Коллектив авторов - Полдень, XXI век (декабрь 2011)

– Здравствуй, Криспиан, – сказал ГМО, пошевелив ветвями.

– Почему ты ушел?! – вскричал Крисп. – Мне так тебя не хватает! Вернись!

ГМО горестно вздохнул.

– Я хотел, как лучше, – сказал он. – Я, правда, хотел, как лучше. Я хотел, чтобы люди больше никогда не болели и не голодали. И я сделал так. Но люди… Они такие странные! Им всегда все не так! Я их не понимаю. Сначала они любили меня, потом вдруг возненавидели. Стали растить из меня страшные вещи. Мне было так больно! Посмотри, во что они все превратили?! Мне пришлось бежать… Я спрятался здесь, в этом Лесу… Крисп, мне так одиноко! Я совсем один… Спаси меня, Крисп… Приди ко мне… – голос куста слабел, он вял на глазах: плоды опадали с веток, моментально превращаясь в гадкую гниль, листья жухли, ветки истончались, превращаясь в тонкие черные палочки, рассыпающиеся мелким прахом.

– Я приду, – кричал Крисп. – Слышишь?! Я приду и спасу тебя!

Крисп открыл глаза. Лениво заворочался в компосте, обдирая паразитические корешки, приросшие к нему за ночь. Выглянул в дупло. Отец грузил гужевую ползучую тыкву отборной морковкой.

– Может, все же возьмем Криспа? – говорила мама, которая по случаю выхода на люди украсила себя розами и ромашками. – Ну чего ты одеревенел так? Такое же с каждым может случиться. Он же росточек еще!

– Надо прививать нашим побегам чувство ответственности, – назидательно сказал отец. – Если я сейчас пойду на попятную, он перестанет серьезно относиться к нашим словам. Ничего. Порастет дома, не усохнет. Да и сколько еще этих ярмарок будет?

Мама вздохнула.

Ну и ладно, подумал Крисп, и повернулся на другой бок. Подумаешь. Очень мне нужна эта ваша ярмарка. Зато сегодня можно спать сколько хочешь.

Внезапно, он вспомнил свой сон. И подскочил на подстилке, как бабочкой ужаленный.

Лес, подумал он. Надо идти в Лес! Там его ждет ГМО. Он ни секунду не сомневался, что этот сон – чистая правда. Он чувствовал это всей своей мякотью, каждой лиственной жилочкой. Крисп улыбнулся. Вы на ярмарку? Ну и здоровье. А я пойду в Лес и спасу ГМО. И никто мне не помешает!

Как только груженная доверху тыква уползла в сторону Мендель-Маркета, Крисп пролез на кухню. Сунул в пастушью сумку пару морковин, набрал кувшинку воды в дорогу. Вышел из деда. И решительно зашагал в Лес. Денек стоял погожий. Листочки его радовались солнышку, приятно колыхаясь на теплом ветерке. Крисп спустился с холма, и пошел берегом реки. Его просто переполняло чувство собственной важности, он чувствовал себя таким взрослым! Он почти дошел до брода, когда что-то опутало его ноги и резко дернуло. Крисп упал лицом в вязкий ил.

– Так, так, – услышал он знакомый голос. – Куда это мы корни поволокли, такие серьезные?

Вера-Анита, кто же еще.

Сестрица смотала цепкий стебель, спутавший ноги Криспа, и теперь подозрительно разглядывала брата.

– Разве ты не на ярмарке? – удивился Крисп, отряхиваясь от грязи.

– А я не поехала, – сообщила Вера-Анита. – Очень надо. Там же этот будет… – она скривилась. – Севастьян. Ствол дырявый. Опять побеги свои корявые будет распускать. Сохнет он по мне, видите-ли. А меня от его растительности воротит просто. Так куда это ты собрался, а?

Крисп насупился.

– В Лес.

– В Лес? – удивилась сестра. – У тебя мозги червяки поели что-ли? В Лес нельзя!

– Мне надо, – упрямо сказал Крисп.

