Коллектив авторов - Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)

– Маршрутная история. Да, точно. Я и не подумал.

Ну вот. Теперь мне точно конец.

– Я звонила тебе, но ты не отвечал.

Ещё бы – сенс-то дома.

– Тогда я попробовала узнать, кому принадлежит предыдущий номер… поискала в Интернете, нашла сайт, на котором продавалась такая программа, отправила какую-то SMS, но ничего не заработало.

Кто бы мог подумать.

– А потом я позвонила.

Ну и что? Я тоже звонил. Станет Алина откликаться, как же.

– Очень долго никто не отвечал. Но я звонила снова и снова, пока, наконец, не взяли трубку. Я ругалась, кричала, угрожала – никто так и не ответил. Хотя мне послышалось что-то на той стороне. Ну…

– Что?

– Там… дышали в телефон.

И что Аля удумала на этот раз? Ведь если симка зарегистрирована на неё, то, как только Вера заявит в полицию – всё, конец игры. Вера украдкой посмотрела на часы.

– Я просто хочу, чтобы Толе стало лучше… И чтобы такого больше ни с кем не повторилось, – добавила она, секунду поразмыслив.

Она встала и собралась уходить. А внутри меня что-то сломалось. Врать дальше было неправильно, какие бы мотивы за моей ложью не стояли.

– Вера, постой.

Оп, а продолжить-то как сложно. Печёнка так и кричит: не продолжай, дурак, не выйдет из этого ничего хорошего!

– Я должен тебе сказать кое-что. Дело в том, что я…

Треклятый инстинкт самосохранения сжал моё горло мёртвой хваткой. Я отпил остывшего чаю и собрался с силами.

– На самом деле я знаю, кто это сделал.

Так. Нужно продолжить прежде, чем её накроет.

– Это один мой друг. Друг по переписке. Мы обменивались слепками – у неё талант создавать интересные вещи. И вот однажды она прислала мне три похожие записи, оговорив, что третью лучше сразу не читать. Но буквально в тот же вечер мы серьёзно поссорились. А вечером следующего дня она написала, что третий слепок трогать категорически нельзя, это опасно – но Толя уже успел дотянуться до моего сенса. Вот такие… – я поднял глаза на Веру, надеясь увидеть в них понимание. Куда там, – вот такие дела.

У Веры снова был тот страшный обвиняющий взгляд. А я то надеялся, что она успокоилась.

– Твоя подруга – убийца. Ты должен заявить в полицию о преступлении.

Она не говорила – чеканила слова.

– Послушай…

– Или это сделаю я. У меня есть её номер, так что её быстро найдут. Найдут и посадят.

– Да ничего она не сделала! Она просто играла с этим дурацким телефоном, и сама не поняла, до чего доигралась! Ломать из-за этого судьбу человеку я не стану! А ты? Ты станешь?!

– Да. И я права. Не понимаю, какого чёрта ты её защищаешь.

У неё зазвонил телефон. Вера взглянула на дисплей.

– Это она. Твоя сумасшедшая.

Аля, дурочка, да что же ты делаешь?

Я протянул Вере руку – мол, давай трубку. Та опешила и не стала возражать. Ладонь так вспотела, что в первую секунду я судорожно сжимаю телефон, опасаясь его уронить. Аля что-то говорит, но я не слышу.

– Алина? Аля! Ты слышишь меня?

– …Миш? Откуда ты там взялся?

Голос у неё такой, что я отсюда чувствую запах соли. Плакала, и много. Почему-то я чувствую себя виноватым.

– Человек… которого накрыло волной твоего творчества, – мой друг и коллега.

– А, – она шмыгает носом и умолкает на пару секунд. – Теперь всё ясно. А то я понять не могла, кто это был. Ну, кого я…

Только бы она снова не заплакала. Вера смотрит на меня взглядом Аматерасу  [2]: она не намерена терпеть наши душещипательные беседы.

– Аля, минуту. Не вешай трубку.

Я прикрываю телефон рукой и поднимаю глаза на Веру:

– Две минуты. Дай мне две минуты. Я знаю, что ты хочешь поджарить Алину на электрическом стуле, – на секунду лицо Веры становится растерянным: не иначе как удивлена, как агрессивно выглядит со стороны, – … но две минуты ничего не изменят. Я просто поговорю с ней. Хочу уяснить кое-что для себя, а потом всё будет так, как ты захочешь. Хорошо? Это ведь я должен бы сейчас лежать под капельницей, а не Толя. Так что я имею право во всём разобраться.

Даже странно, как убедительно это прозвучало – ведь уверенности во мне ни на грош. Вера кивает отрывисто и поворачивается к окну. Но я уверен, она ловит каждое слово.

– Аля.

– Я думала, это ты.

– Что?..

– Я думала, Толик – это ты. Ну, как я пробовала говорить мужским голосом, так и ты мог представиться чужим именем. Идиотское желание людей сохранить инкогнито. Я думала, ты не сказал про жену, чтобы не отпугнуть меня. Когда она позвонила… Я так тебя ненавидела!

Надо же. Она ненавидела меня за то, что я оказался женат. Как же всё это не вовремя.

– Аля, прошу тебя. Выслушай меня внимательно. Ты совершила страшную глупость, а я был преступно неосторожен. Я же знал, кто ты и чем занимаешься, мог хотя бы минимальные меры безопасности соблюдать. Сенс на блокировку поставить. Но теперь это на втором плане. А на первом – мой друг, который в коме. И я подозреваю, что ты знаешь о его состоянии больше, чем многие из врачей. Я прав?

Ну давай, девочка на миллион. Я же знаю, что ты умнее всех на свете.

– Нет. То есть да. Я не знаю!

Вера отворачивается от окна и во все глаза смотрит на меня. Уверен, она тоже ждёт ответа Али.

– Соберись.

– Я собранна. Не в этом дело.

Её голос дрожит, она сильно нервничает.

– Клин клином вышибают, знаешь, Миш?

– Знаю. Так у тебя есть варианты?

– Да, – говорит она и тут же добавляет, – я не уверена, но мне в любом случае понадобится твоя помощь.

– Секунду, Аль.

Поднимаю глаза на Веру.

– Кажется, Алина знает, как помочь Толику. Она не преступница, не убийца, и реши ты упечь её за решётку – всегда успеешь. Ей… нам с ней нужно время.

– Сколько?

Подношу трубку к уху.

– Алина? Твоя теория – сколько времени уйдёт на её проверку?

– Ну, когда в прошлый раз приятель моего знакомого впал в кому из-за моего слепка, это заняло… – она нервно смеётся, тут же обрывая себя, – в общем, не больше дня. Теория простая.

– Понял. Не вешай трубку. – И обращаюсь к Вере: – Это займёт не больше дня. Двадцать четыре часа. Ты подождёшь?

Она набирает в грудь воздуха, словно хочет накричать на меня. Но замирает, и я вижу, как из её глаз начинают падать крупные слёзы. Еле слышно они разбиваются о стол, одна за другой – словно стучит чьё-то сердце.

– Я, наверное, не должна так поступать. Это неправильно. Но ты попробуй. Сутки я подожду. И Толик…

И, словно боясь передумать, она порывисто выходит из кафе. Я провожаю её взглядом, прижимая мобильник к уху. Её мобильник. Догонять и возвращать поздно; отдам потом. Алина уже настроилась на деловой лад, но в интонациях её почему-то сквозит фатализм. Мне это не нравится.