Андрей Евдокимов - Площадь диктатуры
- Куда ты поедешь? - заметив, что Лариса собирается встать, спросил Горлов.
- К тебе и с тобой нельзя. Значит остается одно - укрыться у мамы. Правда, рассказать ей ничего нельзя, но это даже хорошо... Только не провожай, я хочу одна, такси возьму и доеду.
- Я все-таки попробую что-нибудь придумать, - целуя Ларису, шепнул Горлов, но сам не знал что.
3.17 ПО ШАТКОЙ ЛЕСТНИЦЕ, НЕ ГЛЯДЯ ВНИЗ
- Борис Петрович, когда поедем? - через полуоткрытую дверь спросил Володя.
Горлов посмотрел на часы - было начало десятого.
- Езжай, я сам доберусь, тут недалеко, - сказал он, вспомнив, что обещал встретиться с Рубашкиным.
- Что делаешь? - спросил Горлов, когда тот снял трубку.
- Читаю книгу, которую ты советовал - и не оторваться. Какое-то странное ощущение, будто сам летаешь, как эта чайка. Я бы все отдал, чтобы так писать. Вот послушай: "Ему показалось, что скала - это огромная кованная дверь в другой мир. Мгновенный удушающий страх, удар и мрак, а потом Джонатан Ливингстон поплыл по какому-то странному, странному небу, забывая, вспоминая и опять забывая, ему было страшно, и грустно, и тоскливо, отчаянно тоскливо..."
- Если тоскливо, значит, надо добавить, - прервал его Горлов. - Как ты говоришь, отчаянно добавить.
- Честно говоря, у меня финансовый кризис. Катя каждый день стонет и мечется - все, что получаю ей отдаю, и все равно мало, - вздохнул Рубашкин.
- Ты хотел поговорить об общественных проблемах, помнишь? - сказал Горлов.
- Когда?
- Минут через пятнадцать в Матвеевском садике. На закуску - бутерброд с колбасой. Устроит?
- И с соленым огурцом, - сразу оживился Рубашкин.
- У меня только маринованные, - засмеялся Горлов. - Все, сейчас выхожу.
За день потеплело, прозрачный воздух был мягким, и Горлов подумал, что вот-вот наступит весна. Он перешел Кировский проспект и через несколько минут вошел в садик напротив рубашкинского дома. На газонах еще лежал не стаявший грязно-серый снег, но дорожки уже подсушило, только по краям было мокро, и текли ручьи. Подстелив газету Горлов сел на скамейку и вскоре увидел выходящего из подъезда Рубашкина. Тот перешел дорогу и, войдя в сад, остановился совсем близко. Горлов не стал его окликать, а Рубашкин, почти не двигаясь, сосредоточенно смотрел куда-то вглубь сада, где несколько человек выгуливало собак.
- Петя! - устав ждать, позвал Горлов. Рубашкин обернулся и, подойдя, опустился рядом.
- По застывшим садам молчаливо несутся борзые, - сказал он, кивнув в сторону.
- Намек понял - сейчас и мы понесемся, - Горлов достал из кармана маленькую "Московской", сверток со стаканами и закуской.
Они выпили, не чокаясь и думая каждый о своем.
- Так ты подумал? - прервал молчание Рубашкин.
- Могу внести тысяч пять из своих, - ответил Горлов.
- Деньги, конечно, всегда нужны. Спасибо. А ты сам не хочешь участвовать? Мы можем выдвинуть тебя в депутаты, поможем организовать предвыборную агитацию, - предложил Рубашкин.
- Бог с тобой, Петя. У меня и так голова кругом. В министерстве спохватились, выделяют финансирование... - Горлов замолчал, вспомнив, что нельзя говорить Рубашкину даже о названии работы, - ... к тому же кооперативные дела: начали оформлять покупку корабля. Там одних бумаг килограмма три утвердить надо. А магазин, тут недалеко? Я, естественно, в детали не вникаю, но, поверь, забот хватает.
- Думаю, Боря, что твое участие дороже пяти или даже десяти тысяч, сказал Рубашкин. - Я в последнее время замечаю, что с каждым днем вокруг нас все больше каких-то странных людей. Некоторые - откровенные психопаты, им не в политику, а в дурдом надо, на других взглянешь - пробы негде ставить, мошенники и жулье, а кое-кто, особенно из кооператоров - себе на уме. Когда победим на выборах, эти у пирога будут первыми. Всех растолкают и задавят, им на все плевать. А большинство - неудачники, социологи называют таких маргиналами. Амбиций и самомнения - выше крыши. Для них главное - вылезти наверх, чтобы заметили и оценили
- Только ты один это заметил? - спросил Горлов, подумав, что Рубашкин вряд ли считает себя неудачником.
- Многие это видят, но общий курс таков: дружить со всеми, кто против коммунистов. Поэтому такой умный и деятельный человек, как ты - на вес золота.
- Хорош самородочек! Восемьдесят килограммов живого веса. Здорово ты меня оценил, - засмеялся Горлов. - Кстати, почему ты решил, что вы победите на выборах?
