Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том II. Преступления против личности

Толкование уголовно-правовых норм Конституционным Судом РФ обладает своей спецификой. Конституционный Суд толкует УК в единственном аспекте – соответствия норм Кодекса или их применения Конституции. Судебные решения, постановления и определения КС окончательны, обжалованию не подлежат и обязательны для адресатов. Как предписано ч. 6 ст. 125 Конституции, «акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу», т. е. не применяются, а уже примененные отменяются. Законодатель по постановлениям Конституционного Суда должен внести изменения в УК, суды отреагировать соответствующими решениями по конкретным уголовным делам жалобщиков, должностные лица принять юридически значимые меры, предложенные Конституционным Судом. Но сами по себе постановления и определения Суда нормативной силой не обладают. Поэтому при квалификации преступлений на них нельзя ссылаться. Квалификация преступлений осуществляется только по УК РФ.

Надо отметить, что квалификационные ошибки, проистекающие из УК или его правоприменения, в Конституционном Суде рассматриваются в единичных случаях. С 90-х годов прошлого века известны три постановления, связанные с квалификацией. Они касаются толкования ст. 64 УК РСФСР 1960 г. об измене Родине, множественности преступлений и ст. 265 УК РФ 1996 г.

Конституционный Суд РФ принял к своему производству дело Смирнова, оспаривающего конституционность ряда положений п. «а» ст. 64 УК 1960 г., а именно – соответствие Конституции одной из форм измены Родине – бегство за границу или отказ возвращаться из-за границы. Суд признал эту форму измены Родине противоречащей ч. 2 ст. 127 и ч. 3 ст. 55 Основного закона, согласно которым каждый может свободно выезжать за пределы Российской Федерации и беспрепятственно возвращаться обратно. В заключении постановления, как и в других случаях, сказано, что согласно частям первой и второй статьи 79 Федерального Конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» решение окончательно, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно после его провозглашения и действует непосредственно.

Положение об окончательности и немедленности вступления в силу постановлений вызывает вопрос об их юридической силе. Должна ли производиться переквалификация преступлений по вступившим в силу приговорам суда (по делам о государственной измене – Верховного Суда) при признании нормы УК антиконституционной? Полагаем, ответ должен быть отрицательным. Конституционный Суд дает толкование Кодекса и практики его применения, а не изменяет то и другое. Толкование Конституционного Суда – толкование высшей силы. Оно должно воплощаться в постановлениях Верховного Суда в порядке немедленного исполнения решений Конституционного Суда. Законодательный орган, если согласится с рекомендациями Конституционного Суда и когда сочтет необходимым, подвергнет изменениям УК. Постановления и определения Конституционного Суда обжалованию не подлежат. Нет высшей инстанции, которой допустимо приносить жалобы. Судебный и прокурорский надзор, согласно ст. 405 УПК, на Конституционный Суд не распространяется.

Отсюда проблема: как поступать адресатам решений Конституционного Суда, если все-таки этот суд допустил квалификационную ошибку, неправильно истолковав УК или практику его применения, либо когда Конституционный Суд вышел за пределы своей юрисдикции? На наш взгляд, неверные толкования УК не должны приниматься во внимание законодателями. Что касается судебной практики, то выход из положения видится в обращении Верховного Суда РФ и судов России и субъектов Федерации с запросом в Конституционный Суд РФ. При согласии с толкованием Конституционным Судом судебной практики по уголовным делам вступивший в силу приговор не отменяется. Верховный Суд в обзорах практики, в постановлениях по соответствующей категории конкретных уголовных дел толкует норму и практику соответственно рекомендациям Конституционного Суда, но не в противоречии с УК. Толковательная сила решений Конституционного Суда выше, нежели постановлений Верховного Суда.

Так, в определении Конституционного Суда РФ от 17 декабря 2004 г. по жалобе Сидорова на нарушение его конституционных прав ч. 1 ст. 74 УК и ч. 1 ст. 394 УПК Конституционный Суд определил: «В силу статьи 8 Федерального Конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” выявленный в настоящем Определении конституционно-правовой смысл положений части первой статьи 74 УК Российской Федерации и части первой статьи 396 УПК Российской Федерации является общеобязательным и исключает любое иное истолкование в правоприменительной практике». Конституционный Суд признал соответствующими Конституции формы измены Родине в виде выдачи государственной и военной тайны иностранному государству и оказания иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против РФ.

По существу рекомендательный характер своих решений Конституционный Суд признал в п. 4 данного постановления: «Согласно части второй статьи 100 Федерального Конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” уголовное дело в отношении Смирнова в части применения пункта “а” статьи 64 УК РСФСР, признанного настоящим Постановлением неконституционным, подлежит пересмотру Верховным Судом Российской Федерации в установленном порядке, если для этого не имеется других препятствий»[93].

«Установленный порядок» – это уголовно-процессуальный порядок. УПК не предусматривает такого основания изменения или отмены приговора, как постановление Конституционного Суда. Непосредственно ввиду большей юридической силы может применяться Конституция РФ. Пункт 4 ст. 79 ФЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» устанавливает, что если при признании закона неконституционным образуется пробел в законодательстве, то непосредственно применяются положения Конституции.

В действующем УК РФ состав государственной измены (ст. 275) значительно уточнен. В частности, бегство за границу и невозвращение оттуда не оцениваются как государственная измена. Незаконное пересечение Государственной границы РФ наказывается максимум до двух лет лишения свободы как преступление небольшой тяжести (ч. 1 ст. 322), при наличии квалифицирующих признаков – группой либо с применением насилия или с угрозой его применения – максимальное наказание до пяти лет лишения свободы (ч. 2 ст. 322). Действия лица, которое, находясь за границей, не вернулось в Россию и не возвратило на ее территорию предметы художественного, исторического и археологического достояния народов РФ и зарубежных стран, квалифицируются по ст. 190 УК.

Европейский Суд по правам человека не рассматривает вопросы квалификации преступлений и доказательств ее правильности. Лишь в одном случае он правомочен обратиться к решению этих вопросов, если возникнет сомнение относительно того, совершено преступление либо нет, например при наличии обстоятельств, исключающих уголовную ответственность. Но и тогда он не рассматривает дело по существу, если отсутствуют процессуальные нарушения. При этом заявитель обязан использовать все внутригосударственные средства защиты его прав.

Так, по делу № 48040/99 от 21 декабря 2001 г. «Евгений Железнов против Российской Федерации» обсуждались процессуальные аспекты осуждения заявителя за умышленное убийство отца по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Последний, помимо якобы процессуальных нарушений по его делу, посчитал, что приговорами в России нарушена Конвенция о защите прав человека и основных свобод, потому что он действовал в состоянии самообороны (потерпевшему было нанесено 41 ножевое ранение) и, следовательно, преступления не совершил.

Европейский Суд по правам человека постановил: «Пересмотр предполагаемых ошибок, допущенных национальными судебными властями при установлении фактов и применении норм права, не является его задачей и по общему правилу оценка доказательств и применение национального права производится национальными судами. Задачей Европейского Суда является установление того, является ли судебное разбирательство справедливым в целом»[94].

В решении по делу № 70270/01 от 22 мая 2002 г. «Владимир Александрович Гусинский против Российской Федерации» Европейский Суд тоже не обсуждал по существу квалификацию действий Гусинского по ч. 3 ст. 159 УК РФ как крупное мошенничество и не выяснил, является ли его мировое соглашение с «Газпромом» гражданским деликтом или тяжким преступлением. Суд «пришел к выводу, что заявитель более не может утверждать, что он является жертвой нарушения ст. 13 Конвенции, и, следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена согласно статье 35 Конвенции.