Ярослав Бабкин - Ученица волшебника

Замок казался мрачной каменной короной, водруженной на зеленое темя холма. Телега долго ползла вдоль его стен, прежде чем добралась до открытых ворот. Там их уже ждали.

Похожий на филина человек взял лошадь под уздцы.

— Я лично провезу тело госпожи Бетиции по замку, — негромко, но решительно сказал он.

Феликс не стал возражать и пошел рядом.

Телега ползла по замковому двору сопровождаемая лишь громким скрипом немазаных колес. Собравшаяся вокруг челядь в полном молчании провожала скорбную повозку взглядами.

Копыта мерина застучали по камням внутреннего двора. На невысоком крыльце процессию уже встречало несколько человек. Феликс увидел среди них двух молодых девушек, средних лет благообразного мужчину в длинных одеждах ученого, молодого аристократа в траурно-черном колете с высоким воротником и невыразительного человека в простой одежде и со шрамом на щеке. Он внимательно посмотрел на девушек. Одна из них была графиней Уртицией, и Феликс пытался угадать которая. Одетая попроще, рыжая, курносая и конопатая, скорее всего ею быть не могла. Но и вторая была совсем не похожа на высокую, стройную и светловолосую Бетицию. Стоявшая на гранитных ступенях девушка была не очень высокого роста, довольно пышной и темноволосой. Лишь ее серые глаза были почти такими же, как у сестры. Только выражение этих глаз было холодным и жестким, совсем иным, чем у Бетиции.

Похожий на филина человек отпустил поводья, подошел к темноволосой девушке и низко поклонился.

— Ваша сестра вернулась домой, ваше сиятельство, — тихо произнес он.

— Спасибо, Лотакинт.

Она спустилась по ступеням и подошла к телеге. Немного постояла, глядя на лежавший там ящик, затем обернулась к Феликсу.

— Вы тот самый юный рыцарь? Феликс, кажется?

Феликс опустился на колено.

— Да. Но не рыцарь, а всего лишь полубрат, мое посвящение еще не состоялось.

— Надеюсь, оно не задержится. Вы доказали, что достойны этого звания.

— Это был мой долг, сударыня.

— Встаньте.

Он поднялся.

— Я вам очень благодарна, и если смогу хоть что-то для вас сделать.

Феликс поднял глаза на бледное лицо графини.

— "Она должна быть очень красива, когда улыбается", — отчего-то подумал он, и почувствовал, что заливается краской от смущения за совершенно неуместную в этих обстоятельствах мысль.

— Я лишь хотел бы присутствовать на церемонии… — поспешно выпалил молодой человек.

— Вы сможете оставаться здесь, сколько сочтете нужным, — кивнула графиня.

На лице благообразного ученого, стоявшего на ступенях, промелькнула едва заметная гримаса раздражения.

— Лотакинт проводит вас в комнату для гостей, — добавила Уртиция, — вам стоит отдохнуть с дороги.

Капитан Торм смотрел на Бетицию свысока. Как потому, что был капитаном стражи, так и потому, что стоял на поднимавшейся к выходу из камеры лестнице.

— Я требую, — она зашлась тяжелым сиплым кашлем, — аудиенции у герцога…

— Его высочество занят и не может принимать каждого проходимца.

— Но вы же меня помните!

— Ты действительно похожа на покойную сестру ордена, — кивнул Торм, — но ее тело было найдено и опознано.

— Вы ошиблись!

— Или ты самозванка…

— Как вы смеете!

Она снова закашлялась, и замолчала, тяжело переводя дыхание.

Капитан посмотрел на нее из-под косматых, начинающих седеть бровей.

— Пока твоя личность не установлена, ты самозванка. Я не буду брать на себя ответственность и решать кто ты на самом деле. Я подожду, пока кто-нибудь тебя не опознает. А если ты сдохнешь от чахотки раньше, чем это случится, то что ж… Такова судьба.

Он повернулся, и его сапоги застучали по каменным ступеням. У самой двери он обернулся к стражнику и добавил.

— Больше никаких требований и жалоб от нее не принимать. Пусть ждет опознания.

Тяжелая дверь закрылась, и гулкий звук удара раскатился по замковому подземелью. Бетиции показалось, что над ней захлопнулась крышка гроба.

Дворецкий герцогини с подозрением оглядел депешу. Масляные пятна и плесневые разводы вызывали сильное подозрение, что лист долгое время служил для подкладывания на стол при разделке чего-то съестного. Возможно, это съестное в него даже заворачивали…

— От кого это?

Гонец пожал плечами.

— Мне ее передала какая-то старая карга на постоялом дворе близ замка Вендран. Говорила, что ее постоялец требовал как можно быстрее доставить письмо ее высочеству. Дескать, это крайне важно и дело не терпит отлагательств…

— А что за постоялец?

— Понятия не имею. Она говорила что-то про мельницу и какого-то человека едва не съеденного волками. В общем, это не мое дело. Письмо я вам доставил, а уж что это и зачем — сами разбирайтесь.

— Хорошо, — кивнул дворецкий, — положи его на поднос и можешь идти.

Гонец бросил конверт на медный поднос и вышел. Дворецкий взял нож для разрезания бумаг и его кончиком осторожно дотронулся до послания. Зацепил и перевернул другой стороной. На его лице появилось брезгливое выражение. Похоже, запечатывали обычной сальной свечой. И вместо печати использовали подсвечник.

После некоторой внутренней борьбы он все же поддел ножом печать. Воск раскололся, просыпавшись крошками на поднос. Дворецкий негромко выругался. Все тем же ножом он развернул бумагу.

К его удивлению вместо неровных каракулей перед ним оказались ровные строчки написанные рыжими чернилам. Судя по штриху, как перо, так и чернила были отвратительными, но рука писавшего явно была хорошо набита.

— На прошение не похоже, — задумчиво произнес дворецкий, пытаясь разобрать написанное.

Заголовок письма гласил:

Su alteza la senora duquesa Viola de Orsino!

Дальнейший текст был ничуть не более понятен. Нет, что письмо адресовано ее высочеству герцогине Виоле де Орсино, он догадался, но о чем там говорилось было неясно. И дворецкого это смущало.

Это могло быть послание от кого-то из старых знакомых герцогини. Возможно даже любовное! А зачем еще неведомому адресату писать на ее родном языке, да еще маскироваться? Все эти бредни про мельницу и волков, ясное дело, для отвода глаз. Да и эта отвратительная бумага. Точно, чтобы никто не догадался…

Дворецкий почесал в затылке.

Если герцогиня увидит, что письмо вскрывали, она начнет выяснять кто это сделал. И вряд ли отнесется к сделавшему с благодарностью. Можно передать его самому герцогу… Нет, это совсем плохо. Еще не хватало, чтобы они поссорились. Прошлый раз семейные неурядицы в герцогском семействе на пару недель превратили замок в нечто неописуемое… Ее высочество была весьма темпераментной особой. И скорой на руку.