Артур Кларк - Пески Марса [сборник]

— Отлично! — громоподобно воскликнул генеральный директор, широко улыбаясь. — Прошу всех ко мне в кабинет — там у меня найдется пара-тройка непочатых бутылок.

Компания переместилась в соседний кабинет, только Мак-Эндрюс извинился, сказав, что ему нужно сдержать натиск представителей прессы. Следующая четверть часа была посвящена распитию превосходных австралийских вин и произнесению торжественных тостов. Вино генеральный директор наверняка приобрел для этого случая. Затем все с чувством нескрываемого облегчения разошлись. Ледука, Ричардса и Тэйна утащили к репортерам, а Хассел и Клинтон остались для недолгой беседы с сэром Робертом. Никто так и не узнал, что он им сказал, но из кабинета они оба вышли в приподнятом настроении.

Когда церемония завершилась, Дирк подошел к профессору Макстону. Тот был необычайно доволен собой и что- то весьма немузыкально насвистывал.

— Готов об заклад побиться, вы безумно рады, что все закончилось.

— Еще бы. Теперь всем ясно, что и как.

Они молча прошагали несколько метров. Затем Дирк невинно заметил:

— Я вам никогда не рассказывал, какое у меня хобби?

— Нет, и какое же?

Дирк виновато кашлянул:

— Я фокусник-любитель. И говорят, неплохой.

Профессор Макстон мгновенно перестал насвистывать. Наступила тягостная тишина, но Дирк бодро утешил профессора:

— Не надо переживать. Я совершенно уверен, что никто ничего не заметил — особенно Хассел.

— Вы, — процедил профессор Макстон сквозь зубы, — законченный негодяй. Небось хотите про все это написать в вашей инфернальной истории?

Дирк усмехнулся.

— Может быть, хотя я не из «желтых» писателей. Я заметил, что вы прикарманили только бумажку с именем Хассела, так что остальные действительно были выбраны по жребию. Или вы все заранее так устроили, чтобы выпали именно эти имена? Все пустые бумажки были настоящие, к примеру?

— С вами надо ухо держать востро! Нет, все остальные были отобраны честной жеребьевкой.

— Как думаете, что теперь будет делать Хассел?

— Он останется здесь до старта.

— А Клинтон — как он воспримет это?

— Клинтон — флегматик; его это не слишком огорчит. Мы засадим их обоих за составление плана следующего полета. Это удержит их от тоски и злости. — Макстон строго посмотрел на Дирка. — Вы обещаете, что никогда никому ни слова не скажете об этом?

Дирк усмехнулся:

— «Никогда» — это чертовски долгое время. Может быть, договоримся до двухтысячного года?

— Заботитесь о следующем поколении, да? Ладно, пусть будет двухтысячный. Но с одним условием!

— С каким?

— Надеюсь в старости прочесть шикарную копию вашего отчета — и непременно с автографом!

Дирк приступил к первому, робкому черновику предисловия, когда громко зазвонил телефон. То, что у него в комнате стоял аппарат, было немного странно, поскольку у многих людей поважнее телефонная связь отсутствовала, и к нему частенько заходили позвонить. Он, честно говоря, думал, что произошла какая-то ошибка при распределении кабинетов, но пока что никто к нему не явился и аппарат не забрал.

— Это вы, Дирк? Рэй Коллинз беспокоит. Мы тут убрали экраны от «Прометея», так что наконец можно увидеть корабль целиком. Помните, вы у меня спрашивали, как мы осматриваем и ремонтируем двигатели?

— Да.

— Приходите, увидите. На это стоит взглянуть.

Дирк вздохнул и отложил тетрадь. Должен же настать день, когда он по-настоящему возьмется за работу, и тогда история материализуется с бешеной скоростью. Он нисколько не переживал, потому что теперь понял, каким методом следует работать. Не имело смысла начинать летопись, пока он не ознакомился со всеми доступными источниками, а пока он не закончил даже индексацию своих записей и ссылок.

День выдался очень холодный, и по пути к «Оксфорд-серкус» Дирк застегнулся на все пуговицы. Большая часть транспорта в Луна-Сити курсировала через этот перекресток, и Дирк надеялся, что кто-нибудь подбросит его к месту запуска. Машин на базе было мало, и различные подразделения непрерывно воевали между собой за то, чтобы захватить легковой автомобиль или грузовик.

Несколько минут Дирк топал ногами на холоде. Наконец появился джип, набитый журналистами, явно спешившими к «Прометею». Машина сильно смахивала на странствующий магазин оптики — столько в ней было фотокамер, — телескопов и биноклей, но все же Дирку удалось втиснуться в это скопище репортерской аппаратуры.

Джип притормозил на стоянке. Все вышли. Дирк помог выбраться репортеру-коротышке с огромным телескопом и тяжеленной треногой. Отчасти он сделал это по доброте душевной, а отчасти в надежде, что репортер позволит ему посмотреть в телескоп.

Два гигантских корабля стояли без обычных барьеров и экранов. Впервые представилась возможность по-настоящему оценить их размеры и пропорции. «Бету» с первого взгляда можно было принять за авиалайнер с более или менее нормальным дизайном. Дирк, малознакомый с авиацией, не стал бы долго разглядывать этот корабль, если бы видел, как он стартует с местного аэродрома.

«Альфа» теперь перестала быть похожей на гигантский артиллерийский снаряд. Оборудование, предназначенное для радиосвязи и навигации, было выдвинуто, и общий облик корабля сильно портил маленький лес антенн, радаров и прочих аппендиксов. Видимо, люди, находившиеся внутри корабля, работали с пультом управления, потому что время от времени какие-то мачты убирались внутрь или, наоборот, вытягивались еще дальше наружу.

Дирк вместе с репортерами прошел к корме корабля.

Треугольная территория была перекрыта стойками с канатами, так что «Прометей» находился в вершине треугольника, а репортеры — в основании. Самое близкое расстояние, с которого можно было смотреть на двигательный отсек корабля, составляло примерно сто метров. Гладя на зияющие жерла сопл, Дирк не испытывал ни малейшего желания подойти ближе.

Репортеры щелкали затворами фотокамер, смотрели в бинокли. Наконец и Дирку удалось заглянуть в окуляр телескопа. Ему показалось, что двигатели ракеты — всего в нескольких метрах от него, но при этом он не разглядел ничего, кроме металлической пещеры, наполненной мраком и загадочностью. Скоро из этого сопла вылетят тонны радиоактивного газа со скоростью двадцать четыре тысячи километров в час. А где-то еще глубже, в густой тени прятались радиоактивные стержни, к которым не сможет приблизиться ни один человек.

Кто-то шел к ним через запретную зону, но при этом держался близко от веревочного барьера. Когда этот человек подошел ближе, Дирк узнал доктора Коллинза. Инженер улыбнулся ему и сказал: