Д. Лихарев - Эра адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота
В скептическом отношении Фишера к военному потенциалу союзников французам вскоре пришлось убедиться непосредственно. 2 января 1906 г. первый морской лорд принимал у себя французского военно-морского атташе капитана 1-го ранга Мерсьера де Лостенда. Если исходить из известных на сегодняшний день документов, то эта полуофициальная встреча была единственной попыткой за время нахождения Фишера на посту первого морского лорда установить контакт с французами и договориться о совместных действиях союзных флотов. Скажем сразу — встреча неудачная. Фишер повторил французскому морскому офицеру то же. самое, что он говорил Репингтону и ни словом не обмолвился о том, что британский флот желал бы получить какое-либо содействие от французского. Не было сделано предложения об обмене сигнальными кодами или распределении зон ответственности на морских театрах между союзными флотами. Фишер не счел нужным ознакомить представителя союзной державы даже в общих чертах с военными планами британского Адмиралтейства и даже не выразил желания продолжить переговоры 40.
Примерно месяц спустя после неудачной встречи де Лостенда с Фишером до французов дошли слухи о том, что морской министр Туидмаут и его первый морской лорд готовы заключить сделку с немцами за счет своих союзников, предоставив кайзеру свободу рук в приобретении порта Могадор в Марокко. Эта информация вызвала большое беспокойство в Париже, следствием которого стали несколько истерических запросов Жюля Камбона 41. Слухи были официально опровергнуты, но недоверие французов к Фишеру только возросло.
Фишер явно был против активного участия английских войск в борьбе на франко-германском фронте. Первый морской лорд предпочитал высадку сильного десанта на бельгийском побережье, если нейтралитет этой страны будет нарушен немцами, или захват посредством десантной операции Шлезвиг-Гольштейна. Справедливости ради, заметим, что взгляды Фишера разделяли и некоторые военачальники, например генерал Джон Френч 42. После встречи с де Лостендом адмирал полностью отмежевался от переговоров, которые вели английские и французские военные. Он также запретил участвовать в них своему подчиненному — начальнику отдела военно-морской разведки Оттли 43.
Такая позиция крайне возмутила Чарльза Репингтона: «Он даже отказался оказать содействие в перевозке наших войск через Ла-Манш под тем предлогом, что это может помешать другим морским операциям». Репингтона целиком поддержал член Комитета имперской обороны сэр Джон Кларк: «Он (Фишер — Д. Л.) хочет вести свою собственную войну на свой собственный манер. Для меня не имеет значения, собрался ли он осуществлять только морские операции. Но, он хочет использовать нашу армию для этих самых морских нужд. Он все рвется на Балтику и хочет, чтобы армия помогала ему, а не французам» 44.
Репингтон и Кларк решили жаловаться на Фишера виконту Эшеру с тем, чтобы последний оказал давление на адмирала. Специально по этому поводу они встречались с Эшером, но их усилия оказались безуспешными. Эшер дал понять, что он на стороне первого морского лорда. Его поддержкой во многом объясняется и позиция Фишера, который едва ли бы стал вести себя так только на свой страх и риск. Имеются и документы, подтверждающие нашу точку зрения.
Кларк написал Эшеру письмо, в котором обвинял адмирала в отсутствии у него конкретных планов действий на случай войны. Эшер переслал это письмо первому морскому лорду. 14 января Фишер окончательно определил свою позицию: «Ну и что доказывает письмо Кларка, которое вы мне переслали? Военных планов для флота нет, потому что он их не видел!». Далее Фишер расставляет точки над «i»: «Французское военное министерство не раскрыло английскому военному министерству своих планов, Дураками бы они были, если бы это сделали. Рисковать своими военными планами ради той капли в океане, которую представляет собой наша военная помощь. Именно поэтому английское Адмиралтейство и намеревается держать свои планы при себе!» 45.
Ответ Эшера был также однозначным: «Чем больше я наблюдаю за работой Адмиралтейства, тем больше она мне нравится. Чем больше я наблюдаю работу генерального штаба, тем меньше она мне нравится. Французы не раскрыли нам своих планов на суше, и я их не виню. Я полагаю, что ничто не заставит Вас раскрыть свои планы кому-либо, и Вы будете правы»46.
