Коллектив авторов - Полдень, XXI век (апрель 2012)

И еще я думал про то, что Алины больше нет у меня, это она красиво сыграла мне на ударном инструменте. Но что все-таки она молодец, хоть и дура. А я, наверное, зря держусь в стороне от всего этого, и пока таких, как я много, все так и будет… Но если даже я ввяжусь во всю эту хрень, то все равно буду не с ней, а по другую сторону баррикад… Если жив, конечно, останусь. Вот главное.

А если останусь, то, может, все-таки мы с ней и встретимся и поговорим… Это ведь она здесь «другая», а дома она нормальная.

И тут позвонил Зайцев:

– Смотришь, да?! – выкрикнул он азартно. – Это хорошо! Смотри внимательней!

Пока Савьера добрался до верхнего этажа высотной башни Святого Анастасия, его проверяли трижды. Сначала перед входом в личный лифт сеньора Джавакудо, потом в лифте и еще раз в прихожей апартаментов босса. Молчаливый вежливый охранник в непроницаемой черной маске сосредоточенно проутюжил посетителя сканером и кивнул на металлические раздвижные двери.

С трудом пытаясь унять нервную дрожь, Савьера шагнул через высокий хромированный порог и на некоторое время утратил всякую связь с реальностью. Он смутно осознавал, что его ведут по обставленным с невероятной роскошью коридорам, но куда и зачем – объяснить не мог бы даже самому себе. Способность соображать вернулась к нему лишь спустя несколько минут, когда за его спиной мягко затворилась дверь кабинета. Первое, что с изумлением увидел Савьера, был огромный, во всю стену, аквариум, наполненный зеленоватой водой, оранжевыми ветками каких-то морских растений и золотисто-черными рыбами. В первую секунду Савьера подумал, что за стеклом телевизионное изображение, но потом сообразил, что сеньор Джавакудо достаточно богат, чтобы позволить себе настоящий аквариум, а в следующую секунду заметил и самого сеньора Джавакудо. Глава влиятельнейшего на всем юго-западе клана равнодушно и внимательно рассматривал что-то в бирюзовой глубине, наполненной ленивым движением золотых плавников. Сухие изящные пальцы пожилого сеньора рассеянно постукивали по стеклу.

Савьера нерешительно переступил с ноги на ногу. Сеньор Джавакудо обернулся, и Савьера заметил в его правой руке высокий стеклянный бокал. Глаза Джавакудо изучали гостя точно так же, как секундой до этого изучали внутренности аквариума, внимательно и равнодушно. «Интересно, – подумал Савьера, – этих черных с золотом рыбок можно есть или они только для красоты?» Губы сеньора Джавакудо растянулись в тонкой холодной улыбке.

– Что? – испуганно переспросил Савьера.

– Я спрашиваю, как твое имя?

– Дейл! Дейл Савьера. Вы должны помнить моего отца, Антонио Савьеру, сеньор.

Джавакудо прищурился.

– Я помню твоего отца, – сказал он, делая жест в сторону низкого столика. – Присаживайся.

Это «присаживайся» прозвучало не то как приглашение, не то как приказ, и Савьера, цепенея от страха что-нибудь поломать, присел на угол дорогущего, хрупкого с виду плетеного кресла. Прямо перед ним на полированной поверхности столика лежало искусно вырезанное и тоже баснословно дорогое распятие темного дерева.

– Ну? – ободряюще сказал старик. – Какое у тебя ко мне дело?

– Сеньор Джавакудо, – торопливо заговорил Савьера, заранее заготовленные слова скакали и путались у него в голове. – По всему побережью ходят истории о вашей доброте и справедливости. Я попал в отчаянное положение, сеньор. А у меня семья. Говорят, вы были дружны с моим покойным отцом, и я подумал, пойду к сеньору Джавакудо, уж он-то не откажет мне в посильной помощи. Ведь у меня жена, трое ребятишек и пожилая мама.

– Сильвия еще жива? – задумчиво спросил Джавакудо.

Савьера закивал головой.

– Сколько лет прошло… Да! Ты можешь снять маску.

Савьера прикрыл вентиль, стянул с лица потрепанную старенькую, пахнущую ржавым железом маску, и дорогущий воздух кабинета наполнил его легкие невероятными цветочными ароматами, как когда-то в детстве, когда отец принес в дом баллончик с контрабандным дезодорантом. Мир вокруг поплыл, теряя очертания, и Савьере пришлось сделать над собой усилие, чтобы, не приведи Господь, не грянуться об пол.

– Так что там у тебя? – ласково поинтересовался Джавакудо.

– Мне нужна работа, сеньор, – разом выпалил Савьера. – Если до завтра я не добуду денег, то к концу недели моя семья будет мертва.

– Так плохо? – сочувственно поинтересовался сеньор.

– Хуже не бывает. Работы нет и не предвидится. С пособия меня сняли. А смеси осталось на четыре дня.

– А что ж благотворительные фонды? – Джавакудо улыбнулся уголком рта.

– Благотворительный фонд может предоставить немного смеси малышу. Но какой в этом прок, если взрослые будут мертвы?

– Хорошо, – сеньор Джавакудо подошел вплотную к столику. – Я найду тебе работу.

– Храни вас Господь, сеньор!

– А что ты умеешь?

– Все, что пожелаете, сеньор!

– Хорошо, Дейл, но учти, работа опасная.

– Я не против.

– Если поймают, могут дать пожизненное.

Савьера мучительно сглотнул.

– Я согласен, сеньор, – сказал он.

Джавакудо, усмехнувшись, достал из кармана личный терминал, написал что-то на экране и протянул Савьере, тот долго смотрел на экран, потом еще раз кивнул:

– Смогу, сеньор.

Джавакудо опять написал что-то на экране.

– Половину я бы хотел авансом, – сказал Савьера, заглядывая в терминал и дивясь собственной смелости.

Джавакудо кивнул.

– Карлос! – сказал он куда-то в кабинетное пространство. – Проинструктируй молодого человека, проводи его до выхода и вели загрузить в его машину пару баллонов смеси, как мой личный подарок его семье.

Паола, вздрогнула и прислушалась. Да нет! Показалось. Она вытерла со лба бисеринки пота. За толстыми армированными стеклами окна душный сумрак переливался зеленым и розовым. Паола осторожно прошла через освещенную этими всполохами комнату и заглянула в детскую. Дети спали, уткнув рыльца масок в подушки. Тони снова подрисовал на своей маске усы и зубы. Паола на цыпочках подошла к кислородной колыбельке маленькой Розы, поправила шланг от баллона со смесью. На глаза опять навернулись слезы.

В шлюзовой зашуршало. Щелкнул в замке ключ. Паола быстро вышла из детской и затворила за собой дверь. Распахнулась внутренняя створка двойной двери, и Дейл ввалился в комнату, радостный и возбужденный, с двумя баллонами в обеих руках, в сбившейся набок маске. Он сгреб жену в охапку и закружил по комнате. Еще не веря до конца привалившей удаче, Паола слабо отбивалась от счастливого мужа, все больше заражаясь его весельем.