Владимир Ильин - Зимой змеи спят

А ведь когда-нибудь я не сумею вовремя остановиться, с ужасающей ясностью подумал он. И никто не сможет меня остановить. Человека, привыкшего убивать, пусть даже из благородных побуждений, невозможно остановить. Вот откуда берутся такие подонки… Он слепо перевел взгляд на темные фигуры, корчившиеся на грязном снегу под его ногами и что-то неразборчиво бухтевшие… Значит, когда-то и я стану таким же, как они? Неужели я смогу убивать людей без разбора и беспричинно?..

Он повернулся и пошел к своей машине. Люди, которые попадались ему навстречу, невольно отводили глаза и старались прошмыгнуть поскорее мимо. Люди почему-то боялись Ставрова, и от этого ему было еще больнее.

— А вот и наш герой, — сказал Мадин, глянув в зеркало заднего вида.

Человек, тяжко дышавший на заднем сиденье, с натужным кряхтением извернулся, чтобы посмотреть назад, и Мадин с невольным злорадством подумал: «Не надо было распоряжаться поставить машину задом к тому месту, откуда должен появиться нужный человек. От таких вывертов можно вывих позвонков себе заработать!». Но эту ехидную мысль он оставил при себе.

— Ха-арош, — задумчиво протянул одышливый после паузы. — А что, за Чечню он действительно отхватил «Героя»?

— Ну что вы, Тополь Артемьевич, — невольно усмехнулся Мадин, — это я просто так выразился… фигурально…

— Выражаться полагается в пивной, Вик, — строго заметил тот, кого Мадин назвал Тополем Артемьевичем. — А мне ты должен докладывать!..

Он покрутил головой, потом полез в карман роскошного кожаного пальто, и Мадин услышал за спиной шуршание хрустящей бумажки. Тополь Артемьевич питал необъяснимую страсть к карамелькам. «Хоть бы раз предложил, хотя бы ради приличия!», мелькнуло в голове Мадина, хотя он был равнодушен не только к леденцам, но и вообще к любым сладостям.

— Все равно — вылитый герой! — сказал немного погодя с нечеткой от конфеты дикцией Тополь Артемьевич. — Да с таким ростом и с такой фигурой ему сам Бог велел позировать художникам в качестве модели!.. Аполлон, да и только!.. Ты полагаешь, что с такой внешностью он не будет там привлекать к себе внимание?

Мадин оторопело взглянул в зеркало. В двух шагах за человеком, которого они поджидали, действительно двигался спортивный мужчина баскетбольного роста.

Встречные особи женского пола, независимо от возраста, пожирали красавца глазами так увлеченно, что забывали обо всем на свете — даже про витрины коммерческих киосков, бесконечной, хотя и несколько однообразной чередой тянувшихся вдоль тротуара. Мадин почувствовал, как на его лице возникает неуместная ухмылка, и поспешно отвернулся от зеркальца.

— Это не тот, Тополь Артемьевич, — поправил он своего спутника. — Наш человек идет перед высоким… Во-он тот, в вязаной шапочке, у которого в правой руке «дипломат», видите?

Одышливый с хрустом разгрыз карамель.

— М-да? — с сомнением пробурчал он. — Ты уверен?

— Я же контактировал с ним от имени Ассоциации, — с некоторой обидой сообщил Мадин.

— Да я не это имею в виду… Вы уверены, что он — именно тот, кто нам нужен?

— Во всяком случае, он зарекомендовал себя только с положительной стороны…

— Э-э, брось, Вик! — протянул укоризненно Тополь Артемьевич. — Эти излюбленные фразы наших кадровиков у меня уже в печенках сидят!.. «Морально выдержан», «в плане пристрастия к спиртному устойчив»… Читаешь служебную характеристику, а кажется, будто перед тобой реляция на присвоение к награде!.. Все такие хорошие, такие морально устойчивые… Поэтому мы и державу свою просрали, что перестали различать, кто надежен, а кто — нет… Давай-ка лучше по существу!..

— Понял. Значит, так… Ему тридцать лет… скоро исполнится. Возраст вполне подходящий: рефлексы еще не утрачены, но мышление все еще, скорее, романтическое, чем конкретное. Аттестации по всем линиям — просто отличные… в том числе, и от кадровых органов. Управляем в той мере, в какой требуется — то есть, не слишком самостоятелен, но и не безвольная марионетка. В своих побуждениях прост и прозрачен. Практические тесты показали, что при выполнении даже сложнейших задач проявляет инициативу и изобретательность… я бы даже употребил слово «смекалка», но знаю, как вы не любите подобных определений…

Что еще? И морально, и физически безупречен…

Тополь Артемьевич звучно чмокнул языком, не то наслаждаясь конфетой, не то желая таким образом выразить обуревающие его эмоции.

— А как, по-твоему, он догадывается, что его подвергали, как ты выразился, «практическим тестам»? — вдруг осведомился он.

— Разве это имеет какое-то значение? — удивился Мадин.

— А разве нет?

— В любом случае, — задумчиво произнес Мадин, — узнать это не представляется возможным. Человеческая душа, как известно, — потемки…

— Душа? Ты считаешь, что у этого киллера есть душа?

— Если бы у него не было души, — с расстановкой сказал Мадин, невольно начиная злиться, — то мы бы никогда не остановили на нем наш выбор!.. Вы же прекрасно знаете, Тополь Артемьевич, что нам с вами нужен не заурядный убийца, и даже совсем не убийца-профессионал, а обычный, нормальный во всех отношениях человек, который вынужден убивать других людей, будучи убежден, что, с одной стороны, таким образом он облагодетельствует, не более и не менее, всё человечество, а с другой — не видит иного выхода из того положения, в которое его поместили, кроме как убивать…

— Да ты философ, Вик, — с иронией заметил человек на заднем сиденье. — Но теории теориями, а как этот твой гуманист поступит на практике — вот что меня интересует, и ничего, кроме этого!.. Ты мог бы за него поручиться?

Мадин хотел было сказать, как он обычно говорил в таких случаях, что когда за кого-то ручаются головой, то чаще всего имеют в виду не свою и что убедительнее всего присяга на верность звучит в устах будущего предателя. Но вместо всего этого он почему-то лишь молча кивнул.

Человек, которого они поджидали, давно уже миновал их машину и теперь удалялся по тротуару. Тополь Артемьевич со странной улыбочкой созерцал сутуловатую спину, размеренно покачивающуюся при ходьбе из стороны в сторону.

— Знаешь что, Вик? — спросил он немного погодя. — Если хочешь верно оценить человека, то наблюдать за ним следует сзади. Лицо — вовсе не зеркало души, оно изначально лживо, как бульварная газетенка, потому что человек непроизвольно напрягает лицевые мышцы, желая выглядеть лучше, чем он есть на самом деле. Нет, только спина способна сказать о человеке правду, потому что никто не в состоянии контролировать свою спину…