Коллектив авторов - Полдень, XXI век (декабрь 2011)

Риджини хотел сказать, что его мир вовсе не идеален. Собственно, только с приходом землян они перестали голодать и воевать за территории. И еще, что им по большому счету безразлично, по какой цене им продают лекарства и семена, главное – чтобы продавали. Но понял, что этого говорить не стоит. Не это сейчас нужно Мадлен. А он привык давать всем то, что им нужно.

– Мы отдадим вам ту информацию, которая у нас есть о злоупотреблениях ваших людей, – сказал он. – Надеюсь, вы сумеете ею распорядиться.

На самом деле он надеялся, что Мадлен – девушка достаточно ушная и решительная, и поймет, что в одиночку она ничего не сможет. Она будет искать союзников. А из союзников получаются отличные близкие люди. Не только партнеры для соития, но и спутники, друзья. Это, конечно, не то же самое, что родственники, но для человека может оказаться вполне достаточно.

Риджини отвез Мадлен в Пигги-порт и сразу же, не задерживаясь, полетел назад. Домой он вернулся уже в темноте. Прилег на коврик в общей комнате, поближе к стене, следил за пляшущим в очаге огнем и слушал песни Рилири.

Кто-то осторожно тронул его за плечо. Это была Реджини – она принесла ему чашку с пальмовым вином, разбавленным соком, и миску бобов в остром соусе – его любимое блюдо.

– Ты узнал, кто убил землянина? – спросила она тихо, перебирая волосы на его спине.

Риджини с грустью подумал о собственной великолепной версии – страшный заговор, объединивший семью и жадных землян, «мафия» – как это называли в фильмах. Они врываются в дом, пышут яростью, гонятся за несчастной жертвой… Действительность, как водится, оказалась гораздо проще и непригляднее.

– Его убили мы, – ответил он Реджини.

– Мы?

– Мы оказались не теми, кого он надеялся встретить. Мы не смогли ему дать то, в чем он нуждался. Обманули его. И он умер.

– О… – печально протянула Реджини. – Он ведь дал нам так много. Бабушка говорила, что раньше мы жили в пещерах, а детей подвешивали в люльках к потолку, чтобы защитить от агоррисов и флоперов. А теперь благодаря землянам мы живем в домах с каменным полом, куда агоррисы и флоперы не могут забраться. Мы едим досыта… И когда я болела, меня вылечили лекарства землян. И они учат нас таким чудесным вещам. Если бы я знала, что ему грустно, я бы рассказала ему, как благодарна, и, возможно, ему стало бы легче. Почему вы, взрослые, не могли дать ему то, чего он хотел? Ты умиротворитель? Зачем тогда ты нужен?

Риджини склонил голову, признавая справедливость упреков.

– Мы не знали, – сказал он. – А если бы и знали, всё равно ничего не могли бы сделать… Он хотел невозможного.

– О, это так по-человечески… А что ты собираешься сделать? Ты что-то придумал?

– Да, – ответил Риджини твердо. – Завтра я расскажу о своем решении на Совете, но тебе могу сказать сейчас, ты ведь моя помощница.

– Скажи, – попросила Реджини.

– Во-первых, мы похороним Стивена здесь, у нашего дома, под биграпом, что дает так много плодов. Человек не мог присоединиться к нам при жизни, но будет с нашей семьей после смерти. Во-вторых, первого ребенка, который родится в семье, мы назовем Стивеном, и он передаст это имя дальше, сквозь поколения. Мне кажется, это умиротворило бы его. По крайней мере, это умиротворит меня.

– Да будет так, – прошептала Реджини.

Рассказ

Без ГМО было плохо. Крисп был в этом уверен. Скучно и тоскливо. С ГМО все было по-другому, с ним было гораздо веселее. Это была совсем другая жизнь, с ГМО. Крисп предполагал, что он обиделся и ушел. Дед ведь говорил, что некоторым людям ГМО не нравился. Наверное, кричали на него, дразнили. Вот он и ушел. Может, он спрятался, там, в Лесу? – думал Крисп.

