Андрей Евдокимов - Площадь диктатуры
- А между? - ухмыльнулась Света.
- Придешь домой, муж покажет! - сказал Горлов. - Но только после того, как ты всех обзвонишь, чтобы завтра с утра на работу. Опоздавшие - без премии.
- Ну, началось, - закрывая дверь, услышал Горлов чей-то голос.
Только в полшестого он вспомнил, что собирался встретиться с Ларисой. Однако прошло сорок минут, пока он проверил, что сделали сотрудники, собрал спецчемодан и, опечатав его сургучом, сдал в окошечко режимного отдела*.
- Вы сказали, через полчаса. Я уж думал, не случилось ли что, обрадовался Володя, увидев Горлова.
- Прости! Непредвиденные обстоятельства, - объяснил Горлов.
3.16 ВОТ БЕДА НА ТВОЕМ ОБОДУ
До конторы ехали минут десять. Конторой Горлов называл запутанный лабиринт комнат и коридоров, которые удалось занять еще осенью. Первоначально Цветков хотел получить только помещение для магазина, но пока Котов торговался, сколько ему следует заплатить, планы переменились, и из предложенного выбрали самое подходящее.
Чтобы оформить аренду, пришлось дать начальнику райуправления нежилым фондом Уракову десять тысяч рублей, и сверх того Цветков пригнал ему новенький "Жигуль". Сколько получил Котов, Горлов так и не узнал - он вообще старался как можно меньше общаться со своим бывшим начальником. Но в результате все остались довольны, и больше всех - Цветков.
- Не переживай, - успокаивал он Горлова, ошарашенного суммой израсходованных на взятки денег. - Не на один день устраиваемся - надолго! Запомни: кто не тратит, тот не зарабатывает.
Торговый зал был невелик - всего тридцать шесть квадратных метров. Но за ним вглубь старинного дома на углу улицы Бармалеева и Кировского проспекта тянулась череда комнат и широкий коридор, выходящий во двор. К арендованному помещению прилагался подвал, по колено залитый водой. Ремонт начали делать, как только въехали, но до подвала пока не доходили руки. Теперь же позарез понадобился собственный склад, и Горлов уже подписал договор с кооперативом, работавшим при СМУ-18*. Строители устроились с умом. Деньги шли на счет кооператива, а работы велись за государственный счет, правда для страховки между кооперативом и СМУ был заключен договор на очень смешную сумму.
Во двор въехали с трудом: дорогу загородил длинный рефрижиратор.
- Что привезли, Сергей Михалыч? - пробираясь к двери черного хода, спросил Горлов у недавно взятого на работу товароведа.
- С Синявинской фабрики курицу урвали. Вас не было, я решил под свою ответственность, - поздоровавшись, ответил тот.
- Хороша была курица, пока не посинела, - мельком взглянув в открытый ящик, заметил Горлов. - Тут тысяч на шестьдесят. Не боишься, что задавит тебя твоя ответственность?
- Народ от бескормицы все подметет. За два дня расторгуем. Ручаюсь головой, - заверил товаровед.
Отперев дверь комнаты, которую выбрал для кабинета, Горлов взялся за телефон. Набирая по междугородней номер Цветкова, он одновременно стягивал с себя пальто.
- Документы отправлены в Москву. Копии у меня, перешлю с твоим Валерой. Он завтра пойдет порожняком, чтобы не задерживаться. В Главкомате ВМФ надо серьезно подстраховаться, я напишу, от кого зависит. А дальше сам знаешь! Совет министров - как трясина: бросишь камень, он булькнет и тишина. Короче, Совмин есть Совмин. Торопишься? Ну, все! Пока!
Бросив на рычаг трубку, Горлов вытянул застрявшую в рукаве руку и бросил пальто на свободный стул. Кроме двух стульев, стола и гвоздя, вбитого вместо вешалки в стенку, в комнате ничего не было.
- Вас какая-то женщина уже третий час дожидается, - заглянув в дверь сказала бухгалтерша.
- Что за женщина?
- Наверное, жалобщица, или на работу хочет проситься. Борис Петрович, я товар оприходовала, можно домой пойду?
- Идите, чего спрашивать? - рассеянно ответил Горлов и взявшись за телефон, чтобы позвонить Ларисе, добавил: "Зовите эту жалобщицу, заменим ей одну курицу на две, чтоб от греха подальше".
- Какую курицу? - удивленно спросила бухгалтерша.
- Тухлую, которую Сергей Михалыч завез.
- У нас тухлых не бывает. Ниже второго сорта не торгуем - мы же не госмагазин, а кооператив!
- Все равно зовите! - велел Горлов. - Жалобщица хоть симпатичная?
- Страхолюдина! Ни рожи, ни кожи, подметки рваные и сапоги "Скороход"!
Горлов набрал номер и, глядя в окно, слушал длинные гудки, пока не почувствовал чей-то взгляд.
- Лариса! - повернув голову, воскликнул он.
