Коллектив авторов - Государство наций: Империя и национальное строительство в эпоху Ленина и Сталина

50

Да, признаком именно того, как неуловима была риторика братства, служит письмо группы пионеров (1927): «Дорогой брат И.В. Сталин, шлем мы тебе свой пионерский братский привет и успешного пожелания в Вашей работе» Письмо от Полтавской пионерской организации Сталину. Не датировано, но получено в Москве 30 мая 1927 г. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 85. Д. 504. Л. 17.

Помощник туркестанского генерал-губернатора точно так же докладывал, что карательные отряды «методично и систематично уничтожали женщин и детей». См.: Усенбаев. Восстание 1916 года в Киргизии. С. 222.

Аналогичные указания военного губернатора Семиречья своим действующим войскам изгонять туземцев, чтобы превратить некоторые районы в «чисто русские районы», см.: Усенбаев. Восстание 1916 года. С. 676–677.

Лала Хардаял был исторической фигурой, старым вождем индийского революционного движения в изгнании. Но присутствует изрядная ирония в том, что Фитрат становится духовным защитником права Хардаяла руководить индийскими революционерами, т. к. страсть Хардаяла к революции к 1920 г. иссякла. Отчаявшись вернуться на родину, он пытался расположить к себе англичан малодушным отречением от своего прошлого. См.: Наг Dayal. Fourty-four Months in Germany and Turkey: A Record of Personal Impressions. L.: P.S. King & Dayal, 1920.

Об этом впервые заявили перед войной тюркисты в Османской империи (см., например, Buhara-yl serif Gazetesi // Turk Yurdu. [1912]. 1. 376), но в самой Средней Азии об этом публиковали редко. Бухарский джадид Абдулвохид Мунзим, впоследствии избравший таджикскую идентичность, вспоминал в автобиографических заметках, что Фитрат, друг бухарцев, вернулся из Стамбула в 1914 г. глубоко убежденным в том, что все бухарцы — турки, которые за долгие столетия забыли свой «настоящий» язык. См.: Таборов С. Мунзим. Душанбе: Ирфон, 1992. С. 40. Но Фитрат продолжал писать до 1917 г. почти исключительно на персидском, на котором после почти никогда не писал.

Названная так в отличие от Большой Башкирии, на западе которой обычно жили башкиры вперемежку с большим числом татар, русских и прочих народов. Из соображений политической практичности в 1917 г. Валидов и его группа не выступили с планом относительно Большой Башкирии.

Во время дезертирства башкир Валидов сообщал Красной армии и советским чиновникам, что его войско насчитывает, по разным сведениям, 5700 и от 5 до 10 тысяч. Впоследствии численность башкирских солдат, отсутствующих в феврале 1919 г., определялась в 6556 человек. См.: ГА РФ. Ф. 1318. Оп. 1. Д. 45. Л. 20,30,65; Муртазин М.Л. Башкирия и башкирские войска в Гражданскую войну. М.: Военная типография упр. Делами Наркомвоенмор и РВС, 1927. С. 71; Кульшапиров М.М. 3. Валидов и образование Башкирской Автономной Советской Республики (1917–1920 гг.). Уфа: Башкирское книжное издательство, 1992. С. 129. О мусульманских частях в Красной армии см.: ГА РФ. Ф. 1318. Оп. 1. Д. 45. Л. 10.

Издатели ленинских трудов отмечают, что в оригинальном тексте первые два предложения написаны рукой Сталина; последние ленинским почерком. См. также: ОБАССР. С. 880.

Предварительный договор был подписан в Симбирске 27 февраля 1919 г.

Зона плебисцита Златоуста была присоединена к Башкирской республике в 1922 г., уже в том же году переведена в Челябинскую губернию. Зона плебисцита Стерлитамака вошла в Малую Башкирию в ноябре 1920 г. Похоже, ни в одном из этих случаев плебисцит на самом деле не состоялся. ОБАССР. С. 883.

Сами башкиры проработали эти вопросы гораздо более детально на Курултае в декабре 1917 г., как и татарские федералисты в Миллят Меджлиси, но, похоже, из проекты не обсуждались.

Позднее Валидов говорил, что наступление Красных отрезало башкирское войско от их казахских союзников на юге, которые тоже думали дезертировать. Таким образом башкиры оказались в окружении красных и белых войск. Тоган. Воспоминания. С. 282.

В ответ Сталин пригласил Валидова в Москву для прямых переговоров.

