Ярослав Бабкин - Ученица волшебника

— Я должен сообщить вам печальную новость, — вздохнул Ялмар.

Девушка удивленно повернулась к нему.

— Ваш отец, узнав о вашей гибели, покончил с собой…

— Отец! Это невозможно! Немыслимо. Он был сильным человеком. Он никогда бы этого не сделал! Разве, что…

Ее глаза испуганно расширились.

— Уртиция! Что с ней? Неужели с ней что-то случилось?

— Нет. Ваша сестра жива. Сейчас она управляет замком.

Бетиция облегченно вздохнула. И сразу же в ее лице проступила озабоченность.

— Она совсем еще ребенок. Ей не под силу такая ноша. Я должна поддержать ее. Мне надо срочно ехать в замок!

Она заозиралась, словно ожидая, что под крышей рыбацкой избушки вдруг появятся лошади или иной транспорт.

— Не спешите. Вам нужно сначала отдохнуть.

— Я отдохну по дороге. Мне нужно прибиться к какому-нибудь торговому обозу, и я уже через неделю буду на месте…

— Это еще не все плохие новости, — покачал головой капеллан, — на вас напали не просто разбойники.

— То есть как? — удивленно посмотрела на него Бетиция.

— Это были наемники завербованные неким Лабсом. После нападения они ушли из города. Куда именно — мы не смогли выяснить. Командовал засадой очень странный человек.

— Странный?

— Это был человек с Востока.

— Шкажем так, оттуда были его штрелы… — добавил Тоутон.

Ялмар отмахнулся.

— У кого-то к вам, госпожа Бетиция, очень серьезные счеты. У вас или вашей семьи есть враги?

— У всех есть враги. Но чтобы убивать… Нет. Таких нет. А почему вы решили, что они хотели убить именно меня?

— Потому, что через некоторое время в реке нашли труп в вашей одежде, которую Тоутон так опрометчиво продал…

Лучник виновато развел руками.

— Хто ж мог подумать? А деньги нам нужны были…

— Так или иначе, но ваша смерть была кому-то настолько нужна, что они, не разыскав настоящего трупа, организовали подставной.

Девушка поежилась.

— Они меня искали?

— Несомненно. Часть убийц оставалась здесь, пока не объявилось тело. Не нашли вас лишь потому, что наш гостеприимный хозяин обосновался в месте куда без лодки не добраться. И к тому же выше по реке. А все, кто вас искал, были достаточно сообразительны, чтобы догадаться, что тело следует искать вниз по течению. Сюда они просто не дошли…

Бетиция с благодарностью поглядела на рыбака.

— Так что путешествовать для вас сейчас достаточно опасно, — продолжил Ялмар.

— Я должна как можно быстрее добраться до замка!

Ялмар кивнул.

— Я понимаю. Думаю, что мы сможем обеспечить вам хотя бы какую-то охрану.

— Вы и так очень много для меня сделали. Я не могу просить большего.

— До зимы мы все равно уже до Южных Земель не доберемся. А быть застигнутым холодами и снегопадами на перевалах, удовольствие ниже среднего. Мы вполне можем проводить вас до замка и зазимовать где-нибудь в тех краях…

— В замке вы получите кров и пищу, — горячо заверила его Бетиция, — и сможете оставаться там до весны самое меньшее.

Тоутон довольно вздохнул. Ялмар бросил на него осуждающий взгляд. Лучник невинно уставился в потолок.

Мольфи остановилась у проема ведущего в подвал. Собственно проем вел не в подвал, а в довольно обширную нишу в стене башни, в самой глубине которой уже находилась дверь в подземелье. Румпль попросил Уртицию распорядится, чтобы никто не мешал работе каменотеса, и теперь ни один человек за исключением самого учителя и Ангиса не смел туда спуститься. А каменотес оттуда почти не выходил. Румпль сказал, что южанин не любит осеннего холода и сырости.

Однако сейчас они, похоже, ему не так сильно мешали. Мастер одиноко сидел на скамеечке у входа в подвал, свесив руки и задумчиво глядя в каменную кладку стены.

Мольфи остановилась. Чужестранец по-прежнему был в том же неуклюжем, с чужого плеча, одеянии. Добавились только кожаный фартук и повязанный вокруг головы выцветший платок.

Девушка посмотрела не его лицо. Смуглую кожу подернул слой каменной пыли. Несмотря на прохладу на лбу и висках проступали бисеринки пота. Натруженные руки бессильно повисли, грудь мерно поднималась в такт дыханию. Мастер отдыхал после тяжелой работы.

Она подумала, что каменотес напоминает ей отца. Они оба были ремесленниками, и Торбен зачастую тоже вот так отдыхал на лавочке у входа в дом.

Каменотес облизнул пересохшие губы и едва слышно вздохнул. Мольфи подошла к колодцу, зачерпнула в ведре ковшом чистой воды и отнесла ее мастеру.

— Вы хотите пить? Возьмите.

Он поднял на нее грустные черные глаза.

— Спасибо добрая госпожа.

Не спеша, большими глотками он осушил ковш до дна.

Мольфи взяла опустевшую посудину, посмотрела на каменотеса и неожиданно даже для себя спросила.

— Почему вы так скверно одеты?

— У вас здесь холодно. В своей обычной одежде я бы замерз…

— Но вы же могли найти портного, чтобы сшить по мерке?

— Я беден, добрая госпожа.

Мольфи победно улыбнулась.

— В вашу бороду вплетена золотая цепочка, зачарованная так, чтобы выглядеть кожаным ремешком, а серьга в ухе только кажется старой оловянной блесной. На самом деле там большой камень. Наверняка драгоценный.

Девушка была страшно горда собой. Магические уроки Румпля не прошли даром.

Мастер не то чтобы побледнел, а скорее посерел с лица, рухнул на колени, и низко согнувшись, поцеловал край ее платья.

— Простите меня, о, великая.

Перепуганная Мольфи выдернула из его рук подол и на всякий случай отступила не несколько шагов. Каменотес остался на прежнем месте, в той же скорченной позе.

— Встаньте, — пробормотала, наконец, девушка.

Мастер разогнулся, но глаза все равно держал опущенными в землю.

— Зачем вы это сделали?

— Увы, маэстро Румпль не пояснил мне ваше истинное положение, отчего я не смог проявить должного почтения с самого начала. Простите меня…

— За что? И не зовите меня великой. Я всего лишь горничная!

— Как пожелаете, добрая госпожа.

Она на секунду задумалась.

— А что учитель должен был вам пояснить? У меня нет никакого положения. Я просто служанка и немножко учусь у него.

Мастер оторвал взгляд от брусчатки и с заметным удивлением посмотрел на девушку.

— Почему вы на меня так смотрите? — Мольфи немного попятилась.

— Он вам не сказал? — тихо и вроде бы ни к кому не обращаясь, произнес мастер.

— Что он должен был сказать? И кто "он"?

— Он вам не сказал… — теперь это был уже не вопрос, а утверждение, — но вы же его ученица?