Олег Верещагин - Не время для одиночек
Если бы не то, что Колька повернул голову. Видимо, сильно нервничавший убийца открыл огонь именно в этот момент — на секунду раньше нужного — а Кольке хватило этой секунды, чтобы отчаянным движением всего тела развернуть "харлей" и бросить его на врага. Вихрь пуль — не меньше двадцати — прошёл в полуметре от Кольки, а перебросить ствол и дать следующую очередь времени у стрелявшего уже не нашлось. "Харлей" ударил его передним колесом, раздался короткий отрывистый даже не вопль, а какой-то вяк — и ППШ со стрелявшим полетели в разные стороны.
Колька почувствовал, что его вырывает из седла — мягко и непродолимо…
8.
Первое, что он увидел, открыв глаза — лицо Элли.
— Прости, — постарался как можно громче выговорить он. — Я о тебе опять забыл.
Элли наклонилась и поцеловала его в лоб:
— Мне всё рассказали. И я горжусь тобой. Если бы ты знал, как я тобой горжусь…
— "Харлей"… — начал Колька, но она перебила юношу:
— Привезли, привезли. И тебя, и его… Стрельбу казаки услышали. Сегодня будешь отдыхать. И я буду тебя лечить, ублажать и беречь, раз уж я тут и больше никого нет.
Колька улыбнулся — и охнул.
— Больно?! — всполошилась Элли. — Очень больно?!
— Ужасно, — жалобно ответил Колька. — Жалеешь, что тебе такой достался?
— Какой "такой"?
— Драчливый, неорганизованный и бестолковый.
— Сильный, своеобразный и неординарный.
— А это синонимы, — ехидно заметил Колька.
— Что? — не поняла Эдди.
— "Своеобразный" и "неординарный". Филолог…
— Ехидина, — Элли наклонилась ниже, Колька увидел её любящие глаза и потянулся навстречу, но боль снова уложила его. — Так, — удовлетворённо констатировала Элли. — Теперь ты в моей власти, дружок. И первым делом я сейчас тебя изнасилую…
— О нет, — выдохнул Колька.
— О да, — подтвердила Элли, расстёгивая свою рубашку.
* * *— Колька! Колька, проснись!
Колька слабо отмахнулся, стараясь забраться под одеяло. Внезапно осознав, что Элли рядом нет, он наконец заставил себя проснуться и приподнялся на локте.
Элли, стоя коленом на краю кровати, трясла его за плечо.
— Что случилось? — юноша сел и зевнул. За окном лил дождь, из неплотно прикрытых ставен тянуло сырым воздухом. — Два тридцать шесть… ты чего не спишь?
— Тебе звонят. Колька Райко, он очень встревожен, — Элли одёрнула колькину рубашку, в которой спала.
— О чёрт… — Колька обеими руками обхватил голову. — Хых… Ладно, я встаю.
Придерживая простыню, Колька дотянулся до стула и перенёс себя — на него. Больше всего ему хотелось не просыпаться. А ещё лучше — вернуться на полтора месяца назад и объехать стороной эту активную общественницу с честными глазами.
Впрочем, как он стал бы жить в этом случае, без Элли — он себе не представлял. И сам себе не признавался ещё и в том, что жизнь, которую он ведёт сейчас, ему нравится. Даже вот этот чёртов подъем посреди ночи рождал ясное чувство причастности. И, оказывается, это дьявольски приятно — и вовсе не обязательно отказываться от своих взглядов, пристрастий и привычек.
Райко был зол — слышно по телефону даже. Он звонил откуда-то с улицы, слышен был шум, голоса ребят, шорох дождя…
— Колька?! Наконец-то! это Элли брала трубку?
— Нет, мать-настоятельница Старожопинского женского монастыря, — буркнул Колька. — Что у тебя? У меня вот все рёбра болят, в череп будто свинец залили и хочется спать. В меня стреляли сегодня, между прочим… правда, всё честно, они меня предупреждали… письменно…
— Я сейчас около центрального морга.
— Чего? — Колька нахмурился и тут же спросил отрывисто: — Что случилось?
— Санька Каргин из "Гончих" убит.
— Как убит? — туповато спросил Колька, пытаясь понять, о чём идёт речь.
— В Зуйкове. Вечером догнали на улице и выстрелили в затылок. Его только что привезли. В больницу на Гранитной. Почему-то сюда. Что-то нехорошее…
— У тебя дождь? — спросил Колька.
— Что? — в голосе Райко было непонимание.
— У тебя дождь? — повторил Колька.
— Да. Ты…
— Я сейчас приеду, — сказал Колька.
— Подожди, я ребят пришлю…
— Не надо.
— Коль, тут никого толком нет, даже Санькины родители ещё не приехали. А всякой шушеры — полна улица, как повыползали отовсюду. И полиции не видно, не едут, хотя мы звонили.
— Да не надо людей.
— Коль, мы тут в осаде почти, я только на полицию и надеюсь. Эти гады тут на обоих перекрёстках кучками… пьяные все…
— Если уж разбудил меня, — сказал Колька, — то не лишай, будь добр, удовольствия. Я скоро.
Колька положил трубку на место.
— Едешь? — спросила Элли. Она стояла сзади, всё слышала. Колька кивнул, вставая из-за стола:
— Поезжай в штаб. Всё равно скоро все будем собираться.
— Я с тобой…
— Нет, — отрезал Колька. Они поднялись, разговаривая, по лестнице, теперь он начал одеваться, ходил по всей комнате, Элли следила за ним больными глазами. — Где сапоги?
— У двери, я вычистила, — Элли тоже начала одеваться. Она уже была совершенно спокойна.
— Жалеешь, что приехала сюда? — внезапно спросил Колька. Девушка ответила без удивления и промедления:
— Я рада тому, что приехала.
* * *Колька даже не выводил мотоцикл наружу, нет — он на нём выпрыгнул с крыльца и вырулил наружу через открытую калитку.
Мокрый асфальт зашипел под широкими шинами. По стеклу шлема, косо ломаясь, хлынула вода — дождь был нешуточный. Спидометр вскоре выжал 150, хотя Колька выбрал путь через окраины — он подозревал, что в центре после покушения на Бахурева всё перекрыто и проверяется снова и снова. На одном из поворотов "харлей" почти лёг на бок, выправился… Улицы были пустынны, только вдали, где стояли новые корпуса заводов, мелькали огни — там постоянно шла работа. И что Каргин убит — никому нет дела, зло подумал Колька. Никому нет дела.
Он пролетел где-то на красный свет — оп, ещё недавно тут не было никакого светофора… Через парк, по пешеходному мосту через речушку, по широкой лестнице — и — разогнавшись — через мелькнувший внизу брандмауэр. Свист и рёв мощного двигателя метался пустынными улицами.
Впереди метнулась, включила сирену полицейская машины — Колька обошёл её, ввинтился в проулок, вылетел на Гранитную.
Тут было полно людей. Пьяных или нет — Колька не мог понять, но людей было много, горожан с окраин, из самых неприятных районов. У подъезда морга стояли несколько автомобилей, в том числе — машина Черных Гусар. Их было пятеро, они ограждали подъезд. Ещё тут оказались и полицейские, возглавляемые высоким, плечистый человеком в плаще со знаками различия казачьего генерала и нашивками МВД Республики. Колька проскочил прямо перед ним, мелькнуло, лицо — очень благородное, мужественное, усы — скобкой, буквой "П" под подбородок. Серые глаза с прищуром — Колька поймал их пристальный взгляд. Высокий лоб. Длинный розовый шрам чуть выше бровей. Всё это появилось сбоку — и кануло во тьму.