Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том V. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право
Проведенная при Николае I систематизация российского законодательства в области уголовного права завершилась изданием Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Оно было создано в результате соединения наскоро переработанных специальной комиссией актов времен правления Алексея Михайловича, Петра I, Екатерины II, включенных в Свод законов Российской империи, а также норм некоторых уголовных кодексов европейских стран[82].
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (и в новых редакциях 1866 и 1885 гг.) должностным преступлениям было посвящено одиннадцать глав, объединенных в разделе пятом, носящем наименование «О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной». Анализ норм, входящих в этот раздел, позволяет отметить, что большинство из них описывают дисциплинарные провинности. Крючкотворство при описании должностных правонарушений не позволило провести различие между должностными преступлениями и дисциплинарными проступками.
Б. В. Волженкин справедливо отмечает, что «для Уложения о наказаниях было характерно казуистическое описание различных разновидностей преступления. Так, в главе “О превышении власти и противозаконном оной бездействии” предусматривалось десять вариантов превышения власти. Кроме того, содержались общие нормы, раскрывающие понятие превышения и бездействия власти»[83].
Пожалуй, лишь состав служебного подлога был регламентирован таким образом, что его положения в значительной части нашли свое отражение даже в современном уголовном законодательстве России.
Уложение о наказаниях 1845 г. придает служебному подлогу самостоятельное значение, специально посвящая этому составу преступления главу IV раздела V. Она так и называется «О подлогах по службе». Законодательный акт по содержанию подразделяет интеллектуальный подлог на общий, упомянутый в ст. 391, и особенный – выдачу заведомо ложного свидетельства (ст. 392) и заведомо лживое изложение законов и других правительственных актов (ст. 390). Последняя норма, по сути, дублирует содержание ст. 319–322, предусматривающих ответственность за составление подложных указов императора, подчистки, изменение содержания этих указов или использование их в преступных целях, лишь устанавливая повышенную ответственность за такие преступления должностных лиц.
Несмотря на то, что в ст. 448 Уложения говорится о похищении документа, ее действие распространялось лишь на те ситуации, когда хищение было направлено на достижение цели подлога, а не на те, когда оно совершалось с целью присвоения похищенного документа. В последнем случае виновный нес наказание по ст. 330 Уложения[84]. По данной статье могли быть квалифицированы лишь хищения документов, вверенных виновному в подлоге должностному лицу. Служебный подлог считался оконченным с момента внесения виновным в документы заведомо ложных данных, независимо от того, сумел он воспользоваться этим документом или нет. Кроме того, необходимо отметить, что Уложение устанавливало льготы, которые были в Своде законов по освобождению от телесных наказаний должностных лиц (на время состояния их на службе)[85].
Можно утверждать, что именно с данного периода было положено начало государственной политике формирования уголовно-правовых норм, предусматривающих уголовную ответственность должностных лиц за совершение преступлений по службе.
Важным этапом в истории развития уголовного законодательства России был период 1881–1903 гг. (именуемый в литературе тех лет «перестройкой»), в течение которого велась подготовка нового Уголовного уложения, утвержденного 22 марта 1903 г. Углубление классовых противоречий обусловило эволюцию и уголовного законодательства. Новый уголовный закон полностью не был введен в действие, поскольку при постатейном его обсуждении проявились противоречия в подходе депутатов ко многим его нормам. Тем не менее значение Уголовного уложения 1903 г. для развития российского уголовного права было велико. В нем содержалось немало прогрессивного, в том числе в части рассматриваемого нами вопроса. Так, значительно была расширена уголовная ответственность должностных лиц за различные нарушения по службе. В главе 37 «О преступных деяниях по службе государственной и общественной» сформулирован 51 состав, содержащий уголовную ответственность данной категории лиц (ст. 636–687)[86].
