Артур Кларк - Последняя теорема

— Я говорил насчет пресс-конференции с доктором Байдарой, — сообщил де Сарам, передвинув свой стул в тень большого зонта. — Он уверен, что университетское начальство предоставит вам помещение. Даже уверял, что для университета это будет большая честь.

Ранджит смущенно проговорил:

— Но что я скажу?

— Изложите обстоятельства открытия, — ответил де Сарам. — Исключая, конечно, те моменты, которых, по мнению доктора Бандары, касаться нельзя. — Он поставил чашку на столик и улыбнулся подошедшей мефрау Форхюльст. — Нет-нет, больше не нужно чая, благодарю вас. Мне пора возвращаться в офис. И провожать меня не надо, не беспокойтесь.

Мефрау Форхюльст протянула адвокату руку, но удерживать его не стала.

— По-моему, — сказала она Ранджиту и Майре, — идея просто великолепная. Я с радостью побываю на этой пресс-конференции. — Она посмотрела на Майру и добавила: — Кстати, дорогая, помнишь, где мы тебя укладывали спать, когда твои родители задерживались допоздна? Эта комната рядом с комнатой Ранджита. Можешь ею пользоваться, сколько тебе заблагорассудится.

В общем, когда Ранджит ложился спать, он решил, что денек задался. Он немного беспокоился, поскольку не имел никакого опыта публичных выступлений. Но рядом с ним в постели лежала Майра. Похоже, наконец началась полоса везения.

Аудитория, предоставленная университетом для пресс-конференции, оказалась очень большой, но все четыре тысячи триста пятьдесят мест были заняты, и сидели здесь не только репортеры, каковых набралось несколько сотен. Похоже, добрая половина жителей Шри-Ланки решила, что должна поприсутствовать. Кроме тех счастливчиков, которым достались места в зале, еще около тысячи человек получили возможность следить за ходом пресс-конференции дистанционно — в кампусе, в одной из больших аудиторий, был установлен широченный экран. Тем важным персонам (или считавшим себя таковыми), кому не повезло с местами, осталось с нескрываемым возмущением смотреть трансляцию по государственным телеканалам.

Ранджит Субраманьян глядел на собравшихся через дырочку в занавесе, и ему казалось, что людей слишком много. И дело было не только в количестве посетителей! В первом ряду сидел президент Шри-Ланки, а также три возможных кандидата на этот пост на следующих выборах, чуть дальше — семейство Форхюльстов и — хотите верьте, хотите нет — профессор математики, бывший преподаватель Ранджита. По логике, ему бы выглядеть шокированным и смущенным, но он знай себе улыбался и кивал тем, кому досталось не такое почетное место.

Человек, сидящий рядом с Ранджитом, подбадривающе посмотрел на него.

— Все будет хорошо, ты справишься, — заверил августейший доктор Дхатусена Бандара, сумевший вопреки ожиданиям юноши отлучиться со своей сверхсекретной работы в ООН только для того, чтобы представить Ранджита публике. — Досадно, что здесь нет Гамини, он и сам весьма жалеет об этом. Он очень занят, набирает добровольцев в Непале.

Но тут занавес поднялся, их озарил слепящий свет софитов, и доктор Бандара, не успев объяснить Ранджиту, каких таких добровольцев набирает в Непале его сын, встал и направился к трибуне.

А потом Ранджит, не заметив и не поняв, как это произошло, сам оказался за трибуной, и все в зале зааплодировали.

Ранджит терпеливо ждал тишины, но аплодисменты не прекращались. Тогда она кашлянул и сказал:

— Спасибо. Спасибо всем вам.

Овации поутихли. Ранджит начал свою речь:

— Человека, который поставил эту задачу передо мной — вернее, перед всем миром, — звали Ферма. Он был адвокатом, юристом и жил во Франции несколько веков назад…

К тому времени, когда он добрался до знаменитой пометки на полях «Арифметики» Диофанта, аплодисменты наконец прекратились. Внимательные слушатели дружно рассмеялись, когда Ранджит посетовал, что у книги слишком узкие поля: будь они пошире, насколько все было бы проще. Он перешел к рассказу о том, как мало-помалу постигал важность теоремы Ферма, и аудитория время от времени отзывалась на его слова сдержанными аплодисментами. Потом Ранджит описал работу Софи Жермен, послужившую для него ключом к решению задачи; этот фрагмент его выступления был также встречен овацией. Вообще слушатели хлопали при любой возможности. Лишь единожды в зале наступила гробовая тишина — это Ранджит добрался до того момента, когда он уверился — или почти уверился — в том, что с Божьей помощью наконец получил доказательство последней теоремы Ферма, выдерживающее проверку.

Он улыбнулся и покачал головой.

— Вы представляете себе, насколько это сложно — запомнить математическое доказательство, занимающее пять страниц? Мне было нечем писать. И не на чем! Оставалось только повторять и повторять в уме свои выкладки, каждый мельчайший этап доказательства. Я не знаю, сколько раз я это сделал — сотни, тысячи… А потом меня спасли, и тогда я мог думать только о том, как бы поскорее добраться до компьютера и все записать… Что я и сделал.

Вот так Ранджит завершил свою речь, и все оглушительно захлопали в ладоши, что, на его взгляд, было довольно глупо. Но слушатели хлопали и хлопали, пока не устали. Наконец Ранджиту удалось перекрыть аплодисменты, и он сказал:

— За свое спасение я должен поблагодарить Гамини Бандару, моего самого старого и лучшего друга, и его отца, доктора Дхатусена Бандару.

Ранджит указал на отца Гамини. Тот учтиво принял свою долю аплодисментов.

— Есть еще двое людей, которым я обязан, — продолжал Ранджит. — Это мой покойный отец, Ганеш Субраманьян, который был главным жрецом храма Тиру Конесварам в Тринкомали. Еще один человек прячется за сценой, но именно от него, вернее, от нее я впервые услышал о том, что ключ к доказательству теоремы Ферма следует искать в математических методах, которые были известны на то время, чтобы затем попытаться понять, каковы были выкладки самого Ферма. Не знаю, что бы я делал без нее, и больше я так рисковать не намерен. Поэтому выходите, пожалуйста, сюда, доктор Майра де Соуза, и позвольте пожать вам руку…

Она вышла на сцену, и хотя в этот момент Ранджит еще что-то говорил, никто толком не разобрал его слов. Майру встретили шквалом аплодисментов. Наверное, потому, что у Ранджита все было написано на лице, но, может быть, и потому, что Майра выглядела просто потрясающе.

Ранджит был готов слушать эти овации вечно, но Майра решительно покачала головой.

— Спасибо, — прокричала она, — но давайте же дослушаем Ранджита до конца.

Она отошла от трибуны и села рядом с отцом Гамини.

Ранджит снова обратился к аудитории.

— Все уже рассказано, — проговорил он, — но я обещал, что отвечу на несколько вопросов…