– Надо ему, – передразнила его Вера-Анита. – А зачем, если не секрет?

– Там прячется ГМО. Я знаю. И ему плохо. Я должен его найти! – с вызовом сказал Крисп, глядя Вере-Аните прямо в глаза.

Такого напора от своего младшего побега Вера-Анита не ожидала. Она даже немного растерялась. Редчайший случай.

– Но в Лесу же опасно!

– Ас чего ты это взяла?

– Ну… Родители говорили.

– И все? Мало ли что родители говорят. Ты что, всему веришь?

Вера-Анита задумчиво чесала коротким стебельком свои колоски.

– А ведь и правда, – сказала она. – С чего вдруг все это правда, про Лес? Да они же сами там не были. Им, наверное, Розенблюмы, пока не заколосились, нашелестели, мол, не суйтесь в Лес. А им, небось, еще кто-то сказал. А им еще кто-то. А что там на самом деле растет, и не знает никто.

Вера-Анита пожевала зеленую губу.

– Ладно. Я пойду с тобой. Во всю эту дедову труху про ГМО я не верю, но надо же знать, что там, в том Лесу, на самом деле творится. Тут идти-то, нечего расти.

Крисп заулыбался. Ни у кого такой сестры нет!

Только у него.

И они пошли. Перешли вброд реку. Прошли сквозь поле одичавшей пшеницы. Злаки хищно тянули в их сторону острые усы, но Вера-Анита безжалостно отстегала их плетьми, и они отвяли. Они миновали рощу хищных орехов. Орехи, размером с две головы, раскрывшись, поджидали добычу. Питались они белками. Потом через подлесок, густо заросший грушами. Груши, густо облепившие ветки, взрывались от малейшего толчка, поэтому им пришлось осторожно красться между черных стволов, чтобы не зацепить ни одной веточки. Потом вдруг напоролись на ничейное клюквенно-клубничное дерево и наелись до отвала. Потом стали свидетелями крупномасштабной муравьино-пчелиной войны. Потом напоролись на заросшую бурьяном деревню. И, в конце-концов, вышли к границе Леса.

Лес был странный. Собственно, непонятно, почему его называли Лесом, там ничего толком не росло. Так, какая-та чахлая травка да хилые кустики. Кругом один камень. Под ногами камень. По бокам тоже камень. Деревья тоже каменные, без листьев и почти без веток, растут через равные промежутки. А кругом – Крисп даже не знал, как назвать это правильно – ульи, что ли? Такие высокие, что если попытаться достать взглядом до их верха, можно упасть навзничь. Тоже каменные, с длинными ровными рядами острых дупел.

Вера-Анита, обычно самоуверенная и твердая, как каменистый дуб, как-то притихла. Она явно нервничала, крепко сжимая руку брата.

– Мне кажется, здесь когда-то росли люди, – тихо сказала она.

– Да ладно, – удивился Крисп. – Как они могли тут расти? Тут же камень кругом! И воды вообще нет.

– Не знаю как. Но, думаю, они росли здесь, – она показала на каменные ульи. – Не нравится мне тут, – продолжала она. – Внутри все сохнет. Тут все такое острое, неправильное… – Вера-Анита затравленно озиралась.

Они продолжали бесцельно бродить среди высоких каменных ульев, такие маленькие среди каменных громадин. Вокруг ничего живого. И так тихо, что от этого не по себе. Иногда им на пути попадались какие-то брошенные тяжелые панцири, как у земляных крабов, только очень большие, размером с тлю. И воняло от них радужной пленкой. Под ногами хрустели острые куски льда, который почему-то не таял.

Они свернули возле одного из ульев и увидели на одном дереве большой сплошной лист, тоже, как все здесь, не круглый, а с острыми краями. На листе был вроде бы человек. Они подошли поближе. Изображение сильно поблекло, но еще можно было разобрать, что там такое. Это была девушка. Она улыбалась, сжимая что-то в руке, очень похожее на раскрытую ракушку.