Коллектив авторов - Культ Ктулху (сборник)

В этом я усомнился, но возражать все равно не стал. Он уселся в кресло и снова принялся читать – на сей раз на совершенно незнакомом мне языке, хотя я вообще-то лингвист. Ну, что-то вроде лингвиста. Он читал, едкое благовоние дымило, и меня стало клонить в сон.

Но я все равно помню… как стал и помимо всякой собственной воли пошел – в сторону того самого угла библиотеки, что так заинтриговал меня раньше. К своему ужасу и изумлению, я, кажется, прошел сквозь твердую стену. Был момент темноты и невыносимого холода, а затем я открыл глаза и узрел вид, который, уверен, до сих пор не открывался смертным очам.

Это был город – но что за город! Повсюду кругом вздымались огромные купола. Изящные минареты тянулись свои иглы к небу. На меня обрушилось ощущение чуждого присутствия. И моя тень… теней у меня теперь было две! Я огляделся – в холодном жестяном небе висело два солнца. Ужас затопил меня, но я решительно отмел эмоции в сторону. Да, я очутился в какой-то странной вселенной, но заботить меня должно одно: как вернуться домой, на свою собственную планету – и это затмевало все прочие мысли, даже чисто научный интерес к этому чудовищному месту.

Я двинулся вперед, по пустынным улицам… Всякие интересные детали прямо-таки бросались в глаза. Город был, несомненно, древний, очень древний, и уже много лет как заброшенный – может быть, даже не лет, а веков. Величавые колонны и балюстрады во многих местах лежали обрушенные.

Впереди передо мной поднималось некое здание, даже более внушительное и великолепное, чем прочие, и там… я увидел его.

С тех пор я успел узнать, что эта штука называется шоггот – шарообразная масса протоплазмы, футов пятнадцати в диаметре, способная принимать любую форму, какую только пожелает; созданная в качестве слуги некоторых обитающих во вселенной рас – сильная, упорная, неуничтожимая и, что хуже всего, разумная!

Видимо, она охраняла то здание уже неисчислимые века. Пока я стоял, парализованный ужасом, она резво покатилась ко мне, выбрасывая по дороги щупальца в разные стороны.

Она уже почти добралась до меня, хлеща псевдоподами, когда я стряхнул-таки оцепенение и смог, наконец, двигаться. Я отскочил, повернулся и побежал, а она помчалась следом, и скорость ее, надо сказать, оказалась вполне сопоставима с моей.

Куда я бежал и как долго, я уже не помню. Время утратило всякое значение, пока я петлял и прятался по всему проклятому городу, а тварь преследовала меня по пятам. Видимо, только чистая удача привела меня на ту окаймленную руинами улицу. Там стояло разрушенное здание, подставив свой мертвый остов ветрам. По какому-то капризу судьбы колонны и стены попадали в таком порядке, что… – у меня сердце так и подпрыгнуло в груди! – образовали угол! Угол, приведший меня в этот фантастический мир!

Шоггот уже настигал, пришла пора действовать. Угол еще мог оказаться не тем, но я все равно угодил в ловушку, так что терять мне было решительно нечего. И я слепо ринулся в сходящийся клин.

Меня снова охватил холод… и тьма – и я с грохотом рухнул наземь. Я перекатился, вскочил, а потом… – ох, ты, боже мой! – следом за мной проломился шоггот, приземлившись всего в каких-нибудь пяти ярдах.

Мы оказались на дороге, ведущей в город, так что я припустил что было сил к приветливо мигавшим огням, а следом скакала эта жуть. Однако когда я оказался под первым же фонарем, она затормозила, поотстала, а потом и вовсе развернулась и исчезла.

О, она еще выследит меня. В том странном ином мире у нее была своя работа – защищать определенное место. Я вторгся в него и теперь должен был умереть. Она выполнит свою задачу, пусть и в другой вселенной. Я знаю, что она рыщет где-то поблизости, пользуясь своей сверхъестественной способностью к мимикрии… и ждет. Она непременно меня найдет, даже на крыше самого высокого здания в городе, где я пишу эти строки.

Я уже смирился со смертью. Но когда она покончит со мной… что тогда? Чудовище здесь. Вы поняли? Оно здесь! И оно не может вернуться домой, в свой собственный мир. Что оно станет делать? Какой ужас примется сеять? Какие немыслимые кошмары ждут человеческий род? Я-то уже не узнаю.

Агата Симмонс выжидательно наклонилась вперед.

– Сколько еще, доктор?

Человек у кровати метнул в нее быстрый, исполненный отвращения взгляд, затем с профессиональным видом посмотрел на часы.

– Не могу сказать, – тихо ответил он. – Возможно, полчаса. Возможно, минут десять.

Он моргнул и продолжил рыться у себя в саквояже.

Агата промолчала. Джонатан лежал, закрыв глаза; грудь едва поднималась – он еще дышал. Она улыбнулась.

Как же долго… Как долго она ждала этот дом! Кузену уже, должно быть, хорошо за восемьдесят. В прошлом она все время боялась, что он ее переживет – как пережил всех остальных родственников. Но теперь…

– Мне нужно принести воды. – В ее мысли вклинился голос доктора. – Сделать раствор…

Он еще немного повозился с подкожной иглой и двинулся к двери. Агата не слышала его; взгляд ее блуждал по обширной сумрачной спальне. Тени, задернутые шторы… Дверь затворилась за доктором. Распростертая на огромном ложе под балдахином фигура пошевелилась.

– Ну что, Агата, не терпится?

Она чуть не подскочила. Джонатан Майлз с трудом приподнялся на локте и теперь смотрел на нее с глумливым выражением на тонком, темном лице.

– Я… что ты, Джонатан. Я очень надеюсь, что ты скоро поправишься.

– Ха! Это я-то скоро поправлюсь! Ты мне грифа напоминаешь, Агата: так и ждешь, когда я, наконец, сдохну. Да уж, жаль, что и говорить. Автокатастрофа… сломанные ребра, осложнения… Бьюсь об заклад, я бы и тебя пережил.

Голос прервался, хотя губы продолжали двигаться. Агата нахмурилась было, но заметив, что дыхание кузена стало поверхностней и медленнее, постаралась сдержать улыбку.

Никто не знал, как Джонатану Майлзу удалось скопить такое внушительное состояние. Он был просто ученый, вечно шастал по каким-то малодоступным локациям в дальних краях – археолог-любитель, одним словом. И вдруг, уже в зрелые годы, разбогател. На закате дней он жил совсем один – мрачный старый затворник в мрачном старом доме, пресекающий любые попытки родственников заявиться с визитом.

Агата еще раз жадно оглядела комнату. Этот огромный дом – и все, что в нем есть! – скоро будет принадлежать ей. Потом взгляд ее упал на кольцо у Джонатана на пальце. Какой, однако, крупный бриллиант… Мистер Майлз хихикнул.

– А ты, оказывается, алчная женщина, Агата.

– Да что ты такое го…

– А я не люблю алчных женщин.

Она промолчала. За такие деньги уж можно стерпеть несколько последних колкостей.