Похоже, что некоторые преступники были действительно арестованы и предстали перед трибуналом, но чем закончились их дела, неясно. Вероятно, пребывая в неведении о стараниях Гая прекратить кровопролитие, башкиры решили, что он приказал начать репрессии, потому что, будучи армянином, он видел в мусульманах врагов. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 65. Д. 22, Л. 218; Тоган. Воспоминания. С. 293; Сулгпан-Галиев М. Статьи, выступления, документы. Казань: Татарское книжное издательство, 1992. С. 437. О продолжающихся бесчинствах летом 1919 г. во время вступления Красной армии в Башкортостан см.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 65. Д. 22. Л. 218 (Кулаев и другие члены Башревкома — Сталину, 25 июня 1919 г.). Доклад о мобилизации башкир в Белебейском уезде в июле 1919 г. хранится в ЦГАООРБ.Ф. 1832. Оп. 3. Д. 240. Л. 3 (недатированная автобиография Караваева).

Печально, но самих прошений найти не удалось. Вместо них имеется несколько депеш Башкирского правительства с перечнем деревень, интересующихся присоединением к Малой Башкирии. Прошения поступали из Златоустовского, Уфимского, Стерлитамакского и Белебейского уездов Уфимской губернии, из Бузулукского и Бугурусланского уездов Самарской губернии и из Оренбургского уезда Оренбургской губернии (ЦГИАРБ. Ф. 629р. Оп. 1. Д. 23. Л. 4–7,17,32–33; ГА РФ. Ф. 5677. Оп. 1. Д. 273. Л. 18–20, 23–26). О мнениях Башкирского обкома и уфимских властей см.: ОБАССР. С. 362–363, 417. Об эпизоде с рекой Дёмой см.: ОБАССР. С. 363–364. Недовольство крестьян политикой изъятия продовольствия в губерниях вокруг Малой Башкирии ярко проявилось в массовом восстании в Уфимской губернии в феврале 1920 г. Чиновники в Уфе полагали, что 90% восставших крестьян были мусульманами. См.: Давлетшин Т. Советский Татарстан: Теория и практика ленинской национальной политики. L.: Our Word Publishers, [s. d.]. P. 177–179; ЦГИАРБ. Ф. 1p. Оп. 3. Д. 83; ОБАССР. С. 523.

Вполне естественно, башкирские лидеры отрицали обвинения в том, что они использовали вооруженную силу. См.: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 65. Д. 22. Л. 207 (Юмагулов и Валидов — Калинину, 8 октября 1919 г.); ЦГИАРБ. Ф. 629р. Оп. 1. Д. 7. Л. 52 (Юмагулов — ВЦИК, не датирован). ЦК сделал вывод, что Башревком действительно использовал оружие, чтобы добиться незаконного освобождения трех узников (РЦХИДНИ.Ф. 17. Оп. 65. Д. 22. Л. 206). См. также краткие сведения в: Самойлов. Малая Башкирия в 1918–1920 гг. (Из опыта…) С. 204–205.

Когда Политбюро выслушало доклад Дзержинского о натянутых отношениях между советскими властями в Уфе и Башревкомом (в распоряжении которого имелись довольно значительные вооруженные силы) оно решило ускорить вывод оставшихся башкирских отрядов из Башкортостана: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 32. Л. 2 (Протоколы Политбюро, 23 октября 1919 г.).

То есть ответственным перед Башкирским Центральным исполнительным комитетом. В версии декрета, опубликованного в советских газетах в 1920 г., вместо слова «башкирским» было по ошибке напечатано «Всероссийским», чем создавалось впечатление, что автономии вообще не осталось: ОБАССР. С. 487–488.

Спустя несколько лет политической деятельности среди басмачей и в Афганистане Валидов вернулся к научной работе в области истории и тюркологии сначала в Германии, а впоследствии в Турции, где взял псевдоним Тоган и жил там до самой смерти (1970). О жизни и деятельности Валидова см.: Юлдашбаев А.М. Профессор Ахметзаки Валиди Туган (Политическая и научная деятельность). Уфа: Башкирская республиканская организация общества «Знание», 1991.

Действительно, главой первого Башкирского Совнаркома, избранного в июле 1920 г., был Гали Шамигулов, многолетний враг Башкирской автономии, который однажды заявил о своей «бухаринской ориентации» по национальному вопросу: ЦГИАРБ. Ф. 629р. Оп. 1. Д. 497. Л. 52а; ОБАССР. С. 524.

Vambery. Sketches of Central Asia. P. 96. Он также говорит о женщинах с целью показать власть религии: когда один мужчина попытался заглянуть под паранджу, то и он, и эта несчастная женщина были до смерти забиты камнями: Vambery. Travels in Central Asia. P. 170.

В этом смутном изображении недифференцированного «Востока», растянувшегося на полмира, имеются исключения. Лэнсделл указывала на разницу в практике ношения паранджи у киргизов [казахов] и сартов, а Вамбери иногда описывает удивительную степень общения между женщинами и мужчинами: Lansdell. Through Central Asia. P. 131; Vambery. Sketches of Central Asia. P. 102–106. Но в общей картине преобладают региональные сходства, причем особое внимание уделяется затворничеству женщин в качестве метафоры деспотизма.