- Знаю, как люди настроены. Сам посуди: семьдесят лет обещают хорошую жизнь, а результат? Народ ошалел от дефицита, что ни спроси - ничего нет. Этот год все расставил по местам. Люди готовы черта в ступе выбрать, лишь бы что-то изменить к лучшему.
- Возможно, ты и прав, но в депутаты все равно не хочу. Не выйдет из меня народного трибуна - характер не тот. Систему наведения спроектировать или вооружение с корабля снять - другое дело! Это понятно, это конкретно! Понимаешь, конкретно! - воскликнул Горлов.
- Видишь ли, Боря, победить на выборах в Советы - только начало. Следующий шаг - сформировать новую исполнительную власть. Если оставим старую, все пойдет прахом. Партократия хитра, умела и в отличие от нас хорошо организована. Вот и организуют голод или какую-нибудь аварию вроде Чернобыльской, и тогда нас сметут, а власть захватят генералы с полковниками. Проблем они не решат, но так завинтят, что Брежнев святым покажется. Ты когда-то ругал меня, что не думаю об экономике. Думаю! Мы все думаем! И, в первую очередь, о том, кто будет ею руководить.
- Ты имеешь в виду меня?
- Тебя, Боря! В конце концов, какая разница, кто сделает тебя начальником? Ты же был в восторге, когда засветило назначение в Челябинске?
- Ну, это давно было, - поморщился Горлов.
- Правда глаза колет? - спросил Рубашкин, и Горлов не нашел, что ответить.
- Конечно, мы не сможем назначить тебя министром, ни даже директором Объединения, это не в наших силах... пока. Но исполкомом ты бы управлял не хуже, а лучше нынешних.
- Ленгорисполком не потяну, а захудаленький район - запросто, улыбаясь, согласился Горлов.
- И на том спасибо! Давай допьем остатки.
- Ты, Петя, сегодня какой-то задумчивый, на себя не похож, - выпив, сказал Горлов. - И мысли необычные: то, тяпнув стакан на скамейке в саду, председателей исполкомов готовишь, то о летающих чайках мечтаешь.
- Книжка твоя навеяла, я ее еще немного подержу - можно?
- Держи, сколько хочешь, не к спеху, - сказал Горлов.
- Ты-то сам ее читал?
- Читал, но, честно говоря, не понял, отчего ею так восхищаются. Одна моя знакомая на нее, как на Библию молится.
- Хороший человек твоя знакомая, - сказал Рубашкин.
- Кстати, Петя, не мог бы помочь, ты ведь многих знаешь. Жене одного моего приятеля какой-то дурацкий диагноз ставят по женской части. Устроить бы к хорошему специалисту на консультацию, - вдруг решил спросить Горлов.
- Какой диагноз?
- Подозревают опухоль... доброкачественную, - Горлов почему-то не смог повторить ту болезнь, которую назвала Лариса.
- У Вити Таланова кто-то был в институте Отто*. Сегодня же позвоню. Думаю, что-нибудь получится. Ты куда?
- Поеду к себе. Считай, вторую ночь не сплю. К тому же в Мурманске тяжело пришлось. Пошел с моряками в баню, утром еле ноги унес, - зевнув, сказал Горлов. - Приеду и лягу спать. Завтра опять ни свет, ни заря.
* * *
- Наконец-то! Ты совсем замотался, на себя не похож. Ужинать будешь? Нина подозрительно принюхалась, но ничего не сказала.
- Выпили с Рубашкиным, - виновато объяснил Горлов.
- Он недавно звонил, просил перезвонить, как только придешь.
- Больше никто не спрашивал?
- Из Краснодара просили передать, что пригонят твою машину на следующей неделе, а две фуры с консервами пока задерживаются. Зато могут отгрузить двадцать ящиков грузинского коньяка. Ждут, чтобы ты решил.
- Понятно! Поступим как в том анекдоте: украли ящик коньяка, продали, а деньги пропили. Помнишь?
Пока Нина готовила ужин, Горлов позвонил Рубашкину.
- Все в порядке, Таланов обещал все устроить, но просил, чтобы ты с ним связался, запиши телефон и позвони сразу, пока он дома, - сказал Петр и быстро продиктовал номер.
- Подожди, я забыл, как его зовут?
- Витя... то есть Виктор Львович.
- Все готово, иди, - заглянув в комнату, позвала Нина, но Горлов махнул рукой, чтобы не мешала.
- Виктор Львович, это Горлов, Петя Рубашкин сказал...
- Да, он только что со мной говорил. Пусть ваша знакомая позвонит ... - Таланов назвал номер и к кому обратиться. - Но у меня к вам ответная просьба.
- Мы уже с Петром договорились, сделаю все, что могу, - торопясь, сказал Горлов.
- Я выдвинут кандидатом в депутаты Ленсовета по 213 округу. Это в Куйбышевском районе. До выборов не так уж много времени ...
- Что конкретно я могу сделать? - спросил Горлов.
- Вряд ли уместно просить вас ходить по квартирам. Но есть одно направление, на котором очень нужна помощь. У меня совсем плохо с изготовлением печатных материалов: листовки, письма и всякое такое.