После январских событий 1906 г. Кларк окончательно поссорился с Фишером. Это привело, в конечном счете, не только к отставке Кларка, но и к тому, что Комитет имперской обороны не смог выполнять функции центра, координирующее британское стратегическое планирование. После указанных событий Фишер полностью бойкотировал Комитет имперской обороны в знак протеста против попыток вмешательства в дела Адмиралтейства, которое он рассматривал в качестве только своего поля деятельности.
Фишеру, за время пребывания на посту первого морского лорда, еще дважды удалось проявить себя на дипломатическом поприще — один раз косвенным образом, другой раз непосредственно. Оба случая пришлись на 1908 г. Первый из них связан с весьма любопытным эпизодом в англо-германских дипломатических отношениях начала века, вошедшим в историю под названием «письма Вильгельма II лорду Туидмауту».
В начале 1908 г. про-бересфордовски настроенная Имперская морская лига начала активную кампанию с требованием создать правительственную комиссию для расследования положения дел в Адмиралтействе, возглавляемом Фишером. В поддержку кампании пытались привлечь крупных политиков, в том числе виконта Эшера. 6 февраля 1908 г. ряд влиятельных английских газет опубликовали письмо Эшера, адресованное Имперской морской лиге, в котором он отклонял предложение поддержать их требования. В письме, в частности, были следующие строки: «Нет ни одного человека в Германии, начиная с императора, который не приветствовал бы отставки сэра Джона Фишера» 47.
Впоследствии биограф Черчилля Питер Де Мендельсон удивлялся: «Как мог такой тонкий комбинатор, как Эшер, позволить опубликовать столь непродуманное письмо, остается загадкой»48. Однако нам эта ситуация представляется несколько в ином свете. С определенным основанием можно утверждать, что публикация письма была продуманной, заранее спланированной акцией. Вот запись в дневнике Эшера от 7 февраля 1908 г.: «Фрэнсис (Ф. Кноллис, личный секретарь Эдуарда VII. — Д. Л.) сказал мне, что король и Принц Уэльсский оба полагают, что я поступил правильно, согласившись на публикацию моего письма к морской лиге»49. Очевидно Эшер и его единомышленники собирались таким образом поднять авторитет Фишера в глазах общественного мнения. Чего они не могли предвидеть, так это реакции кайзера.
Вильгельм ознакомился с публикацией и, судя по всему, она привела его в крайнее раздражение. Трудно сказать, натолкнул ли кто-то на эту мысль кайзера, или Вильгельм действовал по собственному почину, но 16 февраля германский император написал письмо на 13 страницах… лично морскому министру Туидмауту! В своем пространном послании кайзер обрисовал якобы существующий в Германии страх перед Фишером как «явную галиматью». Письмо также содержало выпад против Эшера. Кайзер «рубанул с плеча», что человек, «отвечающий за присмотр канавок у королевского дворца» (Эшер имел почетный титул управляющего Виндзорским замком) не может иметь суждений о морской политике. Автор послания также не преминул подчеркнуть, что активное строительство военного флота в Германии вовсе не является угрозой морскому могуществу Великобритании 50.
Ситуация возникла, мягко говоря, оригинальная. Случай невиданный в истории дипломатии, чтобы коронованная особа одной державы обращалась с посланием через голову всех официальных инстанций непосредственно к члену кабинета министров другой державы, тем более к морскому министру. По сути дела, это было вмешательством во внутренние дела Англии. Если бы Вильгельм дал себе труд предварительно посоветоваться с канцлером Бюловым, думается, что последнему удалось бы удержать кайзера от непродуманного шага. Но этого не произошло. Полагают, что письмо к Туидмауту было отправлено с ведома статс-секретаря по иностранным делам фон Шена. Уже один только этот промах послужил бы достаточным основанием, чтобы снять его с занимаемой должности.
Бернгард Бюлов, второй человек в Германии по занимаемому посту, узнал о злополучном письме от …английского посла Лэссэлса, которого он вызвал к себе, чтобы справиться о достоверности дошедших до него слухов! Когда Лэссэлс разъяснил канцлеру суть происходящего, говорят, Бюлов рухнул в кресло как подкошенный. Лэссэлс даже испугался, как бы канцлер не отдал богу душу. Затем Бюлов слабым голосом попросил британского посла снабдить его копией письма, чтобы быть во всеоружии и попытаться хоть что-то исправить51.