Олег Верещагин - Оруженосец
Между тем Гарав вовсе не собирался за здорово живёшь расставаться с арбалетом и подставлять спину под ремень рыцаря. И даже более — оруженосец был почти уверен в победе.
Дело в том, что он — ещё рассматривая шкурки — сообразил важную вещь. Конечно, местные с этими арбалетами, можно сказать, рождаются. Но едва ли им надо стрелять на дальность. Такой лес ограничивает мир десятком–другим шагов. Тут важно уметь подобраться к врагу — бесшумно и как можно ближе. А Гарав легко стрелял на 60 метров из «эскалибура», а из развлекательного «арлета» за десяток метров попадал в муху. Местные жители едва ли вообще могли себе представить, что такое бывает и может кому–то пригодиться. Иначе, оценив «машинку» приезжего, они просто не стали бы нарываться на соревнование.
Линия стрельбы была аккуратно выложена белыми камешками. И местный стрелок подошёл к ней, заряжая арбалет… ага! Он заряжает его с упором в живот. И руками — правда, обеими. Слабенькая тетива. И лук тоже… конечно, если сравнивать с арбалетом гномов.
Гарав зарядил оружие. И заметил, что вокруг запереговаривались. Но это уже было всё равно. Соревнование так соревнование.
Жестами местный объяснил, что сначала будем стрелять по кабану. (До него было метров двадцать, и дальше стояли только носорог и медведь.) Поднял три пальца — три стрелы. И жестом предложил гостю стрелять первому.
Гарав поднял арбалет и тут же выстрелил — фактически одним движением. Мишень пошатнуло, зрители вякнули — и притихли. Стрелы в мишени не было.
Потому что она торчала в дереве на окраине росчисти — метров за пятьдесят от линии стрельбы. Исследование, проведённое мальчишками, показало — стрела попала за ухо.
Две другие стрелы Гарав всадил под лопатку и в глаз — они тоже улетели дальше. Местный с задумчивым видом почесал нос и тоже начал стрелять.
Его стрелы практически повторили попадания Гарава. Но остались торчать в мишени. Жестом местный предложил стрелять в медведя. Но Гарав покачал головой, снова заряжая арбалет. И показал на дерево за росчистью — ель, украшенную оранжевыми лишаями, выделявшуюся среди прочих даже в чаще. До неё было метров сто. На столько Гарав из арбалета не стрелял никогда. Но с другой стороны — гномский арбалет — не спортивная машинка.
— Вон та ель, — сказал Гарав. — Фередир, поставь там что–нибудь.
Тот кивнул, поманил с собой троих пацанов, и они оттащили туда, к ели, всё того же кабана. Вернулись бегом. Местные мальчишки смотрели обиженно и даже враждебно. Чемпион выглядел уныло, но ещё бодрился — кажется, всё–таки не верил, что такое возможно…
…Возможно.
Гарав попал все три раза, и местный только рукой махнул, когда ему явно стали предлагать попробовать выстрелить. Буркнул что–то, но, когда отдавал шкурки Гараву, пожал ему локти с искренним восхищением и в движениях — и во взгляде.
И вздохнул.
* * *
Сидя у шалаша, Гарав любовался мехом. Он как–то не воспринимал эти шкурки, как большие деньги. Если золото и серебро были близко к людям и в Пашкином мире, то меха, хоть и дорого стоили, не соотносились с «богатством». Но мех был красивым, что спорить. Казалось даже, что на нём играет солнце, которое если и было — то за кронами елей.
