Коллектив авторов - Зимняя магия. Сборник рассказов.

— Тебя не было так долго, — прошептала Настя.

— Зато сейчас всё будет хорошо. — Никита подхватил, закружил её по комнате. — Я спас царя-батюшку, Алексея Михайловича, от верной гибели, из лап медведя, он обещал поженить нас.

В светлицу забежал мальчишка лет двенадцати:

— Никита Романович, банька истоплена, извольте идти.

Никита глянул в тревожные Настины глаза:

— Одевайся понаряднее, Настенька, будь готова, должен царь приехать, обещал. — И вышел вслед за парнишкой.

Настя тщательно причесалась, заплела косу, на голову надела венчик, открыла сундук, стоящий в углу, надела нарядную вышитую рубаху, светлый сарафан, на ноги башмачки из бархата на мягкой кожаной подошве, села у окошка и стала ждать.

В конце улицы появилась шедшая крупной рысью шестёрка вороных, на головах султаны. Впереди бежали в белых кафтанах скороходы, крича:

— Пади, пади!

У дверей низкого, крытого парчой возка, скакали стрельцы.

— Батюшки, свет! — вскрикнула неслышно подошедшая Степанида. — Царь-батюшка!

A с крыльца их дома уже спешил сам Роман Евстафьевич, за ним Никита, челядь. Царя встретили, препроводили в дом.

— Что же это такое, — не умолкая, восклицала Степанида, — побегу узнаю.

Минут через двадцать вернулась, с ней дородная Маланья:

— Настя, идём, царь-батюшка тебя требует.

Шли быстро, чуть ли не бегом, вошли в горницу. Царь сидел во главе стола. Он был коренаст, черноволос. В карих умных глазах затаилась печаль.

По правую руку царя — Роман Евстафьевич, по левую — Никита, несколько напряжённо улыбавшийся. Царь глянул, ласково улыбнулся, неожиданно легко поднялся с кресла, подойдя к Насте, приобнял за плечи, подвёл к окну.

— А что, хороша! Глаза, что омута глубокие, ресницы — бархат чёрный, а что телом не сдобная, не страшно, наберёт в своё время.

Никита уже был рядом, крепко взял Настю за руку, не отнимешь. Царь продолжал:

— Ну, что же, счастья вам, да любовь. — Обернувшись к Роману Евстафьичу, добавил: — Не бесприданницей пойдёт девушка за твоего сына, жалую ей в приданое село Белоярово. Насмешливо глянул на батюшку Романа Евстафьича, с тем и вышел из горницы, свита потянулась вслед за ним.

И вот Настя и Никита стоят пред аналоем, свечи ярко горят, ризы поблёскивают, со стен церкви смотрят лики святых.

Вдруг неизвестно откуда взявшийся белый туман заволок все вокруг, и Настя с Никитой оказались у себя… в комнате, на даче. Настя глянула на часы:

— Надо же, здесь прошло только пятнадцать минут. — И вдруг увидела девушку и парня в старинной одежде, удивительно похожих на них. Никита соображал быстрее. Схватил их и подтолкнул к зеркалу:

— Быстрей, сейчас портал может закрыться.

Взяв парня за плечи, быстро проговорил:

— Сейчас окажетесь в церкви, вас венчают. Царь-батюшка дал в приданое Насте село Белоярово, понял?

Парень ошеломлённо кивнул, сделал шаг к зеркалу вместе с девушкой, которую держал за руку, а она, в свою очередь, всё это время изумлённо смотрела на Настю, и они прошли в смутно виднеющийся коридор. Зеркальная рябь успокоилась, и сейчас в зеркале были видны только Настя с Никитой.

Позже, лёжа в ночной рубашке в постели и прижимаясь к тёплому плечу Ника, Настя сказала:

— Можно понять про перемещение во времени, но почему мы так оказались похожи?

— Ты знаешь, что на земле у каждого человека есть двойник, а на протяжении столетий, тем более. Меня беспокоит, что они пред аналоем оказались не в свадебном наряде. Да тёзка, я думаю, парень сообразительный, что-нибудь придумает. — И Ник ещё крепче обнял, засыпая, прильнувшую к нему Настю. А за окном на чёрном бархате неба подмигивали звёзды, в печке алели уголья затухающего огня и сверчок пел свою песенку.

Зима — мое любимое время года. Нравится мне покрытая белым покрывалом земля, деревья, припорошенные пушистым снегом, обожаю вечером бродить по пустынной улице во время снегопада, останавливаться под фонарем и, задрав голову, смотреть, как снежинки падают вниз в окружении света. Ни с чем не сравнимое чувство чего-то волшебного и неповторимого.

Рождество в этом году мы решили провести в деревне у стариков Александра, которые предоставили дом в его полное распоряжение. Сами они уехали в город погостить у своей дочери. После работы отец Алекса повез нас в деревню, где мы могли провести неделю каникул вдали от города и впервые без взрослых. Правда, совсем без контроля нас не оставили: соседка, подруга бабушки, должна была присматривать за нами. И еще мы обещали каждый день звонить. Но все это были мелочи. Главное — свобода!

Когда до деревни оставалось километров пять-семь, перед нами возник завал: огромная ель лежала поперек дороги, преграждая путь. Мы вышли из машины и, обследовав место, поняли, что проехать нет возможности, а убрать с дороги эту махину мы впятером не в состоянии. Отец Алекса взял свой мобильник и позвонил в дежурную службу.

— Придется ждать, — сказал он нам, — или вернемся домой и поедем с утра.

— Ни за что! — хором ответили мы.

— Тут недалеко. Пойдем мимо развалин старого замка. Через час будем сидеть в тепле, — весело предложил Алекс и направился в сторону чернеющих впереди руин.

Мне бы его оптимизм. Как-то не очень хотелось подниматься в гору, утопая по колено в снегу. Его отец крикнул нам, чтобы мы обязательно позвонили, когда будем на месте, на что мы хором ответили:

— Хорошо!

Действительно, чего переживать? Погода отличная, светло, и мы — здоровые, полные сил ребята.

Вскоре наш пыл заметно уменьшился. Замок, который казался так близко, оказался недосягаемым.

— Скажи, ты хоть раз срезал путь таким образом? Вы ведь с отцом исколесили тут все вдоль и поперек, — подал голос Кристиан.

Немного помолчав, Алекс ответил:

— Ты прав, мы исколесили здесь все вдоль и поперек. Но на эту гору никогда не поднимались и руины замка не осматривали. Да и насколько я знаю, никто из местных не говорил, что был там.

— Место как заколдовано. Идем-идем, а вершины все нет. Лучше бы пошли вокруг, — проворчал Филипп. — Так мы и до ночи не доберемся.

Мы уже не переговаривались оживленно, строя планы, чем будем заниматься на каникулах, а тащились вверх, тяжело дыша. Лямки рюкзаков стали оттягивать плечи.

— Такое ощущение, что мы шагаем на одном месте, — задыхаясь, вновь подал голос Кристиан и остановился. — Все, дальше идти не могу, надо передохнуть.

Мы упали в снег, не снимая рюкзаков, и, опершись о них, пытались восстановить дыхание.