Антон Первушин - Космонавты Сталина. Межпланетный прорыв Советской Империи
В 1916 году в Киев по приглашению энтузиастов воздухоплавания и авиации приезжал Павел Каннинг. Еще в 1893 году, будучи калужским гимназистом, он познакомился с Константином Циолковским и сделался горячим пропагандистом его идей. С 1909 года Каннинг выступал уже как доверенное лицо великого самоучки, на его визитной карточке значится: «Павел Павлович Каннинг. Ассистент К. Э. Циолковского.» Он помогал Циолковскому во многих организационных делах, в которых Константин Эдуардович выглядел беспомощным, словно ребенок. В Киев Каннинг привез модели дирижаблей Циолковского и прочел студентам Киевского политехнического института лекцию о металлическом аэростате. Лекция была воспринята с энтузиазмом. Тогда же студента Александра Федорова, проявлявшего наиболее активный интерес к авиации, избрали представителем Циолковского по делам воздухоплавания в Киеве, и он начал вести с Константином Эдуардовичем довольно оживленную переписку.
Александр Федоров оказался очень энергичным человеком. Он организовал инициативный кружок поддержки проекта дирижабля Циолковского, в который в том же 1916 году вступили 75 студентов. Федорова переполняли идеи и изобретательские прожекты. Многие из них были настолько нелепы, что даже доверчивый Циолковский называл своего киевского корреспондента Хлестаковым. Однако определенный вклад в развитие идей освоения небесного океана Александр вносил, и все шло своим чередом…
Потом грянула революция, и жизнь простых людей сильно изменилась: стала трудной и бедной. В школе, где преподавал Циолковский, отменили оценки и экзамены, ввели продуктовый паек и всеобщую трудовую повинность. Занятия наукой пришлось прекратить.
С Федоровым калужский учитель продолжал переписываться, тот звал Циолковского в Киев, уговаривал, рассказывая небылицы, будто бы все жители города настолько заинтересованы в скорейшем строительстве дирижабля, что даже отведено помещение для верфи, приготовлены станки; что население через домовые комитеты обложено подушным налогом на строительство дирижабля, который киевляне платят добровольно, с энтузиазмом; что Губсовнархоз имеет десять кинотеатров, отдающих свои сборы в фонд постройки воздухоплавательного аппарата…
В ненастный ноябрьский день 1919 года в дверь калужского дома Циолковского постучали. Любовь Константиновна, старшая дочь Циолковского, открыла. Какой-то плотный рыжеватый мужчина спросил, как пройти к отцу. Неожиданный посетитель с холодными наглыми глазами не понравился Любови Константиновне.
Когда он ушел, Константин Эдуардович, разъяснил обеспокоенным дочерям и жене: «Деникинский офицер! Чудак – пришел спрашивать у меня о положении на колчаковском фронте… Опять Федоров по обыкновению наврал. Сказал ему, что я об этом знаю…»
При этом Циолковский добродушно рассмеялся. Далекий от политических пертурбаций он видел в этой ситуации лишь комическое. Но когда несколько часов спустя в дверь постучали сотрудники ВЧК, стало не до смеха…
О том, что произошло дальше, Циолковский подробно сообщает заведующему Научной редакцией издательства Главвоздухофлота Вишневу в письме от 4 мая 1920 года.
«…Дело было так, – пишет он. – Я долго переписывался с летчиком из Киева Федоровым (А. Як.). Лично я его не знаю и даже фотографии не видел, но он высказал большое участие к моему аэронату. Вот он-то, по своему легкомыслию и без всякого основания, написал третьему лицу, что я могу указать ему на лиц, знакомых с положением дел на Восточном фронте. Это письмо попало в Моск. Чрез. Комиссию. Конечно, нельзя было найти, чего у меня не было, но меня все же арестовали и привезли в Москву… Через две недели, благодаря Вашим усилиям, на меня обратили внимание и, разумеется, не могли не оправдать… Заведующий Чрезвычайкой мне очень понравился, потому что отнесся ко мне без предубеждения и внимательно…»
Циолковский приукрасил ситуацию. На самом деле ему угрожала серьезная опасность. Ученому инкриминировали принадлежность к белогвардейскому контрреволюционному подполью. Несмотря на то, что подозрение не оправдалось, следователь предложил выслать Циолковского в лагерь сроком на один год без привлечения к принудительным работам из-за старости и немощности учителя.