Отсюда было видно только несколько самых высоких деревьев Леса, подпиравших небо на горизонте. Странные они были. Серые, громадные, ничего выше Крисп не видел, очень ровные, без веток и кроны. Как будто от них остались лишь одни ровно опиленные стволы. Может, так оно и было, Крисп не знал.

В Лес ходить запрещалось. Родители говорили, что там очень опасно. Правда, когда Крисп спрашивал, чем это таким Лес опасен, родители отмахивались ветками. Мол, опасен и все. И заруби себе на стебле.

Лес был опасный, а дед был старый. Он единственный из них, кто помнил ГМО. Может, даже разговаривал с ним. Правда, из-за того, что дед был стар и совсем укоренился, он уже плохо соображал. Поэтому деталей он не помнил. Как выглядел ГМО, чего хотел, почему обиделся и ушел от людей? Ничего не помнил, клубень старый. Вообще, от деда в последнее время было мало толку, он уже настолько поредел, что даже крона его пропускала плохой дождь. Вере-Аните, вон, недавно упала одна капля на голову, еле потом волосы ей отрастили. Всей семьей старались. Аж подсохли все. На Верины колосья слюны не напасешься. Очень они у нее густые и колосистые.

Вообще Криспу полагалось думать не о ГМО, а о морковке. Такое задание дал отец. Намертво прирасти к ограде и следить за морковкой. Она почти уже созрела. А завтра будет ярмарка в Мендель-маркет, где отец будет менять их морковку на капусту, картошку и овес. Может, даже на яблоки и виноград. Эх, скорей бы завтра, подумал Крисп. Он любил ярмарку. Все же какое-то разнообразие, хоть на других людей можно поглазеть. А то в их деревне, Уотсон-крик, уже совсем никого не осталось. Когда-то она была большая, целых три аллели, и в каждой дворов по десять. А сейчас… Только они и остались. Были, правда, еще Розенблюмы, они росли на другом берегу дренажной канавы. Розенблюмы выращивали рожь за оврагом, но в последнее время совсем заколосились. Уже полгода никого из них не было видно. Папа говорил, что так бывает с теми, кто совсем обленился. А Крисп считал, что это все из-за ГМО. Было бы ГМО, были бы и соседи. Без ГМО какая жизнь?

Крисп опять вздохнул и вновь уставился на надоевшую до сорняков морковку. Один из ближайших морковных кустиков вдруг мелко вздрогнул и распушил листики. Уже скоро. В этот момент за морковкой нужен был глаз да глаз. Главное, не пропустить момент выкапывания, а то потом разлетится во все стороны. А кругом зайцы. Зайцы тоже следили за морковкой. Отирались за оградой, небольшими группами. Ограды они боялись, она стращала их длинными побегами с острыми шипами. Поэтому зайцы наблюдали издалека. Подпрыгивали свечкой, высоко вверх, раздувая в прыжке горловые мешки. Раздувшись, они на некоторое время зависали в воздухе и смотрели, как там их морковка растет. Потом падали вниз. Потом вновь подпрыгивали.

Крисп погрозил зайцам кулаком. Зайцы не отреагировали. Зайцы – они ж тупые.

За морковкой было следить важно, но скучно. Поэтому левый глаз Криспа осторожно полз сквозь траву к речке, куда пошла его старшая сестра Вера-Анита, чтобы насобирать пленки. Криспу очень хотелось увидеть ее без коры. Это желание было необъяснимым, но непреодолимым. Он знал, что когда Вера-Анита закончит с пленкой, она сбросит кору и полезет в речку купаться. Вера-Анита обожала купаться, полоскать в воде свои корешки и веточки. Глаз Криспа осторожно выглянул из-за камышей. Вера-Анита отрастила пару побегов с пышными метелочками на концах и, нагнувшись, аккуратно собирала с водной глади вонючие радужные разводы. Потом аккуратно стряхивала их в тыкву. Тыквенная мякоть, пропитанная радужной пленкой, хорошо помогала против тли. А то тля вконец обнаглела. Топтала посевы. Вера-Анита стряхнула метелки в последний раз и сбросила стебли. Размяла спину. Огляделась. Закинув голову, медленно распустила свои пышные колосья на голове. Кора ее пошла трещинами и…