Коллектив авторов - Полдень, XXI век (декабрь 2010)
Следует признать, были еще и другие, поначалу почти незаметные, но безжалостные и целеустремленные, не попадающие ни в одну из этих категорий, подобно ему самому, но этим не хватало его тайного знания, которое можно было использовать, чтобы оседлать даже их безжалостную энергию.
Прежде чем воздействовать, однако, необходимо было решить – чего добиваться. Он сразу же понял, что материальный успех – не главное. Тяжесть, которая легко утянет на дно, неповоротливая оболочка, которая поможет хищнику прижать тебя лапой. Главное всегда должно быть незримым. Невидимые щупальца власти, невидимый страх, невидимая любовь…
Страха – видимого и невидимого – в начале перестройки у «них» было более чем достаточно. Благодаря умелому использованию этого страха перед М. К. открылись многие двери. Что нужно человеку, охваченному страхом? Надежда. Дай ему надежду, и он сделает для тебя многое. Для людей того типа, который был перед М. К., надежда обыкновенно связывалась со знанием (или иллюзией этого знания): «куда ветер дует». Он мог дать им эту иллюзию.
Но для себя он хотел только власти… Кстати, стоит добавить эту черточку к его не такому уж простому характеру, хотел не для того, чтобы все время напропалую ею пользоваться. Главное, чтобы она была реальной и чтобы ею можно было воспользоваться в любой момент…
М. К. в достаточной мере обладал способностью взглянуть на себя со стороны, обладал самоиронией, чтобы осознавать некоторую несолидную комичность, легкий оттенок анекдота в своих первых шагах на пути к власти… Попробуй рассказать человеку со стороны… Но рассказывать он не собирался. Самому себе он иногда признавался, что, возможно, глубинным мотивом его в охоте за властью было преодоление трусости. Об этой своей слабости он знал, увы, слишком хорошо. Особенно мучительно было вспоминать некоторые эпизоды из давнего детства. Во взрослом состоянии он научился как-то с нею бороться – но предатель, даже в тюрьме, остается предателем. Убить его невозможно, ведь он – это ты сам. Благодаря своей собственной тайной трусости М. К. хорошо чувствовал скрытую трусость и страх в других.
Генеральского чина, даже при выходе на пенсию, ему так и не дали. Собираясь перейти к опытам над широкой аудиторией, он первым делом пошел на прием к другому, «действующему» полковнику, который в то время курировал массовые мероприятия. Тогда он еще оставался заведующим своей секретной «неврологической» лабораторией – с научных должностей так рано на пенсию не выгоняют – и, по идее, не должен был выступать на публике, разве что изредка с лекциями в обществе «Знание», а не с сеансами массового гипноза.
Он отлично чувствовал исходящие от коллеги страх и желание выдвинуться. Вслух не требовалось говорить ничего особенного – так, политико-научные благоглупости, которые давали бы топливо внутреннему пожару, который М. К. собирался гнать в нужном направлении другими методами.
М. К. говорил о том, что сейчас, в эпоху гласности, давно пора вынести на публику результаты многолетных экспериментов. С другой стороны, эти экспериментальные методы, которые с должной осторожностью можно отнести к области манипуляции сознанием, никто еще не проверял на массовой аудитории, а тем более, с должным научным контролем.
Подразумевалось, что полковник поймет потенциал методов, о которых рассуждал М. К. Что, как не эти методы, понадобится в эпоху кажущейся открытости, когда традиционными силовыми и идеологическими средствами действовать будет трудно? Поймет он также их потенциал для собственного карьерного роста (в случае успеха). С другой стороны, он, разумеется, беспокоился, как бы чего не вышло, но его успокаивали слова о контроле. Однако главным, конечно, были пальцевые иероглифы, которые время от времени, не перебарщивая, демонстрировал М. К., стараясь, чтобы его руки всегда оставались на периферии поля зрения собеседника.
Опыт осуществился блестяще. Полковник обещал позаботиться обо всех необходимых разрешениях.
Удачный эксперимент над коллегой принес ему удовлетворение. Следующие этапы подготовки первого выступления перед массовой аудиторией были после этого детской игрой. Начальственные дамы… Никакого донжуанства, дозированное, по минимуму, использование элементов гипноза – и они с радостью почти всю работу делали сами.
Зал в одном из крупных инженерных институтов М. К. выбрал лично, по старой памяти – когда-то он отучился здесь несколько лет. На всякий случай визиту М. К. предшествовал звонок от коллеги-полковника, но после первых слов и жестов М. К., его трогательного упоминания об alma mater, монументальная женщина-проректор с восторгом, иначе не скажешь, почти что опережая его просьбу, распорядилась подготовить необходимые бумаги и принялась звонить подчиненным, передавая им наведенный энтузиазм. Гипноз, в некотором смысле, тоже может быть заразным, по крайней мере, если говорить о гипнозе массовом… И даже передаваться по телефону…
Размышлять на досуге о природе своей власти было приятно, да и полезно, но все же надо было ехать. М. К. выжал сцепление, повернул ключ зажигания… Если у дорожных ментов появятся какие-нибудь вопросы насчет коньяка, всегда можно будет дать на лапу – или воспользоваться гипнозом.
5. Машина стояла в пробке, техника гипноза в этой ситуации ничем помочь не могла. Алый огонь светофора отражался в рубине массивного кольца на безымянном пальце М. К. Похожий на глаз, он, казалось, выражал неясную угрозу. Сигнал сменился желтым, зеленым… снова стал красным. Пробка не двигалась.
Вообще-то М. К. собирался переночевать сегодня в своей квартире на проспекте Стачек. Пытаясь объехать пробку, он свернул к Пяти углам. По направлению к Техноложке тоже стояла пробка. Пробираясь переулками, он добрался до Обводного.
И там тоже затор – в направлении к Московскому проспекту, Балтийскому вокзалу, проспекту Стачек…
Безуспешные попытки пробиться М. К. надоели. Существовали, конечно, и другие варианты, помимо квартиры на Стачек, – особых причин ночевать именно там у него не имелось. Следовать подсказкам «мировых линий» было вполне в духе его жизненной стратегии. По ближайшему мосту он пересек канал – в противоположном направлении трафик был свободнее.
На Охте у него тоже имелась квартира, куда рано или поздно надо было заехать. Правда, он не был уверен, что захочет в ней ночевать.
6. М. К. поднялся на девятый этаж. Повозился с ключами, открыл стальную дверь. В квартире недавно был сделан евроремонт, иными словами, в ней не было ничего индивидуального, неповторимого, никаких мелких недостатков, взывающих к столь близкой сердцу любого русского сентиментальности. Собственность должна приносить доход, М. К. предназначал ее для сдачи внаем каким-нибудь фирмачам.