Владимир Орлов - Десять веков белорусской истории (862-1918): События. Даты, Иллюстрации.
Учебные заведения на захваченных Россией землях стали мощными центрами оппозиции колонизаторам. Царские власти вскоре почувствовали опасность и готовили расправу. Полоцкой академии было суждено первой сойти с исторической сцены. В марте 1820 года из царской канцелярии вышел указ: «Полоцкую иезуитскую академию и подведомственные ей училища упразднить».
Педагоги и воспитанники академии рассеялись по всему миру. Преподаватель теологии оршанец Францишек Деружинекий основал систему католических школ в Соединенных Штатах Америки. Его коллега философ Винцент Бучинский стал профессором Лювенского университета в Бельгии.
Имущество академии царские власти передали католическому Ордену пиаров. Пиары окрыли в Полоцке свой лицей, но спустя восемь лет, в 1830-м, это высшее учебное заведение, в котором действовали антироссийские нелегальные организации, постигла судьба академии.
После изгнания пиаров вся бывшая собственность иезуитов перешла в казну и начался грабеж наших национальных сокровищ. Музейные собрания и лучшие произведения картинной галереи были отправлены в петербургскую Академию художеств. В почтовом реестре зафиксировано два громадных ящика, в 160 перегородок каждый, с полоцкими коллекциями, два ящика с картинами и еще три с солнечными часами, мозаиками и антиквариатом. Типографию перевели в Киев.
Город простился с бесценной академической библиотекой. Колонизаторы погрузили на повозки 256 пудов книг. Публичная библиотека в столице присвоила «все редкие и роскошные издания, коих она не имеет, и, следовательно, могущие служить ее украшением» — 117 книг и 106 рукописей. Петербургский университет получил 6260 томов, Московский — 454 (преимущественно по медицине), Главное императорское управление духовных дел «иностранных вероисповеданий» — 3056. Две тысячи томов оставили будущему кадетскому корпусу. Царская комиссия уничтожила тайное помещение с системой проводов, откуда академические механики управляли своими уникальными роботами, в том числе упомянутой в III томе «Живописной России» механической головой, дававшей мудрые советы «на всех употребительных языках».
На восток царские грабители увезли и архив академии, где, возможно, еще хранилась Полоцкая летопись или ее копия.
Поход Наполеона
Полумиллионная армия Бонапарта перешла российскую границу в ночь на Янов день. Царю Александру I сообщили об этом, когда он танцевал на роскошном балу в Вильне. Через четыре дня бывшая столица уже встречала французского императора. Дамы забрасывали его цветами, юноши интересовались у свиты, как записаться в Великую армию. Вильня гремела приветствиями: «Слава освободителю!»
3(15) августа империя Наполеона — от Испании до Беларуси — отмечала его день рождения. В городах бывшего Великого Княжества Литовского были вывешены портреты Бонапарта с праздничными надписями. Газеты писали о «богатырских шагах непобедимых полков великого императора» и о пожертвованиях на его армию. В шляхетских домах поднимали тосты и кричали «виват», однако бокалы звенели совсем не так радостно, как в начале похода.
Белорусские земли официально именовались «освобожденными от российского гнета», но на подлинное возрождение нашего государства это было похоже мало. Созданное Временное правительство находилось в подчинении императорских комиссаров. За обещание восстановить Великое Княжество Наполеон требовал стотысячную армию и громадные поставки фуража и провианта. Кроме новых налогов, он приказал заплатить в его казну и все старые долги царю. Начались бесконечные реквизиции. Крестьяне напрасно ждали отмены крепостного права, патриоты Великого Княжества — возможности возродить государство.
Французский император вел свою крупную игру.
Ровно через месяц после Вильни он вступил в Витебск. Невзирая на тяжелые потери и военные неудачи под Кобрином, Миром и Полоцком, Бонапарт прошел от пограничного Немана сотни верст и приобрел пять миллионов новых подданных. Осознание этого помогло отогнать мысли и о частом дезертирстве, и о крестьянских бунтах, и о том, что в его белорусских полках вместо ста тысяч солдат только четверть этого и тем не хватает снаряжения и оружия.
Перед нашествием он говорил маршалам: «Я завершу кампанию в Смоленске и в Менске. В Вильне, где в эту зиму будет моя главная квартира, я займусь устройством Литвы, жаждущей сбросить с себя российский гнет. Я не перейду Двины. Двигаться в этом году дальше — означает идти навстречу собственной гибели». В первый витебский день он отстегнул шпагу, бросил ее на заваленный развернутыми картами стол и объявил: «Здесь я остановлюсь, соединю корпуса моей армии, дам ей отдых и возьмусь за обустройство этой страны. Кампания 1812 года — закончена!»
Кто знает, как повернулось бы колесо истории, если бы Бонапарт действительно остановился, прислушался к своим сторонникам из Великого Княжества, дал свободу крестьянам, как сделал это в Варшавском герцогстве. Однако в Витебске накануне дня рождения он принял фатальное решение идти на Москву. Бывший революционный генерал-республиканец, а теперь властелин 100-миллионной империи потерял чувство реальности. Стремление народов к независимости мало волновало его: в голове созревал план всемирного господства.
По белорусским деревням, оставляя за собой пустые хлева и сеновалы, рыскали реквизиторы. Под видом пожертвований французские солдаты забирали с каждого двора по два пуда сена и соломы и по пять — ржи и овса. В августе Наполеон подписал новый указ о реквизициях, согласно которому из пяти наших губерний Великая армия должна была получить 528 тысяч тонн хлеба, 100 тысяч тонн овса и 54 тысячи голов коров. Крестьяне брались за косы и топоры. Перемена, произошедшая в отношении к нему белорусов, существенно путала Наполеону карты. Из Временного правительства Литвы вышел бывший рьяный бонапартист Александр Сапега, не раз выполнявший личные разведывательные поручения французского императора. Перед Бородинской битвой властелин Европы вынужден был направить 10 тысяч солдат на помощь 12-тысячному витебскому гарнизону, который партизаны фактически держали в осаде.
Осеннее отступление бывшей Великой армии из Москвы вскоре превратилось в бегство. В октябре — ноябре российские войска овладели Полоцком, Витебском, Менском, Могилевом, Борисовом. У деревни Студенка вблизи Борисова французы с большими потерями переправились через Березину и беспорядочно отступали дальше на запад. В местечке Сморгонь Наполеон, переодевшись в мундир польского улана, оставил своих солдат.
Наполеоновская авантюра стоила Беларуси миллиона ее жителей, каждого четвертого. Одни погибли в боевых действиях, другие — от голода и эпидемий. Часть белорусских полков Великой армии, где служили 25 тысяч наших соотечественников, была разбита, часть отступила и воевала в Европе — на чужбине и за чужие интересы.