунула голову к Фильке в клетку.

Досталось же мне от тетки и бабушки!

В октябре Филька ночами начал фугать. Страшно, таинственно и красиво он издавал свои «фу-гу!»

Иногда я выйду на крыльцо, крякну глухим голосом «фу-гу», а он мне отвечает: «фу-гу». Далеко крик его катится ночью по перелескам, за деревней.

Выпал снег. Куры уже не бродили по дворам и по улице. Собрался я выпустить Фильку на волю, пускай в саду живет. Пришел из школы, не заходя в квартиру, к нему.

— Филя!

Нет ответа. Что с ним? В клетке нет. Улетел? Мишка убил? Захожу в дом, еще не успел спросить никого, как маленький братишка мне все объяснил:

— Филю рюх-рюх била, рюх-рюх плакал. Во-от!..

Пришел дядя.

— Ну, брат, твой разбойник удивил весь мир. Свинью потащил под облака, но тяжела оказалась.

— Как?

— Под крышей иди смотри, отдыхает после трудов.

Я мигом в двери и под крышу. Лежит истрепанный труп Фильки, голова в крови, одно крыло оторвано. Чуть не заплакал.

Когда я был в школе, в сад зашла свинья. Вздумала почесаться о филькину клетку, оборвала одну доску, Филька из клетки вышел. Из-за чего у них возникла ссора, неизвестно. Только вдруг завизжала свинья и ринулась бежать из сада на улицу. А на ней Филька сидит и бьет крыльями. Свинья галопом пробежала по всей деревне. Народ с гиком и свистом встретил лихого наездника. Свинья кинулась под ворота да и раздавила у досок своего храброго седока.

Так и погиб мой забавный друг.

Звонок известил, что второй урок закончился. С шумом открываются двери классов, ребята выбегают в коридор.

Пятый «А» особенно возбужден. Оказывается, у них в классе только что была контрольная работа по географии, и никто не мог ответить на один вопрос, совсем неожиданно оказавшийся среди других вопросов контрольной работы.

Вот почему после звонка многие пятиклассники сидели за партами и перелистывали учебники географии, некоторые группами по два-три человека спорили, а Шурик Подкорытов, отличник из пятого «А», ходил около старших ребят и спрашивал:

— А разве, ребята, может быть средняя годовая температура у нашей деревни?

На другой день начали забывать вчерашнюю географическую неприятность, но на доске появилось написанное мелом объявление:

«Ребята! В пятом «А» идут споры: есть или нет средняя годовая температура у нашего села.

Вопрос очень интересный. Завтра он будет разрешен на собрании географического кружка после уроков. Приглашаются все желающие».

На собрании выяснялось, что каждая точка земного шара, в том числе и наше село, имеет среднюю годовую температуру. Надо только вести запись наблюдений, а потом вывести ее.

Алеша Парадеев, руководитель кружка географов, доказывал необходимость метеорологических наблюдений. Алешу поддерживал его друг, тоже ученик шестого класса, Гриша Пономарев. Собрание вынесло короткое деловое постановление: «Вести записи о погоде».

На другой день после собрания географического кружка все классы узнали, что в школе будут вестись наблюдения погоды, что данные наблюдений будут отсылаться в Свердловск и даже в Москву.

В старших классах появились добровольные группы учеников-метеорологов, начали вести календари погоды.

Ребята усваивали условные знаки, определяли силу ветра в баллах, ежедневно «фотографировали» небо, облака.

Но в первый год с затеей ничего не вышло. Подвели ребята, которые забыли вести записи о погоде во время каникул. Уже не составить выводов января, не будет их уже и за весь год.

На следующий год кружком метеорологов руководил Шурка Подкорытов. Он по-серьезному организовал наблюдения. Появились плакаты с диаграммами облачности, с «розами» ветров, завели свои календари первые, вторые, третьи и четвертые классы, начала школа заполнять специальные метеорологические, бланки и отсылать их в Свердловск.

А в конце года оказалось, что и наша деревня имеет свою среднюю годовую температуру.

От Гриши Пономарева как-то в школу пришло письмо. В письме он пишет, что служит в Красной Армии, на границе и что ему сейчас очень пригодились наблюдения за погодой и природой, которыми он, будучи малышом, так увлекался в школе.