Фередир сидел наискось, резал на подобранной деревяшке какой–то сложный узор, мурлыкал простенькую песенку — такую простенькую, что не прислушаться было нельзя…
_Я_пpоснулся_pано_утpом,_
_Оседлал_опять_коня._
_Поднялась_тpава_степная,_
_Снова_в_даль_меня_маня._
_Я_скачу_навстpечу_солнцу_
_И_смеюсь_в_его_тепле._
_Есть_лишь_счастье_гоpизонта_
_Для_pожденного_в_седле._
_Степь_pаскинулась_шиpоко_
_И_цветаста,_как_ковеp._
_Звонок_голос_дpуга–pога,_
_Конь_силен_и_меч_остеp._
_Я_пою,_и_эта_песня_вдаль_
_Несется_сpедь_полей:_
_«Есть_лишь_счастье_гоpизонта_
_Для_pожденного_в_седле!»_
_Обгоняя_летний_ветеp,_
_Конь_несет_меня_стpелой._
_Только_он_на_целом_свете_
_Мне_и_дpуг,_и_бpат_pодной._
_Для_дpугих_шелков_богатство,_
_Златый_кубок_на_столе_—_
_Есть_лишь_счастье_гоpизонта_
_Для_pожденного_в_седле._
_Мудpецы_в_высоких_шапках_
_Пусть_ведут_извечный_споp._
_Я_ж_познал,_что_все_живое_
_С_самых_сотвоpенья_поp_
_Без_пpичины_не_pодится_
_И_не_сгинет_на_земле…_
_Есть_лишь_счастье_гоpизонта_
_Для_pожденного_в_седле…_[61]
— Волчонок, а почитай что–нибудь.
Гарав ещё раз тряхнул шкурки, отложил их, потянулся. Он и не думал возражать — наоборот, после стольких дней молчания… Пару секунд мальчишка думал, что прочесть. И вспомнились стихи, которые писала одна женщина, уже взрослая — с ней Пашка познакомился в Интернете. Их Гарав тоже перевёл. На одной из вечерних стоянок у костра, когда думал о… о Мэлет. А просто и сейчас легко вспомнил перевод. Помедлил ещё немного — и…
_Я_себя_ведь_раздавала_по_кускам,_
_Не_боялась_и_ходила_по_мосткам,_
_И_поскрипывали_мерно_мостки,_
_А_под_ними_воды_огненной_реки._
_А_сегодня,_что_за_диво_со_мной?_
_Я_из_дому_ни_рукой,_ни_ногой,_
_А_в_светлице_полумрак_полусвет…_
_Сколько_дней_прожито_в_ней,_сколько_лет._
_Мне_и_воля_уже_не_нужна,_
_В_чистом_поле_пролегла_борозда,_
_Словно_след_лежит_на_сердце_моем,_
_Хорошо_так_было_нам_в_ней_вдвоем._
_А_потом_ругали_матерь_с_отцом…_
_Опозорила_я_весь_отчий_дом!_
_Запирали_на_тяжелый_засов,_
_Выпускали_во_дворы_злобных_псов._
_Посадили_меня_в_темный_чулан,_
_Жениха_нашли,_будь_он_окаян!_
_А_мил_друг_мой_убежал_на_войну,_
_И_забыл_давно_про_ту_борозду._
_Завтра_бабки_снарядят_под_венец,_
_Прослезится_в_церкви_старый_отец,_
_А_невеста_ни_жива,_ни_мертва,_
_И_бежит_за_ней_вприпрыжку_молва._
_Ты_вернись,_вернись,_мой_сокол_шальной,_
_Забери_свою_голубку_с_собой,_
_Но_в_ответ_мне_только_тишь–тишина,_
_И_сквозь_щелку_светит_мутно_луна._
_Темной_ночью_распахнула_окно…_
_Мне_теперь_на_свете_все,_все_равно._
_Я_пошла_искать_далеки_края,_
_Где_теперь_милого_друга_земля._[62]
— Спеть бы её, — мечтательно сказал Фередир. — Какая там мелодия?
— А как я покажу? — хмыкнул Гарав, вытянув ноги. — Ну не умею я петь. Говорил же.
Полог откинулся в сторону.
Оруженосцы вскочили.
Эйнор вышел наружу, щурясь — в одних штанах, правда, не нижних, а кожаных. Хлопнул себя по плечам, избавляясь от наглых комаров. И посмотрел на оруженосцев. На одного. На другого. На шкурки. Снова на оруженосцев.