К счастью, у Константина Эдуардовича нашлись друзья (тот же Вишнев), которые похлопотали за него перед суровыми сотрудниками ЧК. 22 ноября Профсоюз работников просвещения и социалистической культуры направил в «органы» ходатайство об освобождении Циолковского из-под ареста. Возможно, именно этот документ помог калужскому учителю избежать лагеря, где он, почти наверняка, погиб бы.
Так или иначе, но заведующий Особым отделом Ч К Евдокимов освободил его из-под ареста. В тот же день Циолковский уехал на товарном поезде в Калугу. Четырнадцать дней под арестом оставили неизгладимый след в душе старого человека. Более того, на обратном пути он сильно расшиб ноги и вернулся домой совершенно больным и почерневшим…
Казалось бы, после пережитого Циолковский должен был порвать с Федоровым раз и навсегда. По утверждению советских биографов, именно так он и поступил. Однако документы (которые из истории не выкинешь) свидетельствуют об обратном.
Видимо, Константин Эдуардович простил авиатора-энтузиаста, здраво рассудив, что злого умысла тот не держал, а виной всему происшедшему стала его «хлестаковская» манера все преувеличивать и выдавать желаемое за действительное. Они продолжали обмениваться письмами, и Циолковский даже посылал Александру Яковлевичу свои новые брошюры.
В апреле 1925 года Александр Федоров организовал при Секции изобретателей Ассоциации инженеров и техников кружок по изучению мирового пространства. Председателем научного совета кружка согласился стать академик-математик Дмитрий Александрович Граве, товарищем председателя – академик-метеоролог Борис Измаилович Срезневский. В правление вошли многие известные киевские ученые и инженеры, в том числе преподаватели Киевского политехнического института: Симинский, Шапошников, Патон.
Академик Граве был польщен приглашением принять участие в работе «космического» кружка и 14 июня 1925 года опубликовал обращение к его членам. Приведу этот текст целиком, тем более, что в нем содержится теоретическое обоснование одного из ранних проектов космического корабля с «солнечным парусом»:
"Приветствие к кружкам по исследованию и завоеванию мирового пространства от академика Д. А. Граве.
Товарищи!
Кружки исследования и завоевания Мирового Пространства встречают несколько скептическое к себе отношение во многих общественных кругах. Людям кажется, что дело идет о фантастических необоснованных проектах путешествий по межпланетному пространству в духе Жюль-Верна, Уэльса или Фламмариона и вообще других романистов.
Профессиональный ученый, скажем, например, академик, конечно, не может стоять на этой точке зрения.
Мое сочувствие к Вашему кружку покоится на серьезных соображениях. Уже пять лет тому назад я указывал на страницах газеты «Коммунист» на необходимость использовать электромагнитную энергию Солнца.
При этом я руководствовался не какими-нибудь фантастическими соображениями, а неумолимой логиков совокупности фактов. Эти факты следующие. Солнце засыпает Землю тучами электронов и частиц распыленной ионизированной материи (ионы, протоны). Под влиянием притяжения земного магнетизма эти тучи электронов, как с несомненностью выяснено в последнее время, падают на Землю в виде гигантского водопада и образуют в верхних слоях атмосферы светящиеся столбы, длина которых по точным измерениям последнего времени достигает 500 килом. Эти же самые тучи электрической субстанции вокруг Земли влияют на земной магнетизм и заставляют его в своих усилениях и ослаблениях следовать в точности за периодом усиления и ослабления числа пятен на Солнце. Приблизительно через четыре часа после прохождения большого пятна через средний меридиан Солнца у нас на Земле наблюдается магнитная буря. Общая энергия магнитной бури, конечно, не поддается точному учету, но огульные данные приводят с несомненностью к заключению, что эта энергия при сильных бурях достигает миллиона лошадиных сил. Радиотехника дает нам средство чувствовать электромагнитную деятельность Солнца. Уже известно, что эта деятельность обнаруживается возмущениями, которые достигают наибольшего размера через час после полуночи. Этому не приходится удивляться, ибо выяснилось, что идущие от Солнца на Землю электроны не бьют ее в лоб, а огибают Землю и падают на нее с теневой стороны, т. е. значит – ночью. Это выяснено до мельчайших подробностей вычислениями норвежского ученого Стернера, за которые он получил 1923 году золотую медаль Парижской Академии Наук. Итак, электромагнитная энергия Солнца производит механическую работу в виде колебания пластинки радиотелефона. Мне скажут, что эта работа имеет малые размеры, но мое дело, как теоретика, указать на факты, а дело уже техника собрать значительный запас энергии и провести при помощи их большую механическую работу для нужд Земли.