- Ее нет дома, а кто ее спрашивает? - трубка неожиданно отозвалась требовательным мужским баритоном.
- Кто спрашивает? - глядя на Ларису, переспросил Горлов. Она что-то тихо прошептала, но он не расслышал.
- Бортмеханик... Шаляпин. Нет, я не шучу - фамилия у меня такая. Что передать? Передайте, что у нас все в порядке кроме второго мотора - опять барахлит, то есть чихает, - окончательно запутавшись, Горлов повесил трубку, и встав, обнял Ларису.
- Как ты здесь оказалась?
- Мы как-то проезжали мимо, а когда ты позвонил, я вспомнила и приехала, - она была похожа на небогатую студентку: без косметики, в поношенной куртке из китайской плащевки и вязаной шапочке, на ногах были старые сапоги с оттоптанными каблуками. - У тебя выпить не найдется? Немного, чтобы не знобило...
- Подожди, сейчас принесу, - сказал Горлов и пошел в подсобку.
- Дай что-нибудь выпить, - попросил он кладовщика.
- Есть коробка шампанского, армянский "Три звездочки", портвейн "Солнечный"...
- А водка? - перебил его Горлов, решив, что Ларисе нужна именно водка.
- С винтом кончилась, но есть "Московская". Вам поллитру или маленькую?
- Маленькую! Нет! Лучше две. Да скажи чтоб принесли пару чистых стаканов и закусить, - велел Горлов.
Он подумал, что Ларисе будет неприятно видеть посторонних, и дождался продавщицу в коридоре.
- Мы бабы слабые, лучше сразу! - сказал он, налив треть стакана.
- Как ты догадался? Я и хотела водку. Она, - как бы это сказать? имеет незамедлительное действие.
- Ты - настоящий поэт русских спиртных напитков, - пошутил Горлов, подвигая ей тарелку с колбасой и маринованным перцем.
- Разве ты не знаешь, что я - филолог с высшим образованием? - через силу улыбнулась Лариса, и Горлов подумал, что ей тяжело заговорить первой.
- Так что случилось? Почему тебя не допустили к полетам? - наконец спросил он.
- После болезни меня почему-то послали на внеплановое обследование и обнаружили...
- Надеюсь, не ... - начал было Горлов.
- Подожди, не перебивай! Мне даже с тобой как-то не по себе говорить. Сперва сказали, что рак ... - она замялась и покраснела, - ... рак женских органов. И направили, но не в нашу больницу, а в Свердловку - я сказала, что там прикреплена.
- И что? - чувствуя, как обрывается внутри, спросил Горлов.
- Опухоль доброкачественная. Правда, называется все это мерзко: киста яичника.
- Но ведь можно вылечить?
- Операцию не советуют. Говорят, что угрозы нет, но летать нельзя и детей иметь - тоже. Никогда! - она больше не смогла сдерживаться и заплакала, пряча лицо.
- Налей, пожалуйста, еще, - успокаиваясь, сказала она и вытерла глаза скомканным платком.
- Не верю, что ничего нельзя сделать, - тихо сказал Горлов.
- Прости, что валю свои неприятности.
- А на кого еще? Я же тебя люблю...
- Я знаю, что ты хороший и очень добрый.
- Все равно меня не брошу потому, что я хороший, - попытался пошутить Горлов.
- Я вдруг подумала, что мне даже поговорить не с кем...
- А подруги? Разве у тебя нет хоть одной подруги? - спросил Горлов.
- Представь, нет. В детстве я дружила с одной девочкой - она жила в соседнем доме, мы вместе гуляли в садике, и наши бабушки тоже подружились. А потом, - мне было лет пятнадцать, - она зашла ко мне в гости и стала все рассматривать и расспрашивать: "Это что, а это откуда?" Я отвечала, а после увидела у нее в глазах такую зависть! Даже не только зависть, а что-то, будто она меня ненавидит, но скрывает. С тех пор я старалась с ней не встречаться и больше никогда никого к себе не звала. Так же, как и родители. У них тоже никогда не было друзей. Знаешь, там, наверху нет равных. Одни ниже - тогда они завидуют и хотят занять твое место, а другие выше - относятся свысока, иногда боятся и вредят от страха. Я с этим выросла. Поэтому подруг у меня нет. Разве что ты - моя лучшая подруга.
- В пробуждении! - сглотнув комок в горле, сказал Горлов. - Я твоя лучшая подруга в пробуждении.
- И тебе не будет неприятно со мной спать?
- Господи! О чем ты говоришь? - воскликнул Горлов.
- Все равно меня не брошу потому, что я хорошая? - чуть улыбнувшись, повторила она. - Я тебе так благодарна, ты не представляешь.
- Куда ты поедешь? - заметив, что Лариса собирается встать, спросил Горлов.
- К тебе и с тобой нельзя. Значит остается одно - укрыться у мамы. Правда, рассказать ей ничего нельзя, но это даже хорошо... Только не провожай, я хочу одна, такси возьму и доеду.