Д. Лихарев - Эра адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота
О том, что Фишер не предавал серьёзного значения приобретению немцами военно-морской базы в Марокко, свидетельствует и письмо немецкого посла Меттерниха, написанное несколько месяцев спустя после указанных событий. «Лорд Туидмаут, — писал Меттерних, — заявил, что Германия, очевидно, желает укорениться на атлантическом побережье Марокко, заняв там угольную станцию или порт. При определенных обстоятельствах британское правительство не стало бы этому противиться. Лорд Туидмаут недавно обсудил проблему с адмиралом сэром Джоном Фишером, который сказал, что не имеет возражений против приобретения Германией порта на Атлантическом побережье, добавив: «Если мы действительно собираемся воевать с Германией, должно же быть что-то, что мы будем бомбардировать. (Пометка кайзера: «Повсюду Фишер!»)» 34.
Американский историк Джон Кутан, по-видимому, прав, утверждая, что Фишер «намеренно собирался использовать кризис для провокации англо-французского нападения на Германию»35.
Сразу же после разговора с Луи Малле неутомимый адмирал садится за послание к шефу своего собеседника лорду Ленсдауну. Это письмо заслуживает того, чтобы привести из него пространную цитату: «Совершенно ясно, что немцы захотят порт на побережье Марокко, и вне всякого сомнения такой порт в их распоряжении представит смертельную угрозу для нас с военно-морской точки зрения и должен быть немедленно использован как повод к войне, если мы не получим Танжера… Кажется это золотая возможность начать войну против немцев в союзе с французами, и я искренне надеюсь, что Вы сможете довести до этого… Вся моя надежда, что Вы пошлете телеграмму в Париж о том, что британский и французский флоты отныне одно целое. Через сутки мы могли бы овладеть германским флотом, Кильским каналом и Шлезвиг-Гольштейном» 36.
Получив воинственное послание первого морского лорда, не на шутку перепуганный Ленсдаун отбил телеграмму премьеру Бальфуру: «Германия будет оказывать давление на Францию, чтобы получить порт на побережье Марокко. Адмиралтейство считает такой исход фатальным. Могу ли я дать совет французскому правительству не уступать до тех пор, пока мы не используем все средства на переговорах, чтобы избежать выполнения этого требования?» 37.
Заручившись одобрением Бальфура, Ленсдаун проинструктировал Берти обещать французскому правительству «любую поддержку с нашей стороны» в противостоянии германскому давлению. Такое обещание фактически связывало правительство Бальфура обязательством ввязаться в войну на континенте в случае нападения Германии на Францию. По-видимому, члены кабинета имели самое смутное представление о последствиях такого шага для Великобритании. Поддержка континентального союзника для англичан традиционно означала корабли и деньги. Однако в начале XX столетия европейский баланс сил был уже совсем иным. Вильгельм II справедливо заметил, что «никакой флот не сможет защитить Париж». Французский премьер, в свою очередь, сожалел, что «Королевский флот не может передвигаться на колесах». Для Ленсдауна обещать поддержку было гораздо легче, чем для Великобритании действительно оказать таковую в случае начала войны в Европе. И это в условиях, когда главный континентальный союзник Франции — Россия — был по рукам и ногам связан войной на Дальнем Востоке и терпел от японцев одно поражение за другим.
Фишера, чья ложь относительно военной ценности теоретической германской базы в Марокко заставила правительство совершать столь опрометчивые шаги, нисколько не беспокоило то обстоятельство, что Британский флот едва ли сможет оказать действенную помощь Франции. Ради сокрушения германской морской мощи адмирал вполне был готов воевать с кайзеровским рейхом до последнего француза.
Согласно взглядам Фишера, единственной целью Англии могло быть только уничтожение германского военного флота и торгового судоходства таким образом, чтобы их уже невозможно было восстановить. Кто станет новым соперником Великобритании на морях, уже будет зависеть от того, чем закончится борьба на континенте. Поскольку действенную поддержку Франции англичане могли оказать только на море, то Фишер не видел никаких противоречий между авансами Ленсдауна и устранением Англии от борьбы на суше.