В Уложении 1903 г. фигурировал и иной субъект преступления – служащий. Со времен петровской «Табели о рангах» все русское чиновничество, независимо от ведомственной принадлежности, было разделено на 14 классов. Присвоение очередного классного чина связывалось, скорее, не с особенностями выполняемых чиновником функций и их содержанием, а с выслугой лет, с безупречным, с точки зрения вышестоящего начальства, несением службы, происхождением и прочими моментами. С учреждением Александром I министерств иерархия царской бюрократической системы приобрела определенную законченность.
Согласно ст. 636 Уголовного уложения 1903 г. служащим является «всякое лицо, несущее обязанности по службе государственной или общественной, в качестве должностного лица, или полицейского, или иного стража, или служителя, или лица сельского или мещанского управления». Это, однако, не относилось к кадрам верховного управления, по существу безответственным перед уголовным законом. Тем самым субъектами преступления по службе не могли быть частные лица.
В начале XX в. в период бурных экономических и государственных преобразований вновь встал вопрос об установлении ответственности высших государственных должностных лиц за должностные злоупотребления. Эта проблема получила широкое освещение в научной литературе того периода[87], но законодательного разрешения так и не нашла. К 1917 г. чиновничий корпус царской России представлял собой сугубо формализованную иерархическую систему. Иерархия этой системы определялась по преимуществу не содержанием выполняемых функций, а моментом формальным – присвоением чиновнику определенного классного чина.
Подводя итог сказанному, подчеркнем два момента.
Во-первых, на становление норм об уголовной ответственности за должностные преступления влияло развитие государственного строя России. На протяжении XVI–XIX вв. эти нормы прошли длительный путь. Появление норм, предусматривающих ответственность за должностные преступления, было связано, прежде всего, с потребностью ограничить злоупотребления должностных лиц по отношению к государству. За вред, причиняемый государю, они сурово наказывались.
Во-вторых, конец XIX – начало XX в. ознаменованы серьезными демократическими преобразованиями в России, оказавшими влияние на более радикальное развитие уголовного права, в том числе и в части, касающейся уголовной ответственности должностных лиц. Это выразилось в том, что специально оговаривались случаи взяточничества, превышения власти, подлогов по службе и др.
Таким образом, проведенный анализ нормативной базы свидетельствует о том, что в дореволюционном уголовном законодательстве нормы об ответственности за должностные преступления развивались от реформы к реформе, стремясь обеспечить охрану государственных интересов и деятельности государственного аппарата, и вышли к 1917 г. на определенный правовой уровень.
В советский период законодательство о должностных преступлениях получило бурное развитие. С первых дней Советской власти действие многих законов Российского государства было прекращено и на смену им пришли декреты, постановления, основным содержанием которых был призыв к беспощадности «к нашим врагам… и ко всем колеблющимся и вредным элементам… которые осмелятся внести дезорганизацию в тяжелую творческую работу по строительству новой жизни…»[88]. В других работах Ленин, говоря о злоупотреблениях «примазавшихся к коммунистам старых чиновников, помещиков и буржуа и прочей сволочи», указывал: «Тут нужна чистка террористическая: суд на месте и расстрел безоговорочно»[89]. Попрание законов покрывалось в те годы революционными идеями, «социалистической целесообразностью». Выработанные многовековым историческим развитием нормы уголовного права России были преданы забвению. Объективности ради отметим, что и этот период истории России содержал позитивные аспекты уголовно-правовой борьбы с должностными преступлениями.
В начальный период становления нового порядка в России возникла острая необходимость в укреплении основ государственного и политического строя, поэтому власть сразу же стала уделять внимание уголовно-правовой борьбе с должностными преступлениями. Законодательной основой ответственности за должностные преступления в этот период явилось постановление «Об уголовной и гражданской ответственности служащих», принятое 11 апреля 1917 г. Временным правительством[90]. В нем была регламентирована ответственность всех государственных служащих. Однако из общего порядка уголовного судопроизводства по делам о должностных преступлениях из данного постановления было сделано исключение для высших правительственных чиновников.