Олег Верещагин - Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба

было не убийство? Ведь этого вашего Моржика посадить из-за неё могли запросто. Что она на него раскопала? Бумаги, что он вор?

- Это тебе не нынешние времена, - покачал головой Князь, - тогда

всё по чистой бухгалтерии делалось, не подкопаешься без финансово-го образования…

- Экономического, - поправил Олег.

- Ну да… Нет, что он ворует - многие у нас знали, да этого не дока-

жешь. Участковый наш по её просьбе вроде как искал бумаги, что Изот дезертиром был. Я тебе про это рассказывал. Фальшивую болезнь се-бе сочинил…Посадить тогда за это уже не посадили бы, амнистий не-сколько прошло. Но из председателей турнули бы, конечно.

- А поставили бы её? - уточнил Олег.

- Выбрали, - поправил Князь, - выборная должность-то… Точно её. И

главный агроном, и завклубом, и комсомольцы за неё были, и колхозники простые…Да её бы и так выбрали. Но она Изота растоптать хотела. Верка, она как считала - раз пока остальные кровь за Родину пролива-ли, ты на тыловых харчах отжирался и своих же обворовывал - места

среди людей тебе нет. И сама она от войны мало хорошего видала, и муж у неё от ран умер… Не из-за поста председательского она Изота донять хотела, нет…

- А те документы? - поинтересовался Олег.

- Не знаю. - признался Князь. - То ли и вовсе не нашёл их Мишка - уча-

сткового Михаилом звали - то ли нашёл, да рассудил, что нечего те-перь шум поднимать, раз Верки нету больше… А что ты всё твер-дишь - Изот её, мол, убил, так то, Олега, пустое. Я ж тебе говорил: Изот того водилу только по фамилии и знал, по работе. Милиция про-веряла… Свидетели были - нажрался он с утра в городе, в компании - и покатил в Марфинку. Тут нелёгкая Верку и вынеси из-под бугра. Пря-мо ему под передок…

Вечером, оседлав Серого, чтобы проехаться по лесу, Олег поду-мал, что Изот, похоже, и впрямь не виноват. Не может быть, чтобы столько народу ошибалось! И его, Олега, роскошный план превращае-тся в фикцию. Пункт 1 он выполнил. Остаётся пункт 2 - наезд он как-нибудь предотвратит - и пункт 5. От такого удовольствия он ни за что не откажется…

Ну и пусть. Это даже и к лучшему!

Лодку - большую, солидную плоскодонку с двумя неподъёмными вёслами и парой уключин, завёрнутых в промасленную тряпочку - Олег арендовал на весь день у деда - тот проживал на берегу Вязли и соби-рался ловить рыбу, но городской подросток, выложивший четвертной (половину дедовой пенсии!), его быстро убедил, что клёва не будет. кроме того, мальчишка оставил у деда дорогой велосипед и прозрачно намекнул, что до вечера лодку вернёт, так что вечернюю зорьку рыбак не пропустит. После всего этого дед сам порывался донести уключи-ны и вёсла до лодки, но мальчишки вежливо и решительно отказался.

…Опыт общения с лодками у Олега был, грести он умел. Это то-лько в некоторых книжках городские подростки, прибывая в деревню, поражают всех своей беззащитной неумелостью. Да, некоторых ве-щей они и правда не умеют делать (как не умел Олег колоть дрова), но очень быстро им учатся. А во многом деревенским просто не усту-пают.

"А то и превосходят," - подумал Олег, вспомнив, как отправил Марьку целоваться с туалетом и обнёс аборигенов в расшибалочку. Но сейчас он не мог не признать - плоскодонка на прогулочную лодку не похожа. Она вела себя немного не так, была тяжелее и обладала офигительной инерцией - если уж разогнал, то не пытайся остано-вить сразу, рукоятки опущенных в воду для торможения вёсел вывора-чивало из пальцев.

Он тренировался почти час и сейчас отдыхал, лёжа в плавках на лодочном носу. Вёсла сушились, течение неспешно несло транспорт куда-то между лесистых берегов. Нож от ноги Олег не отстегнул, ча-сы тоже не снял и сам себе немного напоминал мальчика с журнальной обложки. Ещё бы катер вместо плоскодонки. Но на катере тут не

пройдёшь.

Надо было искать Валентину. И судьба смилостивилась над Олегом - ему даже вставать не пришлось. Он проплывал под низень-ким, обросшим мхом мостиком, когда наверху вдруг появилась удив-лённая физиономия и послышался знакомый голос:

- Ой! О-лег?!

- Валюшка, - разнежившийся на утреннем солнышке Олег сделал

слабый жест рукой, потом всё-таки сел, со вздохом разобрал вёсла и причалил к берегу. Валентина, гремя велосипедом, скатывалась по еле заметной тропке к нему; сегодня она была одета, как при их пер-вой встрече - в ковбойку, техасы и кеды.

- Привет! - наконец-то поздоровалась нормально девчонка, удивлён-

но глядя на плоскодонку. - А что ты тут делаешь - на лодке, так рано?

- Катаюсь, - пожал плечами Олег и поставил ногу на борт лодки. -

Эту яхту мне одолжил один почтенный старый джентльмен. Увидел воспитанного юношу и не смог не осчастливить его. А воспитанный юноша вспомнил, что некая девушка из Марфинки выражала желание сплавать за лилиями в здешние дебри. И юноша поплыл её искать, и преодолел массу заморочек, устроенных речной нечистью, и… - он рассмеялся, глядя на растерянное лицо Валентины и сказал: - Я пра-вда тебя ищу. Поплывёшь за лилиями?

- Ой, конечно! - просияла девчонка. Олег хотел сказать: "Чудо ты

двухколёсное," - но смутился своих мыслей и спросил:

- А велик куда?

- Тут, в кустах оставлю, - беспечно отмахнулась она, - если кто и

найдёт - не возьмёт, мой велик все знают… Нет, правда поплывём?

- Ну хочешь - полетим? - спросил Олег. - Только погоди, я самолёт

арендую я быстро.

Со смехом Валентина затолкала велосипед в кусты и, стащив кеды, ловко прыгнула в лодку. Олег оттолкнулся веслом, сел, разобрал их и спросил:

- Тебе сильно влетело? - вместо указаний спросила Валентина

сочувственно. - Ты поэтому вчера не был?

- Я встать не мог, - вздохнул Олег. - Папенька порол меня на коню-

шне вожжами… Вот, - он приподнялся и оттянул сзади резинку плавок, - хочешь покажу?

Вместо ответа он вполне по-современному (о блин!) получил ке-дом по голове.

- Ему сочувствуешь, а он…

- Правда, запретили вчера выходить из дому, - серьёзно ответил

Олег, - сидел и наводил порядок в чулане. Жуть. Пауки и пыль. У меня не поехала крыша только потому, что я думал про сегодня. Как мы бу-дем… короче, вот.

- Какая крыша? - засмеялась Валентина, одновременно слегка покра-

снев и отведя глаза.

- Поехала крыша, - поучительно заметил Олег, - так в наиболее

продвинутых воронежских кругах обозначается резкое и тяжкое умо-помешательство, умоисступление, сопровождаемое слюнотечением,

потоотделением и бурным словоизвержением…