После первой мировой войны многие авторы жестоко критиковали британское руководство за то, что оно избрало «континентальную стратегию» в войне с Германией и отдало ей предпочтение перед традиционной «морской стратегией». Им казалось, что прав был Фишер, отстаивавший ведение военных действий силами флота и отчасти при помощи десантных операций. Для них критерием ошибочности выступал тот факт, что Великобритания, несмотря на свое островное положение, понесла громадные потери из-за активного участия ее армий в военных действиях на Западном фронте. В войнах против Испании, Голландии и Франции англичане полагались главным образом на свою морскую мощь, высаживая десанты в неожиданных для неприятеля местах, где они, несмотря на сравнительную малочисленность, добивались значительных успехов. Накануне первой мировой войны Англия, по мнению этих критиков, повернулась спиной к своему славному прошлому. Она преступно растрачивала свои драгоценные людские ресурсы, бросив их в бескрайние болота грязи и крови позиционной войны, в безнадежную битву с полчищами континентальных конскриптов.
Но вернемся к событиям 1905 г. Марокканский кризис и перспективы военного сотрудничества с Францией вселили большой энтузиазм в представителей армейского руководства. После англо-бурской войны авторитет английской армии упал очень низко, и она часто подвергалась резкой критике и нападкам. Теперь армия вновь становилась нужна. Под предлогом помощи союзникам и подготовки к участию в войне на континенте можно было нажить политический капитал и главное — получить дополнительные субсидии. В это же время у военного ведомства появляется и свой реформатор, правда, в отличие от Фишера, человек гражданский — новый военный министр Ричард Холден.
Фишер, наблюдавший из своего «вороньего гнезда» в Адмиралтействе тяжбы по поводу размеров армейского бюджета, почему-то решил, что всякое увеличение отчислений на военное ведомство будет производиться за счет флота. В связи с этим первый морской лорд всячески противодействовал военным «Каждый пенс, потраченный на армию, — это пенс, отобранный у флота. Но миллионы армий будут бесполезны, если флот не будет сильным во всех отношениях!»37. К беспокойству, связанному с якобы имевшими место покушениями на флотский бюджет, примешалась и личная неприязнь Фишера к Холдену, которого адмирал подозревал в честолюбивых устремлениях. Военного министра Фишер именовал не иначе, как «скользкий Наполеон Б. Холден». Впрочем, подбор эпитетов для нового недруга у адмирала был достаточно богат и разнообразен. В письмах Фишера Холден частенько фигурирует как «мыльный» или «масляный Иезуит» и проч. 38.
Нежелание Фишера сотрудничать с армией в деле стратегического планирования с особой наглядностью показали неофициальные англо-французские переговоры в декабре 1905 — январе 1906 гг., которые велись на уровне генеральных штабов. Целью переговоров была выработка плана совместных действий на случай войны Англии и Франции против Германии. Одним из самых больших энтузиастов совместного стратегического планирования был полковник Чарльз Репингтон — активный участник переговоров. Репингтону хотелось сделать англо-французское стратегическое планирование всеобъемлющим и он решил подключить к переговорам Адмиралтейство. Вопреки советам Кларка и Эшера, полковник встретился с Фишером 30 декабря, на предмет участия последнего в переговорах с французами.
Разговор был продолжительным и довольно сумбурным. Адмирал сказал Репингтону, что «абсолютно верит в Антанту». Далее первый морской лорд поведал полковнику, что Адмиралтейство проводит систематическое усиление флота в водах метрополии, сокращая военно-морские силы у берегов Китая и в Средиземном море. Фишер также выразил убеждение, что Флот Ла-Манша под командованием Артура Уилсона способен самостоятельно уничтожить весь германский флот. В заключение первый морской лорд огорчил Репингтона, заявив, что от французов ему, собственно говоря, никакой помощи и не нужно, разве что если они возьмутся установить поперек Ла-Манша кордон против подводных лодок. Представитель военного ведомства удалился ни с чем. Расстроенный полковник вынужден был констатировать, что адмирал в глубине души, наверное, не сомневался, что «немцы разобьют французов» 39.
В скептическом отношении Фишера к военному потенциалу союзников французам вскоре пришлось убедиться непосредственно. 2 января 1906 г. первый морской лорд принимал у себя французского военно-морского атташе капитана 1-го ранга Мерсьера де Лостенда. Если исходить из известных на сегодняшний день документов, то эта полуофициальная встреча была единственной попыткой за время нахождения Фишера на посту первого морского лорда установить контакт с французами и договориться о совместных действиях союзных флотов. Скажем сразу — встреча неудачная. Фишер повторил французскому морскому офицеру то же. самое, что он говорил Репингтону и ни словом не обмолвился о том, что британский флот желал бы получить какое-либо содействие от французского. Не было сделано предложения об обмене сигнальными кодами или распределении зон ответственности на морских театрах между союзными флотами. Фишер не счел нужным ознакомить представителя союзной державы даже в общих чертах с военными планами британского Адмиралтейства и даже не выразил желания продолжить переговоры 40.